Сколько сижу — удивляюсь: для многих зэков смысл существования сводится к тому, как достать покурить и заварить. Даже когда в зоне кормят помоями, беспредельничают сотрудники, но если в общаке есть пачухи-заварухи (курево-чай), учреждение считается нормальным. И о «смотрящих» судят по тому, как они «греют» братву «под крышей» (в карцере).
В некоторых колониях администрация негласно разрешает «загонять грев» в штрафной изолятор, в СУС (строгие условия содержания), в бараки усиленного режима. В других — жестко пресекают подобные движения. В таких зонах все «смотрящие» имеют в запасе запаянные в полиэтилен сигареты и чай. Причем такие «колбаски» бывают достаточно крупные. Только какого-нибудь арестанта надумают сажать в «трюм», он еще мыльно-рыльные принадлежности собирает, а смотрила уже здесь: «На, земляк, заторпедируйся» (то есть засунь «бандяк» себе в задний проход и пронеси «бродягам» в карцер). Так же проносят записки, наркоту. Причем, чай идет не в сухом виде — из него бодяжат, вываривая, густую массу. Так экономней заваривать: несколько капель — и кружка чифира готова. На крайняк и кипяток не нужен — в холодной воде растворится.
Но мало пройти перед карцером шмон, приседая в голом виде и сжимая сфинктр, чтобы при этом не вывалилась «торпеда»,— надо еще поделиться «запретом» с другими камерами. Хорошо, если есть «кабура» (отверстие в стене). Тогда мастерится «конь» (палочка или туго свернутая бумага с ниткой и тряпочкой или носовым платком на конце). В платок заворачивают «грев» и вслед за палочкой продевают в отверстие.
Когда «кабур» нет, то кулечки оставляют в прогулочных двориках. В карцере положена часовая прогулка, хаты гуляют по очереди. Бывает, по выходу на прогулку устраивается жесткий обыск, тогда «подгоны» выносятся и заносятся в прямой кишке. Представьте, каково это на морозе? Про гигиену молчу.
Совсем жуть была в нашей зоне. Один особо ретивый оперативник любил делать гадости и обладал черным юмором. Все сотрудники, конечно, прекрасно знали, как «запрет» попадает «под крышу». Когда одна камера погуляла, «расторпедпровалась» и спрятала кулечки, опер нашел их и, намазав апизатроном (применяется при растяжениях, при нанесении на кожу очень сильно жжет), положил в тайники. Вышла другая камера и, ничего не подозревая, загнала «торпеды» в задний проход. Представьте, как саднил у них анус. Некоторые вопили в голос и, несмотря на сбежавшихся охранников, спешили опорожнить кишечник. Менты веселились.
Также «непалимый загашник» или «задний карман» (Задний карман — анус) используют как тайник, когда везут по этапу «малявы» (записки), деньги, наркоту и сотовые телефоны.
Таким же образом с промышленной зоны на жилую выносят спирт. Правда, так много не вынесешь. Чаще для спирта используют совсем варварский метод. Осужденный глотает презерватив, держа его край руками, запрокидывает голову, и в гондон вливают до литра спирта. После горловину резинки завязывают ниткой, которая крепится па зубе. Выйдя с работы через шмон, нитку развязывают, опять держат гондон за край два зэка, переносчика переворачивают вниз головой, и «огненная вода» стекает в подставленную емкость. Нередко случается, что латекс лопается в пищеводе. Тогда неминуема мучительная смерть.
Да и с записками на этапах не легче. По двое-трое суток, пока не прибудешь на пересылку и не пройдешь обыск, нельзя опорожниться. Как следствие — рези, токсикоз. Обидно, что почти все записи примерно такого содержания: «Как сам? Как дела?» Ведь авторитетам такая почта не нужна — у них есть мобильники.
Как я уже говорил, менты знают об этих уловках, но им все равно. Есть, конечно, отдельные служаки, болеющие за дело до того, что готовы копаться сами понимаете в чем. Вот опять же, в нашей зоне — когда расконвоированные осужденные возвращаются с воли с работы, им частенько делают клизму. И сотрудники бдительно рассматривают результаты.
А вообще, зэки — как армянские комсомольцы: сами себе придумывают трудности, а потом их героически преодолевают.