Загрузка...Между различными влияниями и средами, на фоне которых осуществляется половое воспитание, не существует неодолимо жестких границ — все они так или иначе взаимосвязаны и обладают своим воспитательным потенциалом. Все пути полового воспитания — будь то социализация, воспитание в тесном смысле слова или просвещение — связаны с передачей норм полового и сексуального поведения: наследование традиций и обычаев, передача декларативного и реального аспектов обыденного сознания, литература и искусство, средства массовой коммуникации (печать, радио, телевидение), лекционная пропаганда, научно-популярная литература и т. д.
Пути полового воспитания опосредованы и прямо или косвенно персонифицированы в широком круге людей, с которыми общается индивид и которые являются «проводниками» полового воспитания. В их качестве выступают не только родители, воспитатели и педагоги, но и сверстники, руководители детских и молодежных кружков, клубов, организаций, деятели литературы и искусства, работники средств массовой информации — словом, все те, чьи связанные с полом поведение и взгляды могут оказаться в сфере внимания ребенка и подростка. Если бы даже полный и категорический контроль всех путей полового воспитания и деятельности его проводников был возможен, то он был бы в лучшем случае нецелесообразен, ибо являл бы собой тот подход, при котором «…воспитание становится целенаправленным превращением в слепые орудия чужой воли» \’. Речь должна идти об осознании воспитательного потенциала широкого круга путей и проводников полового воспитания, во многом дополняющих друг друга, с тем, чтобы на этой основе оптимизировать деятельность ответственных его проводников, наилучшим образом «вписать» ее в реальную жизнь и живое дело воспитания.
Семья — первый по времени и наиболее близкий к ребенку воспитатель. Решающее значение в полоролевом развитии детей обычно связывается с матерью. Мы все же склонны думать именно о семье, а не просто о каждом из родителей как воспитателе. Вклад матери и отца не определяется количественной меркой «больше — меньше», но существенно зависит от общей атмосферы в семье, системы отношений взрослых членов семьи друг к другу и ребенку. Соотнесения себя и семьи у взрослого и ребенка в известном смысле зеркальны: для взрослого семья — производное от «я», для ребенка «я» — производное от семьи. Важны поэтому не только согласованность и единодушие родителей в отношении к ребенку и проявлениям пола у него, и тем более — не только отношение каждого из них, но и объективная соотнесенность половых ролей родителей, их характеров.
Чем и как определяются и проявляются установки родителей в этом взаимодействии?
Самые общие черты этих установок связаны со стереотипами обыденного сознания. Из них родители исходят уже тогда, когда пытаются по подвижности плода «угадать» его пол. После рождения эти стереотипы актуализируются: родители видят в поведении ребенка признаки соответствия или несоответствия тому, какими в их представлениях должны быть мальчик или девочка. Соответствие так или иначе поощряется, несоответствие встречает сопротивление: «мальчики не плачут…» — и обычно плачущую девочку-младенца берут на руки скорее, чем мальчика. Поведение этого типа в основном произвольно и мотивировано. Родители говорят или выражают своим отношением: «Ты — девочка, а девочки…» или «Ты — мальчик, а мальчики…».
Менее осознаваемой является зависимость поведения родителей от пола самого ребенка. Считается, что родители больше идентифицируют себя с ребенком своего пола и больше хотят быть моделью для него. На общение с детьми переносится стиль отношений между полами: отцы относятся к дочерям в некотором смысле как к маленьким женщинам, а матери к сыновьям — как к маленьким мужчинам. Суммируя данные многих исследований, R. Green (1974) замечает, что отцы больше разговаривают с новорожденным сыном, в поведении же матери с мальчиками преобладают мышечные упражнения, а с девочками — речевое обращение. Первоначально предполагалось, что такое поведение матери индуцирует у мальчиков двигательную активность, а у девочек — вербальные способности. Это, вероятно, так, но, судя по многим другим данным, улавливаемые интуитивно или устанавливаемые методом проб и ошибок особенности реакций мальчиков и девочек побуждают родителей к разной манере поведения.
Важное значение имеет желанность или нежеланность пола ребенка. Для многих семей, ожидающих ребенка, вопрос «мальчик или девочка?» становится главным. Большинство в конечном итоге принимают фактический пол ребенка, но в некоторых семьях возникшая неудовлетворенность может долго влиять на отношение к ребенку, особенно — при личностной окраске неудовлетворенности. Порой эта неудовлетворенность чревата невротизацией ребенка.
Мы наблюдали 14-летнего мальчика в связи с выраженным истерическим неврозом. Он родился у матери, когда ей было 39 лет, вне брака, от нелюбимого ею, но любящего ее и «достойного» человека, в брак с которым, несмотря на все его настояния, она так и не вступила. Хотела и ждала только девочку, не допуская и мысли о возможности иметь мальчика. Была крайне разочарована и угнетена полом новорожденного, который к тому же «и в пеленках, а дальше — больше, был похож на отца». Вся ее последующая жизнь — это тяжелые метания между любовью к ребенку и полной отдачей себя его воспитанию, с одной стороны, и неизменно травмирующими ее сходством мальчика с отцом и любыми проявлениями маскулинности — с другой. Сверхлюбимый и сверхопекаемый мальчик был и сверхотвергаем. Кульминацией конфликта, пронизывавшего жизнь обоих, уже на фоне многолетнего невроза, был следующий эпизод. Мать, заинтересовавшаяся причиной его длительного пребывания в ванной комнате, когда ему было 13 с половиной лет, заглянула в слуховое оконце ванной комнаты, забравшись для этого на стремянку, и «чуть не свалилась от ужаса и омерзения».