Загрузка...Мне глубоко понятно и близко страстное желание многих решительно отмежеваться от культа личности, очистить нашу жизнь от сталинизма. Ведь сталинские извращения привели к утрате главного, что было в марксовой и ленинской концепции социализма: понимания человека как цели, а не как средства. Но очищение стиля и методов руководства от следов «сталинской мудрости» — процесс непростой. Для этого недостаточно выбросить из текста гимна страны слова о «великом вдохновителе всех наших побед». Мало помогает делу и переименование всего, где только упоминалось имя Сталина, хотя и это небесполезно.
Положа руку на сердце, надо признать: Сталин не сам единолично создавал себе культ непревзойденного мыслителя всех времен и народов. Ему усердно и охотно помогали (так же, как и Хрущеву, и Брежневу) работники аппарата, маститые ученые и публицисты. При его жизни все пишущие и выступающие устно с самых различных трибун, боясь отстать друг от друга, изобретали новейшие величальные эпитеты, создавали ему дутый авторитет.
В наши дни ажиотаж вокруг его имени возобновился с новой силой, хотя с прямо противоположным знаком. Массив публикаций о личности Сталина нарастает лавинообразно и грозит вытеснить с газетных и журнальных полос, со страниц книг все другие темы. Возродилось соревнование за то, чтобы обойти друг друга, но теперь ужо не в возвеличивании «гениального вождя», а в его изобличении. Только психологически неграмотный человек может полагать, будто подобное поношение личности Сталина по поводу и без повода содействует преодолению культа личности.
Дело в том, что перехлест подобен психологическому бумерангу: вместо того чтобы усилить возмущение беззакониями, которые творил Сталин, он порождает у людей внутренний протест против огульного охаивания всего и вся, что связано с его именем. Начинает действовать своеобразный психологический механизм, па котором давным-давно зародились и не потеряли своего нравственного заряда до наших дней выражения народной мудрости: «Лежачего не бьют», «О мертвых не говорят ничего или говорят хорошо».
Парадоксальное действие этого психологического механизма испытал на себе республиканский кандидат в вице-президенты США Куэйл. В ходе предвыборной кампании он неожиданно попал под жернова средств массовой информации, которые сообщили, что в период вьетнамской авантюры Куэйл будто бы прибегал к недозволенным приемам для уклонения от военной службы. Пресса включилась в кампанию так, что никто уже не сомневался: потонет Куэйл и потащит за собой Буша. Но случилось чудо: избиратели «пожалели бедного Куэйла», на которого набросилась пресса, прониклись к нему состраданием и сочувствием, перешли на его сторону и существенно усилили шансы республиканских кандидатов.
Я вовсе не призываю сворачивать критику Сталина. Историкам и публицистам надо устранять еще имеющиеся «белые пятна». Но нельзя забывать: есть непреходящие научные принципы оценки любой личности, будь то гений или злодей, вождь или преступник, принципы, которые не могут меняться вместе с изменением наших взглядов.
Можно ли высокомерно отмести весь послеленинский опыт социалистического строительства как нагромождение сплошных злоупотреблений и ошибок? Чтобы правильно ответить на этот вопрос, стоит обратиться к ленинским работам. Как-то А. М. Горький высказал мысль, с которой В. И. Ленин решительно не согласился. «Людей понимаю, а дела их не понимаю», — заметил пролетарский писатель. «Не понимая дел, — парировал В. И. Ленин, — нельзя понять и людей иначе, как … внешне» (Поли, собр. соч. Т 47. С. 221.).
Ленинский стиль хозяйствования стал складываться после окончания граждане кой войны и после смерти основателя советского государства некоторое время поддерживался его соратниками. Отход от ленинского стиля (первый передел) был начат в конце 20-х гг. С тех пор вплоть до марта 1953 г. Сталин шаг за шагом, не брезгуя никакими методами, со свойственными ему диктаторской решительностью и методичностью устранял неугодные хозяйственные кадры и взращивал свои, сталинские. И, надо заметить, небезуспешно.
И все же, осуждая Сталина, нельзя рисовать исключительно черным цветом всю деятельность «сталинских наркомов» в промышленности и их сподвижников — сотрудников аппарата управления, директоров предприятий, ведущих инженеров, специалистов. Это именно они в чудовищно трудных условиях обеспечивали управление экономикой страны. Стиль хозяйствования, созданный ими в период культа личности, разумеется, не был тождествен ленинскому, но, бесспорно, сохранил в себе многое из практики управления досталинского периода. Он может сегодня нам нравиться или не нравиться, но этот, если можно так сказать, присталинский стиль управления в экономике свою историческую миссию выполнил. И не вина хозяйственников того времени, а их беда, что далеко не все средства, применявшиеся в то время в управлении ведомствами и предприятиями, могут быть оправданы с позиций сегодняшнего дня.
О том, каких результатов удалось добиться, свидетельствует множество фактов, особенно показательных для экстремальных условий войны. Вот лишь некоторые из них. Продолжительность строительства крупных народнохозяйственных объектов в годы войны сократилась в 2—3 раза. Технико-экономическим и организаторским чудом явилось строительство нового завода авиапоковок в Чебаркуле: семь производственных и одиннадцать вспомогательных цехов предприятия были возведены за 2,5 месяца! Сроки освоения новой техники сократились многократно. Так, если до войны новые образцы артиллерийского оружия осваивались в течение одного-двух лет, го в годы войны — за один — три месяца. Конечно, это достигалось величайшим напряжением и перенапряжением сил трудящихся.
Не все из того опыта ныне приемлемо, но судьба теперешних долгостроев, коим иногда десятки лет, наталкивает на мысль, что, справедливо осудив одни методы работы, мы не задействовали других. И в весьма невыгодном свете по сравнению с тогдашними организаторами производства предстают некоторые современные руководители. Так что пока не будем поносить абсолютно все, что делалось в годы культа личности. Не надо выплескивать ребенка вместе с водой.
Если осуществленный в период культа личности «первый передел» ленинского стиля хозяйствования был направлен на его отрицание и замену адмннистративно-нажимными, принудительными методами управления, то второй передел, начатый Н, С. Хрущевым, сначала носил прогрессивный характер. Тогда в стиле хозяйствования происходили противоречивые изменения. С одной стороны, расшатывались устои сталинизма, предпринимались широкомасштабные попытки перейти к экономическим методам управления, хотя до конца довести эту линию не удалось. С другой стороны, именно в те годы зародились опасные тенденции в хозяйственной практике, закрепившиеся в последующие два десятилетия. В общем же основная масса хозяйственников, освобожденных Н. С. Хрущевым от страха за свою жизнь, не смогла преодолеть в себе сталинский стиль управления экономикой.
Не хотелось бы признавать, но факт остается фактом: в третий передел ленинского стиля управления, развернутый в годы застоя, большинство наших хозяйственников вступило сталинистами (если не в политическом, то в управленческом смысле). В период застоя вовсю расцвели наметившиеся при Хрущеве тенденции. Особенно пагубными они оказались в области деловых взаимоотношений, Обман и приписки, кумовство и взяточничество, безответственность и подобные им гримасы хозяйственной деятельности встречались и раньше, но в годы застоя они вошли органической составной частью в стиль хозяйствования. Многие хозяйственники превратились в безмятежных, покладистых и благожелательных расточителей народного добра.
Но нельзя забывать, что в годы застоя работало немало достойных командиров производства, наследников ленинского стиля хозяйствования. Одни из них не дожили до апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС, погибли трагически, как это случилось с зачинателем эксперимента в Акчи И. Н. Худенко, другие были выброшены из номенклатуры за непослушание и обречены на медленное угасание хозяйственного таланта. К счастью, есть и выжившие в буквальном и переносном смысле. Именно они сохранили ленинское начало в стиле хозяйствования, восстановление которого началось весной 1985 г.
Назвать всех нынешних руководителей перестроечными кадрами было бы, думается, преждевременно. Новый стиль хозяйствования не формируется ни за три, ни за пять, а может быть, и даже за десять лет (вспомним хрущевское десятилетие в экономике). Но процесс становления соответствующих методов управления уже идет. Какие же подводные камни могут встретиться руководителю на этом пути, какой груз из практики хозяйствования периода культа личности и застойного двадцатилетия нельзя брать с собой?
Ныне на должности руководителей выдвигаются молодые (сравнительно, конечно) люди, которые формировались как хозяйственники в период застоя, их учителями были в основном «сталинисты-брежневисты». Чему их учили, что они восприняли из опыта своих предшественников? Не следует забывать, что даже бог создавал человека по образу и подобию своему и ничего лучше придумать не мог.