Когда молодых людей спрашивают, каковы их планы на будущее, все, как правило, говорят об интересной работе и удачной, гармоничной личной жизни. Если попросить их рассказать об этом подробнее, ответы складываются в определенную схему: хорошая квартира (иногда дом), полное взаимопонимание с супругом, радость от того, что дети здоровы и хорошо развиваются, дружеские взаимоотношения с окружающими.
Вряд ли стоит давать оценку жизненных планов отдельного человека, каждый имеет право строить свою личную жизнь как это ему нравится, ограничение может быть одно — осуществление планов не должно быть направлено против другого человека, не должно ему вредить. Но если все-таки мы попытались бы дать такую оценку, перед нами встала бы непреодолимая преграда — расплывчатость ожиданий. Одинаковые, казалось бы, мечты могут содержать в себе весьма различные модели личного счастья; да и способы его достижения для каждого будут индивидуальными. И даже сходные жизненные программы, в зависимости от личности, в одном пробудят творческое горение и глубокие чувства, а другого погрузят в скучную, монотонную будничность и банальные стереотипы.
Можно также усомниться, что ответы на вопросы анкет, посвященных различным жизненным проблемам, действительно отражают реальные ожидания и потребности опрашиваемых. Читая их, трудно отделаться от ощущения, что прежде всего они содержат одобряемые обществом ответы.
Та же закономерность наблюдается в отношениях между людьми. Вспомните содержание разговоров с друзьями, коллегами, знакомыми и даже близкими нам людьми. Оставив в стороне так называемые разговоры ни о чем — о погоде, зубной боли и водопроводчике, — ведь и более серьезные беседы крайне редко касаются истинных наших потребностей. Но кое-что из этих тщательно скрытых желаний, ожиданий, несбывшихся мечтаний, да и депрессий различного рода, все-таки доходит до окружающих. То, как мы выглядим, как говорим и о чем говорим, откроет внимательному человеку, что собеседник переживает нелегкий период, что он пытается как-то справиться с возникшими трудностями. Упорное уклонение от определенной темы или наоборот, постоянное, навязчивое возвращение к ней тоже свидетельствует, что именно это мучает и беспокоит нашего собеседника.
Однако мы, как правило, не задумываемся над состоянием окружающих. Мы склонны оценивать их поверхностно, схематично и односторонне, да и сами не стремимся дать другим возможность проникнуть в нашу внутреннюю жизнь.
Если нас, например, просят охарактеризовать наших знакомых, дать оценку друзьям или нашим близким, мы стремимся найти такую их черту, которая, как нам кажется, наиболее полно передает их личность. О знакомой супружеской паре мы часто говорим, что муж — человек терпеливый, а жену представляем как женщину неуравновешенную. О своем начальнике говорим, что он человек настроения, о приятельнице — что она постоянно «несчастная», о случайном знакомом — что он, как всегда, «неотразим», и так далее.
Формулируя то или иное мнение, мы, как правило, останавливаемся на чисто внешних, бросающихся в глаза чертах характера. И редко когда задумываемся над причинами поведения человека, над тем, что скрывается под маской терпения, неуравновешенности, частой смены настроений, постоянной неотразимости.
Более того, провозглашая свое мнение о другом человеке, мы убеждены, что, во-первых, наше мнение безошибочно и, во-вторых, что черты, приписанные нами человеку, точно определяют его сущность.
Но всегда ли это мнение справедливо? Ведь наши оценки строится на субъективных предпосылках. И не удивительно, например, что мнение двух человек об одном и том же лице может оказаться диаметрально противоположным. Ведь они могли столкнуться с ним в разных обстоятельствах.
Впрочем, с годами мы становимся мудрее и опытнее. Учимся, как следует себя вести, как устанавливать контакты с окружающими, учимся управлять этими отношениями. Однако следует помнить, что нельзя определить свойства личности раз и навсегда: оценки такого рода всегда подводят, могут оказаться ошибочными и несправедливыми.
Следует также подчеркнуть, что мы смотрим на любого человека через призму собственных ожиданий. Все — и жесты, и слова, и поведение другого человека — мы воспринимаем через код собственной впечатлительности. Случается также, что мнение о человеке складывается у нас под влиянием конкретных обстоятельств, случайного разговора., плохого настроения. Нельзя забывать, что образ другого человека в значительной мере зависит от тех потребностей, которые сознательно или не очень мы стремимся удовлетворить в общении с другими людьми.
Понять, почему мы так, а не иначе, оцениваем наших близких, поможет мысль, что мы стремимся внести порядок в отношения с окружающими, определить значение и роль каждого. К сожалению, наши наблюдения совсем не однозначно соответствуют действительности. И эта невеселая истина обычно открывается в период угасания чувств, когда радость в прошлом, и все чаще появляется грустная мысль: то, что считали любовью, к сожалению, оказалось ошибкой. И претензии, и даже оскорбления, которые в таких случаях часто высказываются, как правило, не имеют под собой никаких оснований.
Ведь если хорошо подумать, окажется, что взаимная увлеченность в начале знакомства родилась из острой потребности найти кого-то близкого, что и привело к тому, что случайный знакомый был поднят до ранга идеала, о котором мечтали всю жизнь.
Весьма сомнительной оказывается и вторая посылка: вера в то, что черты, приписываемые нами другому человеку, отражают его истинную сущность. Многим свойственно стремление скрывать свое истинное лицо, прятаться за стереотипы, демонстрирующие приятность, порядочность, интеллигентность.
Происходит это потому, что наше поведение в значительной степени коррегируется общественным мнением. Мы охотно прячемся за общепринятую схему, стараясь «не отставать», но и особенно не «высовываться». Именно поэтому необычные, наиболее личные мечты, стремления и намерения чаще всего остаются в сфере мечтаний, а то и вообще вытесняются из сознания.
Именно в этом состоит конфликт личности, переросшей свое окружение или воспринявшей отличную от принятой в данном обществе систему ценностей. Опасаясь, что его стремления будут отвергнуты или осуждены, человек пытается подогнать свою индивидуальность под уровень окружения, ведь чтобы отказаться от общепринятых норм, нужно проявить незаурядную твердость. Напомним, с какими трудностями, а иногда и унижениями приходится сталкиваться тем, кто в личной жизни или в профессиональной деятельности решился повести себя не так, как все.
Значит, принимая решение вступить в брак, очень важно понимать, что наше мнение о другом человеке может оказаться весьма поверхностным, как и то, что человек не раскрывает себя до конца.
В том, что будущего спутника жизни мы отнюдь не «видим насквозь», супруги убеждаются спустя относительно короткое время после свадьбы. Грустным примером может служить тест, используемый одной из наших консультаций. Парам, обращающимся перед заключением брака, предлагаются два листа бумаги. На одном следует перечислить то, что ты ожидаешь от будущего супруга, на другом — все, что будущий муж (или жена) ожидает от тебя.
Первый лист, содержащий собственные пожелания, заполняется быстро, почти без размышлений, и бумаги часто не хватает. На втором листе пишут одну — две фразы, причем чаще всего оказывается, что и эти предположения ошибочны.
Но если нам неизвестно, чего ждет наш будущий партнер от семейной жизни, если мы не знаем, как он представляет себе нашу и собственную роль в будущем общем доме, можно ли говорить о знании друг друга и согласии между ними? Правда, бывает, что некоторые наши ожидания, хотя мы их и не согласовывали, оказываются сходными и в какой-то мере дополняют друг друга. Но гораздо чаще они не совпадают, и должно пройти много времени, прежде чем супруги поймут, в чем кроется причина их трудностей и неудач, и сумеют их преодолеть, для чего и взаимопонимание просто необходимо.
И даже если ожидания обоих супругов очень близки, с течением времени это совпадение может оказаться иллюзорным.
Примером могут быть Эва и Пётр, молодые супруги, считавшиеся всеми в течение двух лет до брака идеальной парой. Их связывали не только общие интересы и сходные взгляды почти на все, но (они всегда особенно подчеркивали это) и абсолютная искренность во всех, даже самых незначительных делах. Решив пожениться, они были убеждены, что знают друг друга настолько хорошо, что в их совместной жизни ничего неожиданного, кроме возможных ударов судьбы, не может произойти.
И именно они уже через год обратились в консультацию, будучи на шаг от развода. Причину трудно было понять, поскольку оба утверждали, что, собственно говоря, ничего серьезного за этот год не случилось, просто у них все чаще вспыхивали поры, как они сами говорили, из-за пустяков. Инициатором стычек был Пётр, все еще утверждавший, что он любит Эву, но что жить с ней под одной крышей ему все труднее. Со своей стороны Эва считала, что Пётр после свадьбы стал очень раздражительным, чего раньше за ним не замечалось, а все его домашние разговоры сводятся к критике того, что Эва делает, включая ее поведение и внешний вид.
Оказалось, что, планируя совместную жизнь, они решили, что первое время это будет продолжением беззаботной студенческой жизни, без каких-либо особых хозяйственных или семейных обязанностей, которых и так не избежать, когда появится запланированный «на потом» ребенок. Они решили, что не будут готовить дома, а будут обедать где-нибудь, не станут тратить деньги на обустройство квартиры, а будут расходовать их на развлечения и туризм. Программа старательно выполнялась. И хотя теоретически такая семейная жизнь вполне могла оказаться удачной, но на практике вышло, что они не учли разницы в привычках, вынесенных каждым из родительского дома.
Эва, которую вырастила мать (полностью поглощенная работой, она не обращала особого внимания на создание дома уюта и домашней атмосферы), часто питалась в столовых и закусочных, и такой образ жизни был для нее привычным и естественным. Пётр же воспитывался в семье, где сохранялись определенные традиции, соблюдался ритуал ужина в семейном кругу и торжественных воскресных обедов, что помогало поддерживать чувство особой близости между членами семьи. Поэтому он вскоре почувствовал, что ему недостает особой атмосферы, возникавшей за семейным обеденным столом. Оказалось также, что (хотя он и не отдавал себе в этом отчета) представление об общем доме связывалось у него с образом женщины, постоянно что-то делающей на кухне, какой была его мать.
Эва ничего не знала об этих привычках мужа, и потому даже и не пыталась делать что-то по дому. А Пётр чувствовал себя все более обманутым в своих ожиданиях, так глубоко «впечатанных» в его подсознание, что он даже не был в состоянии их сформулировать, не то что объяснить Эве. Разочарование выливалось в претензиях к жене, и, хотя раньше они прекрасно друг друга понимали, теперь все шло к отчуждению между ними.
Этот пример показывает, что встреча двух индивидуальностей всегда оказывается столкновением разных взглядов, привязанностей и прочно воспринятых образцов поведения, а умение отказаться от некоторых собственных привычек и выработать совместную линию поведения — задача отнюдь не простая. Именно поэтому начало совместной жизни сопровождается многочисленными трудностями и конфликтами. Неподготовленные к такому повороту, ожидающие прежде всего радости, связанной с новым периодом отношений, молодые люди чувствуют себя потерянными и разочарованными.
Социологические исследования и практика консультаций показывают, что в течение первых нескольких месяцев после свадьбы большинство пар переживает большее или меньшее разочарование и партнере. Разочарование это не всегда бывает серьезным и не обязательно касается принципиальных для обеих сторон проблем. Прежде всего это несогласие с формой поведения, с тем, как партнер выражает свои чувства, как он формулирует замечания и пожелания. Ведь перед свадьбой отношения, даже если они уже содержат элементы супружеской жизни, строятся совсем иначе, чем в семье, предполагающей подлинное единство, в том числе общие «стол и ложе».
Трудности начала совместной жизни связаны также с несовпадением представлений партнеров о взаимоотношениях между супругами. Оба имеют какой-то опыт отношений с противоположным полом, знания, приобретенные в общении с родственниками, друзьями, знакомыми. Наконец, каждая сторона располагает обширными сведениями о жизни собственных родителей. К этому следует добавить представления, навеянные книгами и фильмами. Все это влияет определенным образом на модель семейной жизни.
Эти знания и представления служат чем-то вроде рамы, в которой каждый из супругов размещает то, что ему «нравится», но «нравится», включает в себя самые разнообразные оттенки отношений: как они обращаются друг к другу, как проявляют свои чувства, какую форму приобретают их ласки и интимные сближения, как они проводят свободное время и чем заполняют пространство жилого помещения.
Индивидуальные же привязанности, осознанно или нет, определяются беспокойством, неуверенностью, страхом, не до конца осознанными ожиданиями. Все эти чувства и ощущения сильно влияют на наши представления о супружеской жизни и браке вообще. А их корни следует искать и в переживаниях детства п юности, и в закрепившихся стереотипах «истинной природы» .женщины и мужчины, и в предрассудках, связанных с некоторыми сторонами совместной жизни.