Военная психология исследует влияние перечисленных выше факторов на ощущения, восприятие боевой обстановки, ориентировку, мотивацию, цели, способы и эффективность боевых действий, ценности, психические состояния, работоспособность, боевую активность, психическое здоровье.
Как отмечалось выше, лишь небольшая часть участников боевых действий испытывает в бою эмоциональный подъем, экстаз, порыв. Для большинства же воинов бой — это глубокая внутренняя драма, из которой он выходит либо победителем, либо побежденным.
«Война полна ужасов, от которых стынет кровь и холодеет мозг», «то, что открывается за завесою боя, смущает человеческий дух, и нужно что-то необычайно высокое для того, чтобы человеческая душа превозмогла страх перед тем, что представится ее телесным очам» [132, с. 70]. Люди с разбитыми снарядами и прикладами лицами, изуродованные до неузнаваемости, ужасавшие бойцов в прошлые войны во время рукопашных схваток — нередкая картина и современной войны.
К.Клаузевиц считал опасность главной стихией войны [120]. Страх в бою, действительно, одна из самых сильных эмоций. Даже храбрейшим приходится считаться с этим мучительным чувством. К страху примыкает, усугубляя его, а иногда и парализуя, чувство физической и душевной усталости.
«Голод, недостаток сна, усталость измотанных мускулов, страдания от непогоды, от растертой обувью и снаряжением кожи — все это порой доводит человека до полного безразличия. Ему становится все — все равно. Человек тупеет и в этом отупении уже перестает владеть собою, не может напрягать свое внимание на то, что надо, — отдается во власть страха» [132, с. 44].
Стресс-факторы боевой обстановки ухудшают функционирование психики в бою. Они оказывают негативное влияние на точность восприятия элементов боевой обстановки, определение расстояний до целей, ориентировку на поле боя. В некоторых случаях у солдата может возникать эффект так называемого «туннельного» видения, когда его зрительное поле как будто ограничивается «трубой», вокруг которой — слепота. Участник боевых действий фиксирует лишь важные для него объекты — укрытия, маршруты движения к ним, источник опасности и т.д. Он утрачивает способность к полноценному боевому взаимодействию и к эффективным действиям.
У воина может нарушаться способность к концентрации внимания, наступать временная амнезия (воин забывает, что нужно делать, в какой последовательности и т.д.), ложная идиотия (когда солдат не может произвести простые вычисления, логически связать элементарные события) и т.д.
В результате «стрельба в бою дает ничтожные, в смысле поражения, результаты. Разность числа попаданий на стрельбищах и в бою определяет коэффициент падения психики под влиянием боевых переживаний. Во время смятения и паники коэффициент попадания снижается до нуля. Даже в рукопашной схватке оружие действует неверно» [133, с. 184].
По некоторым данным на одного убитого солдата во время русско-японской войны приходилось 2 500 —5 ООО пуль. В Первую мировую войну на каждую тонну снарядов и пуль, выпущенных из наземных систем оружия, приходилось менее одного убитого или раненого; тонна снарядов дальнобойной артиллерии убивала и ранила в среднем 22 — 23 человека; тонна боеприпасов, сброшенных во время воздушных налетов, убивала и ранила в среднем 32 человека [137, с. 43]. В годы Второй мировой войны для того, чтобы убить одного противника, расходовалось примерно 10000 пуль. В локальных военных конфликтах XX в. — 50 000 пуль. А по данным английского военного специалиста К. Макнаба, во время войны во Вьетнаме на каждую пораженную американскими солдатами цель приходилось 200000 — 400000 выстрелов [12; 80; 147]. Причиной этому является не только низкая стрелковая подготовка, но и прежде всего страх.
В результате воздействия боевых стресс-факторов у военнослужащего могут возникать различные фобические расстройства, достигающие порой патологического уровня. К наиболее распространенным фобиям военного времени относят: «минобоязнь», «снайперобоязнь», «самолетобоязнь», «танкобоязнь», «атомобоязнь» («ядерный невроз»). Кроме этого, могут иметь место истерические реакции в виде истерической (не связанной с телесной травмой) слепоты (концентрическое сужение поля зрения, амблиопия — снижение остроты зрения, полиопия — раздвоение, растроение и т.д. наблюдаемых предметов, амавроз — полная слепота), глухоты, паралича конечностей (контрактура), судорог, ступора всего организма, плача, хохота, кашля, икоты, самопроизвольного изгибания туловища, каталепсии и летаргии (впадение в сон), истерической анестезии различных частей тела (нечувствительности) и т.д. Иногда имеет место гиперестезия — восприятие внешних раздражителей (света, звука, тактильных ощущений) как нестерпимых.
На фоне перечисленных явлений могут развиться психоневротические установки. Самая незначительная из них — желание быть раненым, радость по поводу ранения, избавляющего бойца от дальнейших боевых невзгод. Не менее вредные последствия боевого стресса — нозофилия, представляющая собой стремление к болезни и сопротивление лечению, симуляция заболеваний, членовредительство [261, с. 223 — 225]. В это нелегко поверить, но страх быть убитым толкает участников боевых действий на самоубийство, причем самыми изощренными, гораздо более «брутальными» способами, чем смерть от пули. Так, во время Первой мировой войны самоубийство совершили около 5 ООО германских солдат.
Военная психология ставит перед собой задачу выявить причины и корреляты страха, найти «противоядие» к нему в нервно-психической и духовной организации самого воина, в окружающем его боевом социуме, в механизмах технологий психической саморегуляции, психотропных ингредиентах фармакологических препаратов, лекарственных трав. Она ставит перед собой задачи исследовать мотивацию и боевые установки воинов, специфику целей боевой деятельности, использование приемов военной хитрости и маскировки для достижения внезапности и психологического превосходства над противником и т. п.