Загрузка...Это случилось жарким августовским полуднем 1963 года, в то самое время, когда преподобный Мартин Лютер Кинг-младший обращался с речью «Моя мечта» к участникам марша за гражданские права на Вашингтон. В тот день Ричард Роблес, грабитель по призванию, которого только что условно освободили из тюрьмы, где он отбывал срок трехгодичного заключения за более чем сто краж со взломом, на которые его толкнуло пристрастие к героину, решился еще на одну. Роблес, как он сам впоследствии признался, не хотел идти на преступление, но ему до зарезу нужны были деньги для его подружки и ихтрех-летней дочери.
Квартира, в которую он тогда забрался, принадлежала двум молодым женщинам: Дженис Вайли, занимавшейся сбором материалов для журнала «Ньюсуик», и Эмили Хофферт, работавшей преподавателем в начальной школе. Одной был 21 год, другой 23. Роблес выбрал квартиру в шикарном районе Нью-Йорка — в Верхнем Ист-Сайде, — будучи уверенным, что там никого нет, но Дженис была дома. Угрожая ей ножом, Роблес связал ее. Когда он уходил, домой вернулась Эмили. Чтобы беспрепятственно уйти, ему пришлось связать и ее.
По версии самого Роблеса, рассказанной им много лет спустя, пока он связывал Эмили, Дженис пригрозила ему, что это преступление не сойдет ему с рук, поскольку она запомнила его в лицо и обязательно поможет полиции выследить его и поймать. Роблес, пообещавший себе, что это будет его последняя кража, от ее угрозы запаниковал и полностью потерял контроль над собой. В бешенстве он схватил бутылку с содовой и стал бить ею женщин до тех пор, пока они не потеряли сознание, а потом, не помня себя от ярости и страха, он исполосовал обеих кухонным ножом. Оглядываясь назад по истечении двадцати пяти лет, Роблес сокрушенно заявляет: «У меня тогда будто крышу снесло, я был прямо как безумный».
Теперь у Роблеса достаточно времени, чтобы вдоволь посокрушаться о тех нескольких мгновениях необузданного гнева. В момент написания этой книги, то есть по прошествии трех десятков лет, он все еще находился в тюрьме за убийства, ставшие известными как «убийства работающих девушек».
Подобные эмоциональные взрывы представляют собой взрыв бандитизма со стороны нервов. В такие моменты, очевидно, некий центр в лимбическом мозге объявляет чрезвычайное положение, мобилизуя остальную часть мозга на решение своих насущных вопросов. Бандитское нападение происходит в мгновение ока, запуская эту реакцию в критические моменты прежде, чем неокортекс, думающий мозг, успеет полностью осознать происходящее, не говоря уже о том, чтобы решить, насколько хороша подобная идея. Признаком служит то, что, как только этот момент проходит, те, кто только что казались одержимыми, никак не могут взять в толк, что на них нашло.
Подобные налеты эмоций отнюдь не являются отдельными внушающими ужас происшествиями, приводящими к зверским убийствам вроде «убийств работающих девушек». В менее катастрофической, но вовсе не обязательно менее острой форме они случаются у нас достаточно часто. Вспомните последний случай, когда вы «взбесились», выйдя из себя из-за кого-то — вашего супруга (вашей супруги), или ребенка, или, возможно, водителя другой машины — до такой степени, что позднее, по зрелом размышлении или просто задним числом, это казалось ничем не оправданным. По всей вероятности, это тоже был подобный налет, захват власти нервами, который, как мы увидим, зарождается в миндалевидном теле — центре, находящемся в лимбическом мозге.
Не все лимбические нападения причиняют страдание. Когда кому-нибудь шутка кажется настолько смешной, что он буквально разражается хохотом, это тоже отклик лимбической системы. Она срабатывает и в моменты бурного веселья: когда Дэн Дженсен после нескольких удручающе неудачных попыток завоевать олимпийскую золотую медаль в соревнованиях по скоростному бегу на коньках (что он поклялся сделать своей умиравшей сестре) в конце концов добился победы и получил золото на дистанции 1000 м во время зимних Олимпийских игр 1994 года в Норвегии, его жена от счастья пришла в такое волнение, что ее срочно доставили к врачам неотложной помощи, дежурившим у ледовой арены.