Двойственные чувства

Поведение человека определяется не одним влечением, а взаимодействием многих влечений и потребностей. Поэтому удовлетворение одних потребностей в каждый данный момент может сочетаться с неудовлетворением других. Отсюда — смешение положительных и отрицательных чувств, двойственные чувства, или, как выражаются врачи, амбивалентные эмоциональные состояния.

А. С. Пушкин тонко уловил и выразил эту особенность психики человека:

О, как мучительно тобою счастлив я!

ИЛИ

Мне грустно и легко, печаль моя светла…

Возьмем для примера еще стихи А. А. Блока:

О, старый мир, пока ты не погиб, Пока томишься мукой сладкой, Остановись, премудрый, как Эдип, Пред сфинксом с древнею загадкой.

Россия — сфинкс.. Ликуя и скорбя, И обливаясь черной кровью, Она глядит, глядит, глядит в тебя И с ненавистью и с любовью!

Сладкая мука, ликование и скорбь, ненависть и любовь,—казалось бы, соединение этих противоположностей,— не более чем прихоть поэта. На самом же деле именно так протекает эмоциональная жизнь человека. О нейрофизиологической основе такой двойственности мы поговорим в следующей главе.

Очень часто вступают в конфликт высшие чувства с чувствами, которые мы отнесли к более низким уровням. Например, чувство чести и чувство долга — с чувством страха. Конфликт состоит в том, что эти чувства требуют взаимоисключающих действий и поступков.

В происходящей борьбе чувств вначале могут оказаться сильнее чувства, связанные с инстинктом самосохранения. Однако затем возбуждаются и другие чувства, например стыд, и «эмоциональная равнодействующая» изменяется, позволяя человеку овладеть собой, взять себя в руки и осуществить действия, соответствующие требованиям общественной нравственности, отвечающие представлениям о чести и долге. (Чувства чести и долга не присущи человеку от рождения. Они воспитываются обществом и являются частью его идеологии. Поэтому они не одинаковы в разные эпохи и в разных общественных формациях.)

Основной критерий социально-этической оценки личности — это \’уровень чувств, который для данного человека служит определяющим в формировании поведения.

Существуют жизненные ситуации, где двойственность чувств проявляется особенно заметно. Так, отношение к «благодетелям» нередко бывает двухслойным: признательность за поддержку и вместе с тем неприятное ощущение зависимости — пришлось прибегнуть к покровительству там, где другим все дается в руки без усилий. Благодеяния зачастую унизительны, а все, что унизительно, возбуждает ненависть («покровительства позор»,— сказано у А. С. Пушкина).

Проявления «черной неблагодарности» слишком часты, чтобы считать их исключением. О том, как монархи расправлялись с подданными, имевшими несчастье оказать им неоценимые услуги, хорошо известно из истории: «…бессмертным остается рассказ Плутарха о солдате, который спас жизнь королю во время сражения и, вместо того, чтобы бежать, как правильно советовал ему мудрец, остался, рассчитывая на благодарность короля: он поплатился за это головой» (Цвейг С. Избр. произв. в 2-х т.,т. 2. М„ 1957, с. 238).

В обществе, где утвердились отношения дружеской взаимопомощи и товарищеского сотрудничества, сами понятия «благодеяние» и «благодетель» утратили свой смысл.

Но в былые времена случалось, что талантливый человек незнатного происхождения не мог пробиться сам; ему помогали. Однако с годами тщетно было искать в его душе хоть искру любви к благодетелям. Оценивая силу своего таланта, он скорее испытывал горечь и озлобление от того, что лишь чья-то влиятельная рука помогла ему выбиться. Оказанная помощь способствовала удовлетворению потребности в успехе и самовыражении, но была ударом по самоуважению и самооценке, особенно у человека с высоким уровнем притязаний.

Понимая умом, что благодетели действовали из добрых побуждений, человек все же подсознательно переносил на них отрицательные чувства, вызванные ситуацией в целом, тем фактом, что, кроме таланта и труда, понадобилась еще «протекция», чьи-то благосклонность и благоволение. Если эта враждебность не всегда находила прямой выход, то во всяком случае она гасила добрые чувства.

Благодеяние, оказываемое подчеркнуто «сверху вниз», вызывает впоследствии наибольшее раздражение, особенно если о нем напоминают. Конечно, благодарность — долг каждого; однако никто не смеет требовать ее.