Опыты на взрослых животных привели к аналогичным результатам.

Сходным образом обогащенная среда оказывает влияние и на развитие ребенка. Еще в 1940-е г. работы Спитца показали, что если ребенок воспитывается в обедненной среде, то это приводит к тяжелому отставанию в умственном развитии и нарушениям поведения, особенно социального. Спитц сравнил развитие новорожденных детей в приюте для найденышей и в яслях при нью-йоркской женской тюрьме. В обоих учреждениях поддерживались примерно одинаковые стандарты медицинского обслуживания, питания и гигиены. Отличия касались интенсивности воздействий окружающей среды как чисто сенсорного характера, так и социального. В приюте при тюрьме детские кровати были открытого типа, так что ребенок мог видеть других детей, приходящих к ним матерей, персонал, выполняющий различные действия. Кроме того, к детям ежедневно на ограниченный период допускались матери.

В отличие от этого заведения в доме для найденышей было гораздо меньше контактов с людьми (на одного человека персонала приходилось семь детей) и наблюдалось сильное ограничение сенсорных контактов из-за того, что конструкция кроватей не позволяла видеть других детей.

К чему привела такая сенсорная и социальная депривация новорожденных? Если в начале, в возрасте 4 месяцев, у детей из приюта для найденышей показатели по некоторым тестам были даже лучше, то спустя 8 месяцев (в конце первого года жизни) умственное и моторное развитие этих детей уже значительно отставало. У них быстро сформировался синдром, который Спитц назвал «госпитализмом»; в настоящее время его часто называют анаклитической депрессией. Эти дети практически не демонстрируют любопытства или веселости, всегда выглядят отстраненными, сильно подвержены всевозможным инфекциям (!).

В последующие два-три года последствия сенсорной и социальной депривации были еще более катастрофическими — к концу третьего года жизни из 26 детей только двое были способны говорить, и то лишь несколько слов.

Эксперименты по социальной депривации, проведенные на обезьянах, привели к очень похожим результатам. Выращивание новорожденных обезьян в изоляции от 6 месяцев до 1 года приводит к полной неспособности поддерживать нормальные социальные отношения в группе. Такие животные не взаимодействуют с другими обезьянами, не играют, не дерутся, отсутствуют проявления полового поведения. Обезьяны большую часть времени сидят скорчившись в углу клетки.

Здесь следует отметить очень важный момент — для возникновения синдрома изоляции также существует критический период в ходе развития организма. Точно такой же период изоляции после достижения 1,5-год овал ого возраста проходит у обезьян безо всяких последствий. Любопытно, что последующие исследования показали, что нормальное поведение можно восстановить, по крайней мере частично, если использовать некоторых обезьян, которые выполняют своеобразную роль «психотерапевтов». Такие обезьяны демонстрируют неослабевающую общительность, все время вовлекая животное с синдромом изоляции в социальное и агрессивное поведение до тех пор, пока изолянт не начинает отвечать.

Вышеприведенный пример еще раз указывает на наличие особых критических периодов на начальных этапах онтогенеза, когда воздействия среды имеют принципиально важное значение для формирования механизмов поведения. Даже сравнительно простые воздействия в этот период приводят к далеко идущим последствиям.

Рассмотрим еще один пример — так называемого хэндлинга. Это очень простая процедура, заключающаяся в том, что экспериментатор регулярно берет в руки детенышей, скажем крыс, на очень краткий период времени. Оказывается, что хэндлинг, особенно в первую неделю постнатального онтогенеза, приводит к целому ряду существенных изменений поведения. У животных, подвергавшихся хэнд-лингу, в дальнейшем наблюдается изменение реактивности по отношению к стрессорным факторам, повышается устойчивость к их воздействию, снижается эмоциональная реактивность, наблюдается ускорение полового созревания. Показано, что эти изменения, в частности связанные с устойчивостью к стрессорным воздействиям, сохраняются на всю жизнь и замедляют изменения, связанные со старением.

После хэндлинга наблюдается нормализация агрессивного поведения. В настоящее время имеются линии мышей с определенным уровнем агрессивности, варьирующим от очень высоких значений до низких. Под влиянием хэндлинга у линий мышей с исходно высокими значениями агрессивности она понижается, а у мышей со сниженной агрессивностью она, наоборот, повышается. Это еще один важный пример того, как поведение, «закодированное» в генотипе, можно регулировать подбором определенных внешних воздействий.

Проблема подбора осложняется наличием критических периодов чувствительности к воздействиям такого рода, часто очень непро-должительныим по времени. Кроме того, эффективность таких влияний достаточно сложно предсказать. С какой стати хэндлинг должен влиять на агрессивность? Эта связь изначально была далеко не так очевидна, особенно если учитывать довольно умеренный характер воздействия. Сейчас, когда уже многие подробности этих влияний выяснены, мы можем предложить ряд объяснений данного феномена, в частности изменение реакции на стресс в адренокортикальной системе, повышение чувствительности к определенным гормонам и т. п.