Загрузка...И мусульмане, и христиане были одинаково убеждены не только в том, что обладают всей полнотой божественной истины, но и в том, что им и только им она была явлена окончательно и бесповоротно. Мусульмане воспринимали христианство как отжившую религию, которую ее адепты стремились сохранить вместо того, чтобы воспринять Слово Божье в его новой и окончательной форме. Христиан можно было терпеть, если они изъявляли покорность. Иначе с ними следовало сражаться до победы, пока они либо не признают правоту мусульманской веры, либо не подчинятся власти мусульманского государства. В свою очередь, христиане считали ислам ложным учением, основанным на воззрениях еретика или фанатика. Обладая множеством общих традиций и верований, целей и стремлений, христианство и ислам соперничали между собой за право считаться основной мировой религией (Луис, 2003, с. 99).
Принципиальное различие религиозно-духовных и мировоззренческих установок как компонентов менталитета этих культур предопределило столкновения между двумя мирами, в том числе военные, территориально-экспансионистские. Вначале в силу сложившейся расстановки сил исламский мир набирал силу. После признания ислама мировой религией он начинает быстро распространяться, охватив своим влиянием три континента, населенных разными народами, включая центры древнейших цивилизаций — Египет, Иран, Северную Индию, Индонезию. С овладением турками в середине XV в. всем Балканским полуостровом и последующим захватом Константинополя возникшая европейско-азиатская исламская империя приобрела завершенность. Из своей новой столицы, Стамбула, османские султаны предприняли ряд новых походов, приведших их на равнины Венгрии и дважды — в 1529 г. и 1683 г.-под стены Вены. Европейцы периодически переходили в контрнаступление, организуя серии войн, известных под названием крестовых походов. Но в длительной истории европейско-исламских отношений крестовые походы являлись лишь эпизодическими мероприятиями.
Экспансия ислама была остановлена в результате поражения османских войск под Веной. В значительной степени победе христианской Европы в борьбе с исламским миром способствовали великие географические открытия, позволившие ей установить власть и влияние в новых землях и тем самым существенно укрепить свои геополитические позиции, получив в свое распоряжение огромные материальные ресурсы. Это придало европейским народам новые силы и помогло отбросить мусульманских завоевателей.
Перед исламским миром встал вопрос выживания, сохранения позиций и возвращения своей роли активного субъекта мирового исторического процесса как в религиозном, так и в геополитическом аспекте. Ответом на возникший запрос стало движение генерала Мустафы Кемаля, позднее получившего имя Ататюрка, первого президента светской турецкой республики. Его действия позволили Турции отвергнуть европейское господство и по-новому воспринять европейскую цивилизацию. Это стало поворотным моментом во взаимоотношениях двух цивилизаций. Повсюду в Азии и Африке М. Кемаль становится образцом, которому стремились следовать с разным успехом все, кто боролся против неверных чужеземцев (В последние годы появился новый миф о Ататюрке. Современные мусульманские радикалы считают его не защитником своей веры и своего народа, а ставшим на сторону врага (христиан) и в силу этого обвиняемым в измене.).
Экспансия западной цивилизации в мусульманский мир привела к зарождению панисламизма и исламского фундаментализма. Появление политического панисламизма как официальной политики и идеологии исламского единства (или, по меньшей мере, кооперации) восходит к концу XIX-началу XX столетий. Эта идеология вызвала к жизни ряд вдохновленных религией движений, привела к усилению исламизации во многих мусульманский странах. Религиозная страсть, знаменовавшая новый всплеск исламских чувств, получила яркое отражение в брошюре президента Египта Г. А. Насера «Философия революции», в которой выражалась надежда на укрепление единства и сплоченности мусульманских народов всех континентов и стран, приветствовалась инициатива создания в 1954 г. в Мекке Межисламского конгресса: «Когда я созерцаю восемьдесят миллионов мусульман в Индонезии, пятьдесят миллионов в Китае, несколько миллионов в Малайзии, Таиланде и Бирме, сто миллионов в Пакистане, почти сто миллионов на Ближнем Востоке, сорок миллионов в Советском Союзе и миллионы других в отдаленных и затерянных уголках земли, когда я размышляю о сотнях миллионов мусульман, спаянных в единое целое общей верой, я все больше осознаю, какие потенциальные возможности таит в себе сотрудничество этих миллионов, сотрудничество, которое, не покушаясь, конечно, на их верность своим странам, обеспечит им и их братьям по исламу неограниченную власть» (Nasser, б/г, р. 67-68).
На превращение исламского мира в новый мощный фактор мирового развития указывает известный британский ученый-востоковед Бернард Луис: «Ислам — мощная, но до сих пор не направленная сила в политике. Прогноз относительно его роли как фактора международной политики пока не особенно благоприятен. Предпринимались и продолжают предприниматься множество попыток вести панисламскую политику, но все они мало чего достигли, в основном, потому, что деятели соответствующих движений вели себя неубедительно. Это не значит, что в какой-то момент не появятся более авторитетные вожди. Тем более что практически во всех мусульманских странах значительная часть народа жаждет такого лидерства и готова отозваться на него. Отсутствие современных образованных вождей до сих пор сужало возможности ислама и не позволяло религиозным движениям всерьез бороться за власть. Однако ислам уже показал свою действенность в качестве ограничительного фактора и может при появлении нужного руководства стать мощной внутриполитической силой. В Иране нужное руководство уже появилось -нужное в том смысле, что оно смогло вызвать сильнейшую вспышку народно-революционного энтузиазма и направить его на свержение и уничтожение старого режима, построение на его месте нового исламского порядка. Остается посмотреть, как новое исламское руководство будет осуществлять и удерживать власть» (Луис, 2003, с. 243).
Таким образом, историческая память, хранящая воспоминания о былых победах, подкрепляемая неудовлетворенностью современным геополитическим статусом и интенсивной идеологической пропагандой, создает условия для роста религиозного фундаментализма мусульманских народов в противостоянии с христианским миром.