Результаты нашего исследования, на которое мы опираемся в данной статье (Джидарьян, 2001), полностью согласуется с бытующим в обществе, как на это указывают и другие авторы, мнением о том, что мужчины в своем большинстве в отличие от женщин не проявляют большого интереса к счастью. Они редко думают и размышляют о нем, часто не имеют понятия и желания его понимать. «В их глазах счастье, — пишет, например, известный польский исследователь счастья В. Татаркевич,- это негативное и бесцветное состояние» (Татаркевич, 1981). Об этой эмоциональной невыразительности и содержательной бедности счастья в мужском восприятии свидетельствует и лаконичная фраза Ницше о том, что счастье мужчин зовется «Я хочу».
Анализ ответов наших испытуемых на вопросы о том, что для них лично означает счастье и как они его понимают, выявил заметные различия между мужской и женской выборками.
Так, все ответы мужчин отличались краткостью, скупостью слов, сдержанностью чувств и создавалось впечатление, что для многих из них этот вопрос оказывался неожиданным. После некоторой паузы, как бы оправдываясь, они говорили, например: «А вообще-то я не очень это понимаю»; «А знать, что такое счастье, вовсе не обязательно» и т. д.
Напротив, женские ответы оказались более развернутыми, от-рефлексированными, содержательно насыщенными и эмоционально выразительными, порой даже лирическими и глубоко личностными. Возникает впечатление, что женщины-испытуемые уже и раньше не раз задумывались над вопросами о смысле счастья, его достижимости, прочности и др. И не было ни одного случая уклонения от ответов по причине того, что они не знают, что и как сказать по сути этих вопросов.
В исследовании выявились различия между мужчинами и женщинами не только по их общему отношению к счастью как феномену и ценности жизни, но и по тому, насколько счастливыми, с одной стороны, они оценивают себя сами и насколько счастливыми, с другой, их оценивают другие люди.
Предварительно надо отметить, что известные нам по литературе данные о том, кто чувствует себя в целом более счастливыми -мужчины или женщины — не всегда совпадают, а иногда оказываются даже противоречивыми. Здесь многое зависит от того, в какой стране, на какой выборке и когда проводились эти исследования или опросы.
Так, например, проведенное в Англии в 1982 г. масштабное исследование, охватившее более 30 тысяч человек, показало, что мужчины и женщины удовлетворены своей прошлой жизнью примерно в равной степени. В то же время результаты метаанализа, в котором американский психолог Вуд с соавт. несколькими годами позже проанализировали 93 опубликованные по этой теме работы, преимущественно изданных в США, показали, что в среднем женщины несколько счастливее мужчин, что они испытывают чуть больше положительных эмоций и в целом более удовлетворены жизнью. Интересно отметить и такую закономерность, отмечаемую некоторыми западными учеными, что с возрастом положительные эмоции и удовлетворенность жизнью несколько возрастает у мужчин, а у женщин, напротив, снижается (Аргайл, 2003).
Наше исследование также показало, что средние показатели и по шкале счастья, и по шкале общей удовлетворенности жизнью у женщин выше, чем у мужчин. Эти значения для женщин составили, соответственно, 20,75 (мах: 35) и 58,23 (мах: 100), а для мужчин-17,5 и 48,73. Результаты подтвердились и при их проверке на более гомогенной выборке, которую составила группа студентов (90 чел.) примерно одинакового возраста и социального положения.
Согласно данным нашего исследования, мужчины и женщины отличаются между собой не только тем, насколько счастливыми/не-счастливыми воспринимают себя сами, но и тем, насколько счаст-ливыми/несчастливыми их воспринимают и оценивают другие. Причем самый интересный результат состоял в том, что женщины, по оценкам других, являются гораздо менее счастливыми, чем мужчины, хотя субъективно, по самооценкам, они, как отмечалось выше, чувствуют себя более счастливыми.
Обнаружить этот любопытный феномен стало возможно благодаря тому, что в программу нашего исследования были включены два авторских опросника, один из которых предлагал испытуемым вспомнить и описать личность наиболее счастливого, а другой, напротив, наименее счастливого человека. Анализ полученных ответов показал, что в числе несчастливых людей женщин оказалось в 2,5 раза больше, чем мужчин, причем разница сохранялась независимо от того, кто осуществлял выбор — мужчины или женщины. При этом позиция мужчин в данном вопросе отличалась большей категоричностью и склонностью к широким обобщениям. Пример тому — следующие высказывания: «Большинство женщин несчастны, и их нужно осчастливливать»; «Я часто езжу в метро, смотрю на женщин вокруг меня и вижу на их лицах безнадежность» и др.
Что касается пола лица, относимого к категории счастливых людей, то явных расхождений между числом мужчин и женщин не выявлено, хотя первых среди них все равно оказалось несколько больше, чем вторых, но уже в более умеренной пропорции: 55% женщин и 45% мужчин.
Эти результаты эмпирического исследования, которые, на первый взгляд, могут показаться несколько неожиданными и даже в чем-то парадоксальными, хорошо согласуются с двумя важными для нас тезисами. Во-первых, они подтверждают нашу общую теоретическую гипотезу о женском «лике» счастья и дают основание говорить о недостаточной сбалансированности этого понятия в гендерном отношении. В данном случае имеется в виду тот факт, что характеристики по параметру счастье/несчастье более органичны в отношении женщин, чем мужчин, и что массовое сознание склонно соотносить соответствующие характеристики личности преимущественно с ними, а не с представителями противоположного пола. Во-вторых, они указывают на то, что в российской ментальности эта общая гендерная несбалансированность счастья ярче проявляется в зоне его негативных значений, чем позитивных, что подтверждается, в частности, тем, что женщины больше соотносятся с полюсом «несчастье», чем «счастье». И действительно тот факт, что, согласно оценкам окружающих лиц, к числу несчастливых людей было отнесено в 2,5 раза больше женщин, чем мужчин, трудно объяснить, не принимая во внимание фактор российской ментальности. Скорее всего, здесь срабатывает один из стереотипов, связанный с представлением о «суровой доле женщин земли русской», которую на протяжении веков, по образному выражению Н. А Некрасова, «Бог изменить забывал» (Некрасов, 1971, с. 286).
К сожалению, эта «нелегкая женская доля» объективно мало в чем изменилась и в наши дни. По-прежнему на плечи женщин ложатся чрезмерные нагрузки, хотя субъективно в их сознании, как показывают результаты исследования (Джидарьян, Антонова, 1995), произошли заметные изменения. У них острее проявляется потребность чувствовать себя более уверенными и самостоятельными во всех областях жизни, желание и умение постоять за себя, быть активными членами общества, что не всегда, вероятно, заметно со стороны окружающим людям, но что им самим прибавляет внутреннего удовлетворения и счастья. Этим во многом можно объяснить и то отмеченное выше противоречие, когда по собственным самоощущениям современные женщины чувствуют себя более счастливыми и удовлетворенными жизнью, чем мужчины, несмотря на то, что, по оценкам других, они им в этом значительно уступают.
Правомерность предложенной версии объяснения данного расхождения подтверждается и другими результатами исследования, в частности, выявленными особенностями копинг-стратегий, которые являются более предпочтительными в совладающем поведении женщин и мужчин.
Следует отметить, что исследования по совладающему поведению стали активно проводиться в нашей стране лишь в последнее десятилетие и повышенный интерес к ним не ослабевает. В ряду этих исследований наша работа, выполненная в конце 1990-х годов, была одной из первых, если не самой первой, в которой использовалась методика Р. Лазаруса и соответствующий ей опросник (Ways of Coping Questionnaire — WOC). При рассмотрении различных аспектов счастья в контексте изучения современного российского менталитета представлялось важным сравнить данные по двум выборкам -американской и российской. Остановимся только на тех различиях в совладающем поведении, которые связаны с гендером.
Статистически значимые различия между мужчинами и женщинами определились лишь по трем стратегиям из тех десяти, которые в качестве базисных факторов выделились при факторизации опросника WOC. К ним относится ряд стратегий преодоления трудностей.
Во-первых, это стратегия, которую мы условно назвали «изменение себя и пересмотр жизненных позиций» (р=0,000). Она указывает на возможности внутриличностных изменений, ценностносмысловых переориентаций и поисков веры в процессе обдумывания проблем и разрешения трудных жизненных ситуаций.
Во-вторых, это стратегия «социальные контакты» (р=0,002). Она включает в себя большой арсенал форм и способов совлада-ния: беседы с людьми, чтобы быть лучше информированным в отношении той или иной проблемы; обращение за советом к родным или другу, которого уважаешь; принятие сочувствия и поддержки от других людей; желание рассказать другим о своих переживаниях, самочувствии и т.д.
В-третьих, это использование таких форм преодоления трудностей, которые связаны с актуализацией как своего собственного жизненного опыта, так и опыта знакомых людей (р=0,052). Совладающий и по преимуществу позитивный «женский» смысл такой стратегии и ее конкретных механизмов состоит, прежде всего, в том, что обращение и использование жизненного опыта, умение и желание найти в нем нужные параллели и аналоги с днем сегодняшним помогают личности сохранить необходимую эмоциональную устойчивость, обрести столь важное в трудных ситуациях чувство оптимизма и уверенности в своей способности успешно разрешить вновь возникающие проблемы.
Все три перечисленные выше стратегии совладания, которые женщины предпочитают использовать в трудных жизненных ситуациях чаще, чем мужчины, относятся к эмоционально-ориентированному типу поведения, что в общем соответствует особенностям женской психологии в целом.
Из этих трех по преимуществу «женских» стратегий наибольший интерес с точки зрения российской ментальности представляет первая — «изменение себя и пересмотр жизненных позиций». Показательно, что на американской выборке эта стратегия вообще не определилась в качестве отдельного базисного фактора, в то время как на российской оказалась лидирующей именно у женщин, а не у мужчин. Это хорошо согласуется и с другими данными нашего исследования, в частности, с более высокими показателями смысложизненных ориентаций и общего уровня удовлетворенности жизнью у женщин по сравнению с мужчинами. И тот факт, что современные российские женщины существенно чаще мужчин в трудных ситуациях жизни используют именно эту стратегию, свидетельствует о том, что они оказалась более адаптированными к условиям быстрых и резких перемен нашего постсоветского существования, когда различные катаклизмы и социальные потрясения стали чуть ли не нормой жизни, а объективных возможностей как-то повлиять на ход событий или что-то изменить в этой полосе кризисов и общего негатива у большинства простых людей, по существу, просто нет. Поэтому остается в таких случаях меняться самим — изменять свои привычки, корректировать потребности, взгляды, установки и т. д. С точки зрения высоких принципов и идейных убеждений это, возможно, не самый похвальный путь. Но с точки зрения здравого смысла и житейских «выгод» он нередко оказывается наиболее эффективным способом справиться со многими трудностями и проблемами современной жизни. И можно предположить, что именно этой особенностью женского копинга во многом объясняется отмечаемый в стране значительно более низкий — почти в 3-4 раза — уровень самоубийств среди женщин по сравнению с мужчинами, хотя они заметно чаще страдают депрессией. Напротив, в западных странах это соотношение совсем другое, и там на протяжении всех последних десятилетий наблюдается устойчивый перевес женского суицида над мужским.
Что касается других, выявленных нами различий в совладающем поведении мужчин и женщин, то они во многом совпадают и пересекаются с данными других исследований. Чаще всего в психологической литературе, особенно американской, отмечается присущий мужчинам конструктивный инструментальный стиль поведения, в то время как женщины в трудных жизненных ситуациях чаще прибегают к социальным контактам, поиску поддержки и помощи со стороны друзей, знакомых, детей и других родственников и т. д. Кроме того, мужчины нередко предпочитают в сложных жизненных ситуациях вообще ничего не делать (так называемое «пассивное со-владание»), а женщины склонны размышлять о негативных событиях («пережевывание проблем»). Или, например, в то время как женщины начинают применять лекарственные препараты, больше есть, ходить по магазинам за покупками или находят утешение в молитвах и считают возможным в чем-то уступить или от чего-то отступить, мужчины чаще обращаются к спорту, алкоголю или совершают агрессивные действия и поступки.
Несмотря на имеющиеся различия в поведении мужчин и женщин по преодолению стрессовых ситуаций и разрешению трудных жизненных проблем, было бы неправомерно ставить вопрос о том, чье поведение является более эффективным и предпочтительным. На наш взгляд, речь в данном случае должна идти не столько об эффективности или целесообразности «женского» или «мужского» способа совладания, сколько об их специфике. Очевидно, что в каждом из них есть и слабые, и сильные стороны: то, что может быть неэффективным для мужчин, оказывается вполне приемлемым и эффективным для достижения соответствующей цели у женщин.
Мужчины и женщины заметно отличаются между собой и в отношении того, что для них выступает источником и основанием счастья. В литературе чаще всего указывается на то, что для счастья мужчин высокую значимость имеет работа и экономическое положение, в то время как для женщин — дети и благополучие семьи. Особенно тщательно изучена в связи со счастьем сфера семейно-брачных отношений, в том числе на материале российской действительности.
Некоторые эмпирические данные, полученные исследованиями разных лет, позволяют высказать предположение о том, что мужчины извлекают больше пользы и положительных эмоций из брака, чем женщины. Об этом свидетельствует, например, тот факт, что неженатые мужчины считают себя менее счастливыми, чем незамужние женщины, хотя статистически значимых различий по степени удовлетворенности браком между мужчинами и женщинами часто не выявляется (Столин, Романова, Бутенко, 1984). Объяснить эти факты можно, прежде всего, тем, что в семейно-брачных отношениях жены обеспечивают более прочную социальную и эмоциональную поддержку своим мужьям, чем мужья женам. В отношении женщин на Руси, например, всегда говорили, что она и выслушает любимого, и пожалеет, и за стол посадит. К сожалению, эта поддержка, когда ее постоянно ощущаешь, не всегда по достоинству оценивается и даже замечается партнером, но когда ее неожиданно теряешь, наступает «прозрение» и неизбежные сожаления. На такую психологическую коллизию повседневной жизни указывает известная пословица: «Что имеем — не храним, потерявши -плачем».
Более выраженный «мужской выигрыш» в супружеских отношениях становится возможным и в силу некоторых особенностей психологии женщин, которые благоприятствуют межличностному общению. К ним правомерно отнести ее большую по сравнению с мужчинами самокритичность и требовательность к себе и меньшую подверженность саморекламе и публичной демонстрации своих достижений. Кроме того, женщины, как отмечают некоторые исследователи, не так хвастливы и самоуверенны и реже выражают довольство собой, чем это делают многие мужчины, даже если у них нет на то достаточных оснований (Таннен, 1996).
Напротив, оказываемая женщинам поддержка со стороны мужей оказывается значительно ниже ожидаемой, и они реже бывают довольны общением с противоположным полом. Свои потребности в дружеской помощи и эмоциональной «подпитке» женщины реализуют не столько через посредство партнера по браку, сколько через общение с близкими подругами, детьми, родственниками, соседями и т.д.
Аксиологический подход, реализуемый нами в исследовании, позволил выявить реальную основу источников и ценностных предпочтений в структуре счастья как выражение «внутреннего бытия человека в его отношении к миру, к другим людям» (С. Л. Рубинштейн). Важным в этом подходе является то, что на конкретнонаучном материале раскрывается теоретически значимый тезис о том, что счастье является следствием реализации многих других ценностей и целей, значимых и важных для данной личности. Другими словами, в своих желаниях и мечтах о счастье люди стремятся не к какому-то счастью вообще, не к абстрактному его идеалу, а только к такому, который отвечает их собственным представлениям, сформированным на основе личного опыта. И, конечно, счастье, которого желают одни, по своему содержанию и ценностным основаниям может заметно отличаться от того, к которому стремятся и реализуют другие.
В контексте данной статьи закономерно возникают вопросы о том, какие ценности являются предпочтительными в структуре счастья у женщин, а какие — у мужчин и проявляется ли в этих ценностных предпочтениях российская ментальность.
В отношении первого из поставленных вопросов результаты исследования дают основание утверждать, что для женщин наиболее значимыми ценностями счастья являются: во-первых, любовь, точнее, возможность «любить и быть любимой» (р=0,30); во-вторых, семейное благополучие, когда есть «взаимопонимание и теплые отношения родных и близких» (р=0,72); и в-третьих, «умение радоваться жизни и тому, что имеешь» (р=0,91).
Правомерно связать положительный ответ на второй вопрос, прежде всего, с первой из обозначенных позиций — ценностью любви. Конечно, в том, что значимость любви в структуре женского счастья оказалась более высокой, чем в мужской, нет ничего неожиданного или непредсказуемого. В целом это соответствует женской психологии. В данном случае важно другое: ценность любви у наших женщин опережает «семейное благополучие», которое, по данным западных исследований, занимает первые позиции в представлениях о счастье женщин этих стран. Своеобразный культ любви действительно свойствен духовному облику русской женщины. Об этом свидетельствуют многочисленные источники, включая различные жизнеописания, мемуары, исторические хроники, житейские зарисовки и особенно, конечно, образы героинь многих произведений русской классической литературы и поэзии, для которых любить и быть любимой оказывалось синонимом счастья, как выражено это в поэтических строчках Инны Кошежевой:
А что такое счастье? Быть любимой.
Да, быть любимой, как никто другой.
Кроме статистически достоверных различий, выявленных в отношении трех перечисленных выше ценностей, существуют и менее четко выраженные расхождения в ценностных предпочтениях в отношении счастья у мужчин и женщин. Так, женщины, кроме ценности любви, семьи и способности радоваться жизни, выше, чем мужчины, ценят потребность и возможность чувствовать смысл своей жизни, душевное равновесие и ощущение внутреннего спокойствия. Для мужчин, в свою очередь, более предпочтительными в их представлениях о счастье выступили, во-первых, «везение, фортуна, судьба»; во-вторых, «поиск, устремленность в неизведанное, острота борьбы и радость одержанной победы», в-третьих, «наличие конкретных целей и активные действия для их реализации». Наконец, для внутреннего самочувствия женщин более важной является позиция, «чтобы было лучше, чем сейчас», в то время как для мужчин —«чтобы было не хуже, чем сейчас».
В отличие от вышеназванных в позиции самых «нейтральных» и для мужской, и женской выборок оказалась значимость для счастья таких факторов, как материальный достаток, гедонизм, потребность быть кому-то нужным, возможность приносить пользу людям, сознание полноценности своего существования и др. Именно они, по нашим данным, в равной мере характеризуют как «женское», так и «мужское» счастье.
Таким образом, в представлениях мужчин и женщин о счастье имеются расхождения как по содержанию отдельных позиций и характеристик, так и по степени их выраженности. Одновременно с этим на некоторые из выявленных в исследовании гендерных различий свою специфику накладывают особенности менталитета.
Литература
- Аргайл М. Психология счастья. 2-е изд. СПб., 2003.
- Джидаръян И. А., Антонова Е.В. Проблема общей удовлетворенности жизнью: теоретическое и эмпирическое исследование // Сознание личности в кризисном обществе. М., 1995. С. 76-95.
- Джидаръян И. А. Представления о счастье в российском менталитете. СПб., 2001.
- Мид М. Культура и мир детства. М., 1988.
- Мифологический словарь / Под ред. Е.М. Мелетинского. М., 1991. Некрасов А. Н. Стихотворения и поэмы. М., 1971.
- Столин В. В., Романова Г. Д Бутенко Г. П. Опросник удовлетворенности браком // Вестник МГУ. Сер. 14. «Психология». 1984. №2. С. 54-60. Таннен Д. «Ты меня не понимаешь». Почему женщины и мужчины не понимают друг друга. М., 1996.
- Татаркевич В. О счастье и совершенстве человека. М., 1981. Этнические стереотипы мужского и женского поведения / Под ред. И. С. Кона, А. К. Байбурина. М., 1991.