Вряд ли найдется человек, которому за всю жизнь сплетня ни разу не испортила настроение. Еще полбеды, если узнаешь, кто на тебя возводит напраслину. Как говорит народ, «на каждый роток не накинешь платок», но хоть можно высказать человеку все и тем отвести душу. Однако так получается не всегда. Чаще окружающие знают, какими слухами запятнано доброе имя человека, а он один остается в неведении. Повсюду он наталкивается на загадочные взгляды, от которых в душу змеей вползает предчувствие неотвратимой и неведомой беды. Даже друзья и близкие уклоняются от прямых разговоров. Начальники вдруг беспричинно становятся подчеркнуто официальными, переходят на «вы», хотя еще совсем недавно держались вполне по-дружески. К тому времени, когда «благожелатели» доверительно шепнут жертве на ухо замусоленный интриганами слух, ситуация порой принимает такой оборот, что исправить что-либо уже невозможно.
Страдает от слухов не только без вины виноватый человек. Они разрушают социальные связи в трудовых коллективах затяжными конфликтами, их вредоносное действие распространяется и более широко. Чтобы убедиться в этом, достаточно представить себе, что творится в магазинах, когда «сорока на хвосте» приносит разного рода слухи о «подорожании». Да если бы только в магазинах! Город мгновенно начинает гудеть, как потревоженный улей. Все другие заботы отступают на второй план: люди обсуждают слух. Нормальное функционирование предприятий и учреждений упирается в невидимую стену. Запоздалое успокоительное обращение местных властей к населению помогает мало.
В этом отношении небезынтересен факт, о котором сообщила газета «Известия» 17 марта 1988 г. В столице Украины г. Киева стало трудно купить сахар. Возникли очереди, появились слухи о скором подорожании. Возбужденные киевляне начали приобретать сахар про запас. Но слухи не имели под собой никаких оснований. Сахара в городе было вполне достаточно, ни о каком повышении цен речи не могло быть. Откуда же тогда слухи? Ведь из ничего даже слухи не возникают. Недаром говорят: дыма без огня не бывает.
А вот откуда. Чтобы отучить иногородних покупателей от столичных магазинов, руководители торговых предприятий дали указание продавать сахар только утром, когда гости столицы еще не прибыли, и вечером, то есть после их отъезда. Казалось бы, это рационально и, главное, выглядит как забота о киевлянах. Но именно благие намерения и послужили поводом для возникновения слухов и вызвали нездоровый ажиотаж в городе. И хотя удалось быстро справиться с ситуацией и успокоить население, все равно слух уже «сработал», успел нанести ущерб городу: экономический (трудовым коллективам предприятий), моральный (авторитету торговли) и психологический (настроениям населения).
Что же за такое загадочное явление — слухи? Ясно, что это — известие, новость, то есть информация. Ясно также, что подобное известие не отражает сути дела, а скорее искажает. Если даже оно не полностью ложное, то каплю правды из нее выудить дано далеко не каждому. Ясно, наконец, и то, что слухи — грозное психологическое оружие. Но как они возникают? Почему столь могущественны и заразительны, что устоять против них нелегко?
Мне случайно довелось быть свидетелем того, как «из ничего» рождается слух.
Зайдя в один из книжных магазинов, увидел необычайно большую очередь. Реакция человека в такой ситуации хорошо известна. Я спросил: «Что дают?» Все пожимают плечами, С трудом протискиваюсь дальше и снова спрашиваю. Никто не знает. Дохожу наконец до головы очереди, но и тут никакой информации. Чудеса, да и только!
Вскоре во мне угас интерес книголюба и загорелось профессиональное любопытство психолога. «Дай, — думаю, — понаблюдаю, что все это значит». Поток новых посетителей магазина не прерывается. Все пристраиваются к очереди. Вот зашли двое. Спрашивают: «За чем очередь?» Вопрос остается без ответа. «А-а, говорит один из них, — наверное, это Популярная медицинская энциклопедия. Давай станем». В магазин входят новые посетители. Спрашивают. Но им уже отвечают не молчанием. «Говорят, Медицинская энциклопедия будет», — изрекает женщина, которая услышала эту новость только что из уст тех двоих. А тот, кто запустил слух об энциклопедии, радостно восклицает: «Вот видишь, я же говорил тебе, что Медицинскую энциклопедию ожидают!» Далее уже ни у кого сомнений не было: всем вошедшим твердо говорили то же самое.
Ладно, со слухом все ясно. А как возникла такая громадная очередь, в которой никто не знает, за чем она? День был субботний, спешить особенно некуда, и я решил попытаться ответить самому себе на этот вопрос.
Очередь начиналась у закрытой двери безымянного служебного помещения. Протиснулся туда, постоял немного, начал издалека и мало-помалу разговорил двух женщин, стоящих в начале очереди. «Мы ждем заведующего отделом подписных изданий. Он вошел в это помещение, чтобы выяснить недоразумение, — рассказали они. — Мы предъявили квитанции на последний том, а продавщица нашла, что подписка оформлена неправильно». «А что же все остальные за вами выстроились?» — спросил я. «Не знаем, — ответили мои собеседницы. — Мы им говорили, но нам не верят».
Описанная выше ситуация подсказывает основные условия, при которых возникают слухи. Первое условие: у человека, от которого исходит самая первая информация, должна существовать острая потребность в чем-либо. В нашем примере — потребность в определенной книге. И чем острее потребность, тем вероятнее возникновение слуха, если нет объективной информации о том, как удовлетворить эту потребность (таково второе условие появления слуха). Обострившаяся потребность вынуждает человека искать информацию везде и всюду, в том числе и там, где ее нет. И тогда фантазия «подсовывает» ему самые невероятные предположения. Таковы истоки слухов. Отсюда — основное направление борьбы с ними: непрерывное объективное информирование людей по тем вопросам, которые у них могут возникать.
На практике очень часто приходится встречаться с недооценкой информирования людей. Особенно это относится к информации для покупателей. Объективная и гласная информация для всех иногда заменяется информацией для избранных. Работник прилавка «совершенно секретно» сообщает своим близким, что ожидается дефицитный товар. И наутро к дверям магазина выстраиваются не только, конечно, близкие, по и близкие близких, близкие второго, третьего и десятого порядка. Образуется такая толпа, что порой не удается открыть дверь магазина без помощи милицейского наряда.
Чтобы понять, откуда в таких случаях берется толпа, нужно знать следующее. В одной из крупнейших стран мира ученые провели эксперимент. Произвольно выбранному человеку предложили связаться с совершенно ему незнакомым человеком, живущим далеко от него, в другом городе, при этом было поставлено условие: «выйти» на этого незнакомого нужно было только через своих знакомых и знакомых своих знакомых. Так что по пути к тому человеку выстраивалась цепочка из людей, знающих друг друга лично. Последний в этой цепочке выходил уже на нужного человека, который должен быть его знакомым. Когда провели множество таких экспериментов и подсчитали результаты, оказалось, что между совершенно незнакомыми друг другу людьми существует «расстояние» всего-навсего протяженностью в семь-восемь человек. Это значит, что в среднем между двумя любыми незнакомыми гражданами можно выстроить «цепочку» из знающих друг друга людей численностью в семь-восемь человек. Слух, единожды зародившийся, по такому «проводу» в современных условиях распространяется практически мгновенно. Об этом нужно особенно помнить любителям хвалиться перед близкими своей осведомленностью.
Что человек склонен делиться своими тайнами, это было известно еще в древности.
Из глубины веков до нас дошла следующая легенда. Некий восточный деспот, чтобы проверить, насколько подбираемые им новые «кадры» умеют хранить тайны, устраивал им особую проверку. Он каждому в отдельности доверительно сообщал, что у него, то есть у деспота, ослиные уши и об этом никто не должен знать. Предупреждал: проболтаешься — будешь обезглавлен, И что же: мало кому удалось сохранить эту пикантную информацию, многие поплатились жизнью — не хватило сил держать язык за зубами, слишком велик был соблазн, уж очень сенсационной была тайна! А все же один юноша нашел выход: доведенный до изнеможения желанием рассказать близким об ушах своего господина, он ушел далеко в пустыню, выкопал глубочайшую яму, забрался туда и крикнул во весь голос: «У нашего повелителя ослиные уши!» Ему стало легче, он разрядился, успокоился, остался служить у деспота.
Что же заставляет человека распространять слух? Почему ему трудно противостоять соблазну сообщить сомнительную новость другому человеку? Причин много, и они самые разнообразные.
Важнейшая из них заключается в том, что слух если и не удовлетворяет полностью любопытство человека, его интерес к определенному предмету, то все же как-то приглушает этот интерес. Особенно падки на слухи и сплетни не в меру любопытные люди, вечно «принюхивающиеся», прислушивающиеся к любому разговору, каким бы далеким от них он ни был. Нездоровый интерес к образу жизни окружающих людей и их быту, взаимоотношениям, к интимным сторонам жизни почти наверняка свидетельствует о склонности человека к распространению небылиц. Для коллектива такие люди — постоянный источник раздора и ссор.
Распространитель слухов полагает, что разносимые им «новости» повышают его престиж, усиливают позиции в коллективе. На эту человеческую слабость рассчитывают, кстати, разные зарубежные «голоса». Прослушал человек вечером передачу со специально препарированными пикантными сплетнями и мучается всю ночь от избытка желания похвалиться. Приходит он на работу, сообщает по «страшному секрету» свою новость коллеге, а тот — дальше. К обеду в любом городе «новость» известна всем. Объективно получается так, что разносчик слухов работает на зарубежный «голос». А субъективно он испытывает своеобразное удовлетворение. Дескать, никто не знает, а я знаю. Пусть все думают, что у меня какие-то особые источники информации, будто я лично вхож куда-то.
Есть одна удивительная по степени бессмысленности черта у всех сплетников. Допустим, кто-то из них услышал: планета Маркс вот-вот расколется пополам, упадет на Землю и вызовет катастрофу. Понятно, что мало кто в это поверит просто со слов соседа. Тогда сплетнику, казалось бы, надо сказать знаменитое «за что купил, за то и продаю» и умыть руки. Но нет! Он ввязывается в спор, изобретает сам какие-то аргументы в пользу распускаемого слуха, клянется, божится, лишь бы навязать человеку доверие к слуху. Если разобраться, лично ему, казалось бы, должно быть безразлично, верят окружающие марсианской байке или нет. Но он подсознательно связывает доверие к нему самому с доверием к сплетне, считает, что если слух покажется собеседнику ложным, то он будет выглядеть вруном. Вот и старается изо всех сил.
Сплетник стремится сослаться на анонимные авторитеты, причем делает это не потому, что кровно заинтересован в распространении небылицы любой ценой. Чаще всего извлечение новых аргументов из собственного опыта объясняется дискомфортностью психического состояния человека, когда его сообщению не верят. Трещина в моральном облике, побуждающая рассматривать слух как товар, который можно выгодно продать, оказывается достаточной для совершения и следующего недостойного шага: человек всеми силами убеждает окружающих в достоверности слуха.
Любитель распространять слухи одну и ту же информацию разным собеседникам подает по-разному. Автомобилисту-любителю он рассказывает, что цены на машины будут повышены, а присутствующий здесь третий человек говорит, что ему это все равно, поскольку сам он довольствуется мотоциклом. Тогда «информатор» начинает доказывать, что машины и мотоциклы взаимосвязаны, нельзя повысить цены на одно, а на другое оставить старые. Так что, дескать, хотя и слухов нет, но повышение цеп на мотоциклы тоже предстоит. Словом, распространитель слухов добавляет от себя новые аргументы и запускает дутые сведения дальше уже значительно более убедительными. Такое обогащение идет настолько сильно, что когда слух возвращается к первоначально запустившему его человеку, то последний редко узнает плоды своей фантазии и с радостью принимает его па веру.
Словом, информирование, информирование и еще раз информирование — таково главное направление в борьбе со слухами. Прежде всего информирование убеждающее, ибо когда слух возник и функционирует, опровергать его трудно. Это напоминает поведение голодного человека. Если он набросился па первую попавшуюся ему на глаза еду и с несвойственной ему обычно жадностью утолил голод, стыдить его за недостойное поведение бессмысленно, а кормить поздно — он сыт. Точно так же при глубоком информационном голоде любой слух, даже самый невероятный, утоляет жажду познания, по крайней мере, притупляет ее, и интерес к правдивым сведениям утрачивается.
А как же быть, как исправить ошибки, когда деловая информация запоздала, а слух уже ходит? Как от запущенной болезни, есть средства и от застаревших слухов. В каждом конкретном случае они специфичны. Словесные опровержения помогают мало. Более того, как бы продуманы они ни были, люди, ушей которых слух уже достиг, чаще всего находят в них доводы не против него, а за.
Лучше всего слухи опровергать молча. Например, если они касаются взаимоотношений мужа и жены, то нужно демонстрировать повышенную заботливость друг о друге, «образцово-показательную дружбу». Негоже так поступать, если дружбы на самом деле нет? Верно! Но тогда и слухи опровергать не надо, ибо они отражают фактические взаимоотношения. Когда слухи несут ложную информацию, касающуюся скорого подорожания тех или иных товаров, лучший способ борьбы с ними — срочно открыть новые временные торговые точки и выложить товар на прилавки. Может случиться, что сплетня задела авторитет уважаемого работника. В этом случае тоже помогает «демонстрация», ему следует чаще показываться на людях, не помешает информация о нем в местной газете — не хвалебная, а как бы оброненная мимоходом.
Все многообразие слухов, циркулирующих среди людей, можно классифицировать по ряду оснований.
По адекватности отражаемому событию различают слухи абсолютно недостоверные, недостоверные с элементами правдоподобия, правдоподобные и достоверные с элементами неправдоподобия.
По позиции распространителя, выявляющейся в слухах, могут быть: слух-желание, когда сообщение имеет целью вызвать разочарование по поводу несбывшегося желания и соответствующую деморализацию людей; слух-пугало, наиболее эффективный среди людей с преобладающими настроениями тревоги, страха и неуверенности; агрессивный слух, сеющий неприязнь (ненависть) к конкретным лицам или группам людей; разобщающие слухи, вносящие разлад во взаимоотношения людей, нарушающие привычные социальные связи между ними подозрительностью, взаимным недоверием и т. д. (См.: Социальная психология. Краткий очерк.).
По происхождению слухи могут быть стихийными или умышленно фабрикуемыми. Возможны и промежуточные разновидности. Иногда слух зарождается стихийно, но, попав на определенную почву, находит заинтересованных ревностных распространителей, готовых приукрасить информацию в соответствии со своими интересами. Может случиться также, что первоначально слух пущен умышленно, по впоследствии, попадая в стихийно действующие социально-психологические механизмы, многократно ими усиливается.
По силе влияния на сознание людей слухи подразделяются на будоражащие общественное мнение, но не заходящие в область явно выраженного асоциального поведения; вызывающие антиобщественное поведение известной части населения; разрушающие социальные связи между людьми и выливающиеся в массовые беспорядки (групповые бесчинства, паника и др.).
Слухи возникают при определенных психологических условиях. Для понимания этих условий небезынтересна информационная теория эмоций, которую развивает советский ученый П. В. Симонов (См.: Симонов П. В. Что такое эмоция? М., Наука, 1966).
Согласно этой теории для удовлетворения актуальной в каждый данный момент времени потребности человек должен совершать вполне определенные действия, для чего ему необходима информация о предметах и условиях, удовлетворяющих потребность. Чем острее потребность, тем активнее деятельность человека в изыскании информации. Если он имеет информацию, достаточную для организации поведения, эмоции практически не возникают, а если и возникают, то весьма слабо выражены. Например, нет причин для тревоги и страха, если средства защиты налицо и эффективность их не вызывает сомнений. В тех же случаях, когда имеющейся в распоряжении человека информации явно недостаточно, возникают отрицательные эмоции. При избытке прогностически необходимой информации человеком овладевают положительные эмоции.
Используя математические символы, П. В. Симонов приводит следующую формулу:
Э = П (Н-С),
где Э — эмоции; П — потребность; Н — информация, прогностически необходимая для организации поведения по удовлетворению потребностей; С — информация, имеющаяся в распоряжении человека.
Применительно к нашей теме эту формулу можно интерпретировать следующим образом.
Если потребность равна нулю (например, человека ни в коей мере не интересует то или иное событие), то личность в информации не нуждается и эмоции по данному поводу не возникают. Нет, следовательно, и оснований для появления слухов. Не возникают они и в тех случаях, когда информация, прогностически необходимая для удовлетворения данной потребности, равна имеющейся в наличии. Если по какой-либо причине в такую абсолютно информированную общность людей извне проникают слухи, то дальше они не распространяются, а как бы гасятся внутри нее.
Когда С равна пулю, то есть человек не располагает никакой информацией, необходимой для организации поведения и удовлетворяющей актуальную потребность,. отрицательные эмоции приобретают максимальные значения, а для слухов создается наиболее благоприятная почва. Острая необходимость действовать для удовлетворения потребности, с одной стороны, и отсутствие нужной информации, с другой стороны, делают человека неразборчивым в оценке источников информации. Слухи оказываются той соломинкой, за которую, хватается утопающий. Этим объясняются не только условия распространения слухов, но и порождающие их причины. Псевдоинформация, каковой является слух, конечно, не может заменить объективных сведений, необходимых для организации поведения. А потому поведение, развертывающееся под влиянием слухов, оказывается неадекватным реальным условиям, нарушает общепринятые нормы, сталкивает человека с законом или по крайней мере с нравственными устоями общества.
Информационная теория П. В. Симонова интересна еще в одном отношении. Отсутствие информации, по его мнению, порождает тем большей силы эмоции, чем острее ее дефицит. Это значит, что, чем менее информированы люди по привлекшему их внимание событию, тем более они возбуждены эмоционально и тем менее рационально их поведение. Длительный дефицит информации вызывает информационный голод, при котором люди, образно говоря, заглатывают чудовищные небылицы.
Слухи рождаются и распространяются не только там, где нет никакой официальной информации, но и в тех случаях, когда она не удовлетворяет любопытство людей, оказывается неубедительной или сомнительной.
В психологической науке справедливо отмечается, что информация вообще, а не только слухи, распространяется и усваивается людьми именно потому, что она удовлетворяет целый ряд их потребностей (см.: Социальная психология. Краткий очерк. С. 179). Рассмотрим эти потребности с точки зрения удовлетворения их слухами.
Утилитарный эффект проявляется в том, что люди используют слухи для достижения своих целей.
Например, в ходе второй мировой войны английская разведка для дезорганизации работы военных заводов гитлеровской Германии распустила слух, будто в городе, где производятся взрывчатые вещества, одной из работниц, которая в парикмахерской сушила волосы, взрывом оторвало голову. Произошло это якобы по той причине, что из-за большой концентрации в атмосфере пороховая пыль оседает в волосах жителей, порождая потенциальную опасность взрыва. Как утверждают англичане, под влиянием этого слуха удалось вызвать бегство из города многих работниц и, как следствие, добиться поставленной цели.
Престижный эффект проявляется как удовлетворение от того, что информация повышает престиж человека или группы, с которой личность себя идентифицирует. Явление это основано на легком усвоении людьми информации (в том числе и слухов), утверждающей внутренне принятые ими цели и ценности.
Самолюбивого начальника подхалимы стремятся постоянно питать слухами, ублажающими его тщеславие. Они быстро нащупывают этот канал воздействия на начальника, повсюду ищут приемлемую информацию и в красочном обрамлении поставляют ее начальству. С той же целью они настойчиво распространяют слухи о необыкновенных качествах и заслугах своего шефа. Одни начальники принимают подобное угодничество за чистую монету, другие не очень верят подхалимам, но терпят их. Однако стоит только подчиненному начать распускать или собирать компрометирующие слухи, независимо от того, стоят ли за ними реальные факты или выдуманные истории, редкий начальник будет длительное время это терпеть. Здесь престижный эффект обретает противоположный характер и соответствующим образом ориентирует поведение руководителя.
Эффект усиления позиции слухи вызывают в тех случаях, когда они Дают одной из сторон дополнительные аргументы против другой. Такие, к сожалению, возникают и циркулируют во многих трудовых коллективах. Так, личная неприязнь безнравственного человека к коллегам, с которыми он соперничает, порождает иногда чуждое нашему образу жизни стремление запятнать доброе имя честных людей. Раньше в таких случаях писали анонимные письма в различные ведомства и организации, сейчас письма хоть и подписывают, но все равно они зачастую представляют собой свод услышанных и сочиненных самими авторами сплетен с целью ослабить позиции неугодных людей и тем самым укрепить свои собственные.
Эффект удовлетворения познавательных интересов на уровне слухов типичен для людей, излишне любопытных, склонных, образно говоря, подсматривать за соседями через замочную скважину. Удовлетворение, конечно, здесь иллюзорно, как ничтожны и морально ущербны и сами интересы. Тем не менее это одна из психологических причин возникновения и распространения будоражащих коллектив слухов.
Данное явление имеет и другую сторону. Когда, например, в городе средь бела дня люди увидели густой дым, поднимающийся над одним из кварталов, их стремление узнать, что случилось, вполне естественно. Если любопытство не будет удовлетворено официальной информацией компетентных органов, зарождение самых невероятных слухов неизбежно. Следовательно, при возникновении недоуменного вопроса у людей отмахиваться от него нельзя, сколь бы щепетильным и острым он ни был. Руководитель, не изучающий проблемы, оказывающиеся предметом познавательного интереса подчиненных, не считающий необходимым давать по ним официальные разъяснения, тем самым способствует зарождению и распространению нездоровых слухов.
Эмоциональный эффект от слухов может иметь характер острого переживания позитивной модальности. Если исходить из информационной теории эмоций, то удовольствие, наслаждение, испытываемое человеком, наблюдаются тогда, когда содержащееся в слухах сообщение (хотя бы ложное, не соответствующее действительности, по кажущееся правдоподобным) дает больше информации, чем ожидалось прогностически. Своеобразный избыток информации вызывает восторг, счастье, радость. Таково последствие слуха, который, скажем, утверждает, будто давнишняя мечта, осуществление которой казалось маловероятным, неожиданно стала явью. В данном случае удовлетворяется потребность в эмоциональной разрядке, хотя, конечно, слух достигает цели лишь на период времени, в течение которого человек находится в счастливом неведении относительно достоверности сообщения.
Итак, борьба со слухами — дело непростое, для этой цели используются самые различные методы. Но главным направлением является формирование у людей морально-психологической устойчивости против слухов.