Загрузка...Начнем с более элементарных явлений — с ощущений. Ощущения переходят одно в другое непрерывно, но для сообщения о них другим людям их расчленяют на ступени. Тепловые ощущения передают словами «горячо», «тепло», «прохладно», «холодно». Можно добавить еще «очень холодно» и «обжигающе горячо». Но это требуется реже, и не нужны особые слова, чтобы отразить эти оттенки. Обычно достаточно трех-четырех ступеней.
О влажности говорят — мокрый, влажный, сухой; о силе давления на кожу — прикасается, лежит, давит.
Ступеней не должно быть много, чтобы не слишком сказывались индивидуальные различия людей и не утрачивалась объективность в передаче информации. Каждая ступень охватывает большой диапазон интенсивностей, точки раздела в какой-то мере произвольны, и значения соответствующих слов в разных языках совпадают лишь частично. По-английски blue означает и синий, и голубой. В других языках еще меньше слов для обозначения цветов спектра.
Названия цветов спектра на разных языках
Первоначально люди давали наименования лишь тем цветам спектра, которые чаще встречались и, главное, имели жизненно важное значение. По мере расширения общественной практики число цветовых наименований росло. Ныне составляются атласы, насчитывающие тысячи цветовых тонов. Оттенки, которые встречаются чаще других, получают наименования с помощью сложно-составных слов или по названию предмета, обладающего данным цветом (вишневый, малиновый, абрикосовый, цвет морской волны).
Строение глаза и биохимия сетчатки не изменились за период развития цивилизации. А число различаемых цветовых оттенков возросло. Для распознавания того или иного цвета важно зафиксировать на нем внимание с помощью словесного обозначения. Североамериканские индейцы из племени хопи, в языке которых есть слово «зеленый», но нет слова «голубой», не в состоянии отличить зеленый цвет от голубого. Но те из них, кто владеет английским языком, прекрасно их различают. Иными словами, с усложнением трудовой деятельности и психической жизни число ступеней растет.
То же самое можно сказать и о человеческих чувствах. Для речевой передачи требовалось выделить отдельные состояния и обозначить их словами. Словесное обо
значение помогало направить внимание на собственные переживания и делало их более стойкими.
Общеизвестно всего четыре-пять «переходов» от любви до ненависти, примерно так: любовь, расположение, безразличие, неприязнь, ненависть. Для повседневного общения и взаимопонимания этих слов хватает. (В разных языках значения этих слов совпадают не полностью.) Между тем, чувства современного человека многообразны, даже если имеют одно наименование.
Есть много оттенков любви, обиды, печали. Любовь к старшему брату и любовь к младшей сестре — похожие, но не одинаковые чувства. В первом преобладают восхищение, гордость, зависть; во втором — сознание своего превосходства, жалость, нежность. Столь же своеобразны любовь к родителям, любовь к детям. Но все эти чувства обозначены одним и тем же словом. Ибо язык недостаточно полно отражает психическую реальность, «не поспевает» за ней, она богаче и шире тех словесных форм, в которых ее стремятся выразить и передать. С учетом всех этих замечаний и стоит отнестись к приводимой ниже классификации наиболее частых и известных человеческих чувств.
Классифицируя чувства, разобьем их на три «этажа»; начнем с высших социальных чувств, отражающих высшие социальные потребности.
Эти потребности подвержены сравнительно быстрым изменениям в ходе исторического развития; они отнюдь не одинаковы у людей, воспитанных в различных общественных формациях, в различные эпохи, принадлежащих к различным общественным группировкам и классам.
К высшим социальным чувствам, в частности, относятся:
чувство справедливости,
чести,
долга,
ответственности, патриотизма, солидарности, творческое вдохновение, трудовой энтузиазм.
Под эстетическим чувством в первую очередь принято понимать:
трагического, комического.
чувство прекрасного, возвышенного,
Группу чувств, связанных с понятием собственности, в основном составляют:
чувство собственности (обладания), чувство лишения, чувство стяжательства,
чувство бескорыстия, готовность помогать другим.
Термин «социальные чувства» порою трактуют как «чувства, проявляющиеся в общении». Однако многие эмоции животных проявляются в общении, но никто не назовет их социальными. Критерий здесь, думается, другой: социальные чувства прямо или косвенно связаны с общественным укладом, с социальными явлениями и институтами.
Например, с появлением частной собственности стали формироваться чувства, выражающие отношение к ней. Эти чувства не одинаковы даже у людей одной эпохи, но воспитанных в различных общественных классах, слоях и группах. Чувства, связанные с понятием собственности, служат важной составляющей «классового психологического типа». В художественной литературе не раз изображалась, скажем, свирепая жадность при характеристике кулака. Страсти, обуревавшие Скупого Рыцаря, были неизвестны при первобытно-общинном укладе. Этот психологический тип мог возникнуть лишь в эпоху развитых денежных отношений.
Чувство патриотизма возникло с появлением национальных государств, когда у людей сформировалось понятие отчизны, а не просто места рождения. До этого существовала преданность своему клану, верность племени.
В статье «О национальной гордости велокороссов» В. И. Ленин писал о чувстве патриотизма: «Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм…». Такого рода чувство ничего общего не имеет, скажем, с прусско-юнкерским национальным чванством и спесью.
Человек далеко не всегда отдает себе отчет в истинных пределах своих сил и возможностей. И нередко самые вроде бы заурядные люди оказываются способными на подлинно героические деяния. Откуда черпают они силы? Важнейшим источником этих сил служит чувство патриотизма. Л. Н. Толстой в «Войне и мире» писал о скрытой теплоте патриотизма, не обнаруживающего себя на каждом шагу. Человек, который постоянно трубит о любви к Родине, далеко не всегда образец патриота. А в минуты испытаний это чувство способствует поразительным взлетам духа, благодаря ему человек, поистине любящий Родину, преодолевает все препятствия, в том числе и страх смерти.
К высшим социальным чувствам относится чувство солидарности, в разных условиях приобретающее разные оттенки и формы проявления. Классовая солидарность — слагаемое такого важного социально-психологического явления, как пролетарский интернационализм.
Критерий, по которому чувства причисляются к «высшему этажу»,— высокая степень участия корковых и особенно второсигнальных процессов. Чувства чести, долга, справедливости и другие — это комплексы эмоционально подкрепленных представлений. Если человек действует в согласии с привитыми ему понятиями чести и долга, то его высшие социальные чувства проявляются в сочетании с удовлетворенностью собой, с сознанием своей правоты. Если же поступок совершен под влиянием страха, зависти или корысти и идет вразрез с представлениями о чести и долге, то высшие социальные чувства реализуются в своеобразно окрашенных переживаниях смущения, стыда или невыносимого «чувства позора и бесчестья», толкающего иногда и на самоубийство.
Наряду с этим существуют эмоции, менее других подверженные изменениям в процессе развития человечества, и у нашего современника они практически те же, что и две тысячи лет назад:
голод, усталость,
жажда, боль.
Одна из особенностей этих «низших эмоций» — отчетливая локализация, или «анатомическая привязка». Когда человек несет тяжелую сумку и вынужден время от времени менять руку, это значит, что усталость ощущается не вообще, а связывается с определенной частью тела.
Особенно наглядна топологическая локализация боли. Соотношение между содержанием ощущения (прикосновение, боль) и его локализацией (на руке, на голе-пи, на спине и т. д.) далеко не просто. Почувствовать боль в стопе — значит воспринять соотношение этого участка ноги со всем остальным телом. Поэтому правильнее сказать, что локализация накладывается на ощущение боли.
Это подтверждают наблюдения над больными с поврежденной корой головного мозга. Иногда такой больной ощущает прикосновение или боль, не осознавая, к какой части его тела прикоснулись. Здоровым людям трудно представить себе нечто подобное. Иными словами, можно воспринять прикосновение и боль без локализации, но не может быть локализации без конкретного ощущения.
Жажда и голод связаны с четко локализуемыми ощущениями из глотки, гортани, желудка. О голоде поговорим подробнее.
Расход энергии организмом находится в соответствии с количеством поглощаемой пищи. Но это соответствие соблюдается лишь в «диапазоне нормальной активности». При очень высоком расходе энергии аппетит не поспевает за возросшими энергетическими затратами, и человек худеет. При очень низкой физической активности равновесие нарушается в другую сторону, прием пищи превышает затраты энергии, и появляется избыточный вес.
«Порог», или граница, начиная с которого, прием пищи регулируется с высокой точностью (до 1%), не одинаков у разных лиц. Физиолог Шелдон выделил эктоморфную и мезоморфную конституциональные группы. В эктоморфной группе резкое снижение деятельности приводит к столь же резкому снижению аппетита. У мезоморфных людей аппетит остается высоким и при сидячем образе жизни. Причем эти особенности организма генетически наследуются.
Каким же образом возникает эмоция голода? Наиболее обоснован «глюкостатическая теория», полагающая ведущим фактором ту скорость, с которой клетки организма утилизируют глюкозу, переносимую кровью. Когда соотношение уровня сахара в крови и уровня сахара в тканях достигает «пороговой величины», появляется ощущение голода.
Участок мозга, воспринимающий это соотношение,— подбугорная область (гипоталамус). Таким образом, механизм голода многоступенчат; он может быть нарушен в разных звеньях, и это приводит к одинаковому результату — ожирению.
Поэтому в каждом случае необходимо выяснять, какое звено биохимического механизма голода (насыщения) нарушено, чтобы прицельно воздействовать на него. Сейчас физиологи и врачи близки к тому, чтобы научиться делать это. А сгонка веса путем разового голодания (или периодически повторяемого) в течение двух-трех недель дает временный и нестойкий результат, если сохраняется основное нарушение механизмов голода и насыщения. Разумеется, против умеренного воздержания
от высококалорийной пищи возражать не приходится.