Начнем с того, что одни и те же слова разные люди понимают по-разному. Слов может быть много или не очень, все зависит от уровня культуры, образования и той среды, в которой живет человек. Выражая с помощью слов наши чувства, мы иногда говорим очень просто, почти примитивно, пользуясь ограниченным числом понятий, а иногда говорим правильно и красиво, используем хорошо построенные фразы, стараемся передать различные оттенки и нюансы мыслей и чувств. В любом случае язык, которым мы говорим, понятен нашему собеседнику.
Если содержание того, что говорится, нейтрально: «Сегодня хорошая погода», «Поезд сильно опаздывает», «Вечером по телевизору будет интересная передача», — тот, кто слушает, понимает говорящего без искажений. В словах нет подтекста, не чувствуется скрытой иронии, самое большее — в них можно усмотреть желание завязать ни к чему не обязывающий разговор.
Однако, если собеседников связывают какие-то чувства, значение даже самых простых слов может меняться, оно зависит от характера отношениях между собеседниками.
По-разному можно понять даже самые первые слова, выражающие чувства сторон. Например, робкое «люблю тебя» девушка, привыкшая к мужскому поклонению, услышав от молодого человека, к которому относится как к очередному поклоннику, расценит как признание в том, что нравится и ему. Для молодого человека это признание значит гораздо больше, он же думает о ней серьезно: «Я выбрал именно тебя, ты для меня важнее всех».
Кажется, произнесено одно и то же признание, а значение для каждого из них разное. Поэтому не удивительно, что спустя какое-то время после свадьбы, если начинаются ссоры и недоразумения, обе стороны упрекают друг друга за то, что было сказано и обещано. Не всегда сознавая, что для каждого из них одни и те же слова могли означать не одно и то же.
Недоразумения могут возникать также из-за того, что супруги не научились правильно понимать друг друга. Феномен влюбленности, в частности, заключается в том, что влюбленные в первой фазе отношений необыкновенно внимательно вслушиваются в то, что им говорят. В этот период влюбленные не только вслушиваются в каждое слово, но и в то, как эти слова произносятся, улавливают каждое проявление сердечности, безошибочно определяют любое изменение настроения, словом, в это время в человеке включается какой-то приемник, настроенный на любимого человека.
После свадьбы этот феномен взаимопонимания, к сожалению, постепенно ослабевает. Со временем приходят супружеские будни — и к счастью, не для всех — взаимопонимание утрачивается, супруги все чаще сталкиваются с несовпадением мнений по важным для них вопросам.
В таких случаях обычно говорят: «Что-то испортилось». В кабинете психотерапевта часто можно услышать, что вторая половина «всегда думает иначе», что «трудно понять, чего ей надо», что «с ней не поговоришь ни на какую тему».
Мысли и чувства можно формулировать и передавать непосредственно, опосредованно и скрытым образом. Непосредственное общение происходит в том случае, когда человек говорит просто и ясно, открыто выражает свои желания, причем то, что он говорит, вполне соответствует тому, что он думает и чувствует.
Он четко формулирует все, что с ним в данную минуту происходит, его поведение лишено притворства, он ничего не пытается скрыть, выражая и положительные и отрицательные свои эмоции.
Брак, в котором супруги открыто говорят о своих чувствах и ощущениях, прямо и откровенно выражают свои желания, открыто переживают и радость и неудовольствие, — обычно бывает счастливым. Супруги чувствуют себя спокойно и в безопасности. Каждому из них хорошо известно, что доставляет второй стороне радость, а что может огорчить. При таком положении в собственное поведение всегда можно внести коррективы, так, чтобы это удовлетворило партнера, если это необходимо, имеется также возможность поспорить или попытаться объяснить свою точку зрения и поведение, если покажется, что партнер понимает нас не так, как нам бы хотелось.
Только обязательно следует учитывать, в какой форме будет передаваться информация. Например, всем известно, что вспыльчивые люди реагируют на происходящие события очень открыто, обратная связь с ними почти никогда не прерывается, однако далеко не всем нравится то, как такие люди себя ведут. Дело в том, что прямоту выражения своего мнения нельзя подменять возможностью обижать собеседника («Ты такая корова, что никакое новое платье тебе не поможет»). Нельзя позволять себе постоянно устраивать скандалы («Черт возьми, сколько раз тебе говорить, что я люблю, чтобы на завтрак хлеб был мягкий!»), говорить о недостатках партнера так, что это может его унизить или задеть («Ты такой же тупица, как твой уважаемый братец»).
При открытом выражении чувств очень важно, чтобы партнер хорошо понял вашу точку зрения, но одновременно не следует (как это часто случается) подвергать его поведение обидной, мелочной критике.
Например, жена недовольна тем, что муж, по ее мнению, слишком мало занимается ребенком. Выразить это можно по-разному. Можно, например, сказать: «Ты плохой, безответственный отец, ты не любишь собственного ребенка. У тебя на все есть время, нет его только для сына!» То же самое можно сказать иначе: «Как я люблю, когда ты играешь с малышом, и как мне обидно, когда я вижу, что у тебя для него не хватает времени».
В первом случае, хотя реакция искренняя и прямая, в ней содержится отрицательная оценка, и трудно предположить, что, формулируя претензии таким образом, жена сумеет повлиять на поведение мужа. Скорее всего муж постарается отвести упрек в свой адрес, обидится и это не позволит ему сконцентрировать внимание на сути того, что говорит жена. Одновременно он «включит» защитный механизм, а как известно, лучшей формой защиты является нападение. Муж немедленно припомнит жене все ее ошибки в воспитании ребенка и представит их так, чтобы побольнее ее уколоть. В перепалке стороны не сумеют понять, что хотел сообщить партнер, не говоря уже о возможности решить вопрос, послуживший причиной ссоры. Более того, отмежевавшись от необходимости спокойно обсудить происшествие, партнеры почувствуют злость и недовольство друг другом, в очередной раз убедившись, что взаимопонимание между ними просто невозможно.
Обязательно следует подчеркнуть, что любые обобщения, к которым все мы так любим прибегать при отрицательных оценках, как правило, вызывают реакцию прямо противоположную желаемой. Утверждения типа «ты всегда», «ты никогда», любые формулировки, содержащие отрицательную оценку адресата («ты тупица», «деликатности в тебе ни на грош»), наказы и приказы («ты должен…», «ты обязан…», «порядочный человек так не поступает») не только ничего не могут изменить, но наоборот, обостряют отношения, часто являясь сигналом к началу ссоры. В результате — обиды, усиливающаяся взаимная неприязнь, то есть чувства, блокирующие правильное восприятие партнера.
Гораздо легче воспринимается высказывание, информирующее партнера о чувствах второй стороны. Если в нем нет неодобрения, такое высказывание легче понять и воспринять, оно рождает чувство близости и взаимопонимания: «как я рада, когда ты…», «мне так неприятно, если у тебя…», «мне нравится в тебе…», «мне трудно, когда ты…» и так далее. Обращение такого рода как бы сохраняет нейтральный характер, и собеседнику легче отнестись положительно к смыслу замечаний, сделать правильные выводы на будущее.
Опосредованным называется такое способ общения, когда человек выражает свои мысли и чувства в завуалированной, неочевидной форме. Такой способ общения является результатом противоречивых чувств, сложного характера. Такой человек, с одной стороны, ощущает острую потребность высказать то, что он действительно чувствует, с другой стороны, он изо всех сил старается не раскрыть своих чувств до конца, наоборот, скрыть их по возможности. Таким образом, не говоря откровенно, что ему надо, такой человек хотел бы, чтобы партнер его понял и сделал то, что он ждет.
Чтобы проиллюстрировать такую форму общения, приведу пример одной молодой женщины, которой казалось, что муж с ней недостаточно ласков, и которого ей хотелось склонить чаще уделять ей внимание. Сначала она рассказывала мужу, как нежно относятся к своим женам мужья ее приятельниц, однако это не произвело желанного действия. Тогда в один прекрасный день, когда муж, как обычно, читал газету, лежа на диване, она легла рядом. Муж по своему обыкновению не прореагировал на ее близость. Тогда жена вся сжалась, стала растирать себе руки и плечи, но, убедившись, что он никак не реагирует, решила подтолкнуть его, говоря: «Знаешь, мне что-то холодно…», на что муж, не отрываясь от газеты, посоветовал: «Так накройся одеялом».
Сходным образом, например, вел себя мужчина, которому хотелось склонить жену чаще бывать с ним в городе, но прямо он ей этого не говорил. Однажды вечером он сообщил: «Знаешь, кажется, в нашем кинотеатре идет хороший фильм». — «Правда?» — равнодушно сказала жена и добавила: — «Очень может быть, там всегда хороший репертуар…»
В общении такого рода вообще не очень ясно, кто является источником информации, кому она адресуется и чего, собственно говоря, касается, не ясны также намерения говорящего, как и то, что ему нужно от собеседника.
Американка Вирджиния Сейтэр, специализирующаяся в вопросах терапии семейных отношений, говорит, что на первых терапевтических сеансах можно наблюдать, как «пожелания и упреки адресуются, скорее, ближайшей звезде в небе, чем близкому человеку». В этом случае каждой стороне приходится гадать, что нужно, чего хотел бы добиться его партнер. Супруги ведут себя так, будто вторая сторона обладает волшебными телепатическими способностями или чудесным хрустальным шаром; причем предположения и домыслы сторон чаще всего оказываются ошибочными. Обмен информацией в таких парах очень похож на «комедию ошибок», а партнеры, которые вполне могли бы помочь друг другу повысить самооценку, невольно способствуют ее понижению, что ведет к возникновению новых трудностей в общении.
Почти все претензии и неудовольствия чаще всего выражаются лишь опосредованно. Например, мужчина, обиженный тем, что жена уклонятся от физической близости с ним, чаще всего не говорит ей этого прямо, но выжидает момент, чтобы можно было почувствительнее ее наказать. Это может быть, например, полное отрицание ее педагогических способностей в воспитании детей, пренебрежительное отношение к ее профессиональным успехам, частые замечания по поводу недостатков ее фигуры…
Враждебное отношение жены к мужу из-за того, что он не считается с ее интересами, слишком много требует от нее, или из-за подозрений, что он больше интересуется другими женщинами, также очень редко высказывается прямо. Гораздо чаще жена провоцирует стычку, которая затем перерастает в продолжительный скандал, причем причиной может оказаться все, что угодно: позднее возвращение домой, страсть что-то мастерить, с грохотом передвинутый стул, неожиданное появление приятеля, соображения по поводу телепередачи, отсутствие аппетита и так далее.
Как-то раз я случайно услышала разговор уже немолодых супругов. Это оказался прекрасный пример, как можно опосредованно продемонстрировать крайне отрицательное отношение к партнеру. Дело было в кассе парка в Вилянове, где находится королевский дворец. Билеты покупал муж, вдруг он обернулся к жене, спрашивая, что, может, купить билеты не только в парк, но и во дворец…
«Но тебе же известно, что у нас только двадцать минут», — злобно бросила жена. «Тогда не надо», — сейчас же согласился муж. Когда они выходили, я еще слышала, как жена с холодной ненавистью выговаривала ему, что он никогда ничего не соображает… В этих простых словах: «Ведь тебе же известно, что у нас только двадцать минут…» — больше всего было скрытого раздражения. Тон был выразительнее слов.
Конечно, мы общаемся не только с помощью слов, но и жестами, мимикой, интонацией. Например, пара, переживающая так называемые «тихие дни»: никто не говорит ни слова, но из поведения супругов и так все ясно. Муж сидит спиной к жене, читает газету или смотрит телевизор. Его поза, его враждебное молчание жене понятнее всяких слов: оставь меня в покое! Я сыт по горло! Жена с остервенением начинает стирать или погружается в принесенные с работы бумаги, а то и неподвижно всматривается в окно. И ее поведение также понятно мужу, хотя они не говорят ни слова.
Тем, кто счастлив, кому хорошо вместе, те легко и просто понимают друг друга, хотя постороннему наблюдателю это может показаться странным и непонятным. Вот любящие супруги в воскресное утро в машине за городом. На лугу бегает маленький жеребенок. Жена улыбается и смотрит на мужа. Он отвечает ей улыбкой и нежно берет за руку. Она говорит: «Какой красивый!» Он с улыбкой кивает головой. То, что оба заметили жеребенка, что обоим понравился вид из окна машины, это лишь часть информации. Гораздо важнее, и им это вполне понятно, что, подтвердив друг другу сходные ощущения, они еще раз признались, что им хорошо вместе, что они — неразрывное целое!
Совпадения такого рода часто происходят в первые годы семейной жизни. Бывает также, что это свойство сохраняется на всю жизнь. Супруги отлично понимают слова, намерения, поведение друг друга. И то, что все в их отношениях для них ясно, дает им ощущение счастья, им хорошо вместе. Память об этом чувстве сохраняется годами, женщины помнят, например, цветок, который вколол им в волосы возлюбленный, поскольку этот цветок был кульминацией прекрасного, наполненного любовью, вместе проведенного дня. С течением времени, однако, такое глубокое взаимопонимание ослабевает. Все чаще мы не улавливаем намерений партнера, а он в свою очередь не может понять, почему вторая половина вдруг начала вести себя так неприязненно и странно.
У психотерапевта иногда выясняется, что супруги согласно признают события, случившиеся за годы их совместной жизни. Оценки же этих событий так разнятся, что можно подумать: каждый их них прожил эти годы отдельно.
Примером может послужить семейная жизнь Марека и Эвы. Марек и Эва познакомились еще в средней школе, и с тех пор, лишь с небольшими перерывами, всегда были вместе. После института они поженились, поскольку, как утверждали, «редко бывает, чтобы люди так хорошо Друг друга знали и понимали». Они муж и жена уже почти десять лет, сложности в отношениях начались через год после свадьбы. Говорит Эва: «Я должна была учиться в аспирантуре и была уже на сносях. Мы договорились, что после рождения ребенка Марек возьмет большую часть обязанностей на себя, а я спокойно займусь своими делами. Но после роддома оказалось, что Марека забирают в армию. На целый год. Он же мог что-нибудь сделать, отложить армию, но нет, не сделал. Все, естественно, легло на меня, не знаю, как бы я управлялась, если бы не мама, ведь и со здоровьем у меня оказалось не очень. Позже выяснилось, что он всегда так поступает. Когда мы с приятельницей сняли для детей дачу под Варшавой, я после работы моталась по магазинам, покупала продукты, а потом, нагруженная сумками, ехала в переполненном автобусе, и мужу ни разу даже в голову не пришло отвезти меня туда, поинтересоваться, как я управляюсь, как я себя чувствую в этой постоянной гонке».
«Как ты можешь, — говорит Марек, — неужели ты забыла, что во время твоей беременности я собрал все мыслимые справки, чтобы отсрочить армию, я так переживал, я чувствовал себя совершенно прибитым, что бросаю тебя, ведь мы так хотели ребенка. Но что я мог сделать? А летом? Ведь если ты говорила, что я должен что-то сделать или купить, я все всегда делал. Даже если мы ссорились, помнишь, ты сказала, что нужно получить мясо, и я сразу оделся и пошел, хотя мы поссорились. Это правда, что я никогда не спрашивал, трудно ли тебе, но ведь ты знаешь, я никогда об этом не спрашиваю. А если ты говоришь, что нужно что-то сделать, я ведь тебе ни разу не сказал «нет».
«Да, а эта твоя последняя приятельница? — холодно спрашивает Эва. — Тебе и в голову не пришло задуматься, что я чувствую. Тебя это не интересовало. Ты мне просто сообщил, что идешь на встречу с ней».
«Господи, Эва! — кричит Марек. — Я ведь ни на секунду не скрывал ее от тебя, а ты ни разу даже не намекнула, что ее присутствие тебе мешает. Я познакомился с ней на озере и на следующий же день пригласил к нам. Она прекрасный человек, и ты, и дети ей так понравились. У нас с ней была просто дружба, я от тебя ничего не скрывал. А ты вдруг стала какая-то хмурая, раздражительная».
«И ты не догадываешься, почему?!» — спрашивает Эва. — «Нет, клянусь тебе. Все понял я только вчера, после разговора с твоей мамой…»
«Ты всегда был эгоистом. А мне надоело вечно себя ломать, вечно приспосабливаться к тебе. Ты относишься ко мне пренебрежительно, я постоянно чувствую себя униженной. С меня хватит!»
«Но почему? — спрашивает сбитый с толку Марек. — Почему ты этого не говорила с самого начала, что что-то не так? Ведь я-то этого не знал. Знал, что ты иногда злишься, кричишь или замыкаешься в себе, но мне казалось, что это что-то на работе, ведь если бы ты сказала…»
«Пустые разговоры, — обрывает Эва. — Я молчала, потому что считала, что ты сам все поймешь. А если ты не понимаешь…»
Если бы Эва не ждала, что Марек сам все поймет, а открыто говорила ему, что ее беспокоит, чего она хочет, их брак, вероятно, можно было бы спасти.
Во время работы с врачом все эти подавляемые претензии и опосредованным способом выражаемые желания впервые выходят на свет и — впервые высказанные прямо — вызывают глубочайшее изумление партнера.
Достаточно часто партнер воспринимает информацию так, будто в ней содержится скрытый смысл, будто кроме прямого содержания в ней есть нечто более важное, чего говорящий по каким-то соображениям не хочет высказать прямо. Например, муж заявляет, что в этом месяце придется ограничить расходы, поскольку подходит срок выплаты долга за машину. Внешне информация ясна и ничего сложного в ней нет. Однако жена, возможно, исходя из имеющегося опыта или находясь под впечатлением недавней ссоры, усматривает в этих словах некий скрытый смысл. «Ах так! — думает она. — Надо ограничить расходы. Ну конечно, ведь мне хотелось купить себе меховую шапку. Он боится, как бы я ее не купила, машина для него важнее. Мне всегда приходится отказывать себе во всем, чтобы он мог потратить эти деньги. Со мной в доме никто не считается…» И так далее.
По всей видимости, ее обида и неприязненное отношение к мужу приобрели такие размеры, что даже если он скажет «сегодня погода никуда» она воспримет это как упрек в свой адрес.
Довольно часто один из партнеров, скрывая свои истинные чувства и переживания, склонен представлять их не так, как они выглядят на самом деле. Например, рассердившись на мужа (или на жену), мы часто стараемся не показать этого. Так (или на жену), мы часто стараемся не показать этого. Так происходит, если мы боимся проявить наши эмоции открыто, опасаясь, что нас могут серьезно наказать. Например, неприятием наших чувств. Опасаясь показать, что он действительно чувствует, человек подавляет свои чувства, что не означает, что они исчезают совсем. Недоразумение состоит в том, что супругам кажется, что непроявившаяся агрессивность как бы не существует, хотя в действительности она сохраняется и лишь меняет свою направленность.
Те, кто предпочитает опосредованную форму выражения чувств или вообще старается их скрыть, применяют что-то вроде игры, направленной на то, чтобы достичь желанной цели, не раскрывая ее никому, скрывая от близких. Причем поведение такого рода может сделаться постоянным. Такой человек стремится к достижению цели, не раскрывая своих истинных намерений, не желая рисковать, стараясь застраховать себя от потерь в случае неудачи.
Одной из частых форм поведения такого рода бывает внешнее согласие на все, что предлагает партнер, с одновременным выдвижением самых разнообразных «но».
Например, муж предлагает поехать в воскресенье к его матери на обед. Жена не любит свекровь и чувствует, что та тоже относится к ней довольно сдержанно. Ехать ей не хочется, но заявить об этом прямо она не решается. Внешне она соглашается на предложение мужа: «Хорошая мысль, но, похоже, в воскресенье будет плохая погода». Муж воспринимает ее слова дословно, не замечая подтекста, и вступает в дискуссию: «Прогноз был хороший, и можно захватить зонты.» Жена не уступает: «Да, но дети после такой поездки устанут, а понедельник у них тяжелый день в школе.» «Мы не будем долго засиживаться, — убеждает муж. — Пообедаем, поговорим часок, и домой.» Жена: «Но твоя мама обидится, что мы рано ушли.» Муж: «Мы ей скажем, что дети должны подготовиться к школе.» Жена: «Да, но может получиться неудобно, тем более, что я неважно себя чувствую…» и так далее.
Если бы в какой-то момент муж ее остановил и сказал: «Ты просто не хочешь идти к моей матери и ищешь предлог, чтобы отказаться», жена, скорее всего, почувствовала бы себя несправедливо обиженной. Но если, убедившись, что уговоры бесполезны, он бы спросил: «Что тебе мешает пойти к ней, что между вами произошло?» — и если бы в вопросе прозвучала искренняя озабоченность чувствами жены, она, возможно, отбросила бы притворство и откровенно рассказала, что послужило причиной ее неприязни к свекрови.
Но чтобы понять другого человека, нужно этого хотеть, нужно приложить определенные усилия и нужно уважать его побуждения и эмоции. Не всем это по силам, поскольку вынуждает менять собственное отношение и отказаться от некоторых собственных наклонностей и пристрастий, жертвовать какой-то частью самого себя.
Следует также подчеркнуть, что эмоции выражаются не только в словесной форме. Даже подавленные чувства проявляются физически: в дрожащих руках, в бледности или, наоборот, в резком румянце, в срывающемся голосе или нервном покашливании. Все проявления такого рода безошибочно указывают на истинное состояние, и оно может быть, вопреки нашему желанию, замечено и расшифровано партнером. Выразительным способом проявления чувств может быть молчание: им можно отгородиться от партнера («Не хочу с тобой разговаривать!»), оно может означать упрек, обиду.
С течением времени супруги учатся понимать и словесную, и другие формы передачи информации, и часто — нужно с грустью это отметить — пользуются этими разными способами для того, чтобы больно уколоть партнера.
Вот на какой-то вечеринке муж с энтузиазмом рассказывает о своих успехах на службе. Жена ничего не говорит, она всего лишь иронично и несколько устало поднимает бровь. Муж «гаснет» — самый близкий ему человек подверг сомнению его профессиональные возможности. Ее выражение говорило: «Ты и успехи? Расскажи кому другому, я-то знаю, что ты — пустое место».
Еще одна сцена. Приятельница говорит жене, что та сегодня прекрасно выглядит, или рассказывает в присутствии мужа, как его жене удалось выйти из какого-то трудного положения. Муж недоверчиво пожимает плечами и бросает на жену критический взгляд. Его поведение говорит: «Надеюсь, ты этого всерьез не принимаешь? Ведь известно, что ты ни на что не способна».
Словесная информация может не совпадать с ее фактическим содержанием. Скажем, жена подробно рассказывает мужу, какую замечательную шубку купил ее приятельнице муж. Она с увлечением описывает фасон и все достоинства приобретенной вещи. Причем муж прекрасно понимает, что дело вовсе не в шубке, просто жена сообщает ему, что он лопух, мало зарабатывает и вообще не думает о том, что нужно его жене. Или женщина, которая почувствовала, что интерес мужа к ней падает, болезненно воспринимает любое его замечание. Если он, например, хвалит фигуру общей знакомой или ее хороший вкус или хвалит за что-то соседку, жена безошибочно понимает скрытое значение этих слов: она куда лучше тебя.
Хотелось бы поразмышлять, что же мешает людям открыто, искренне и прямо реагировать на поступки друг друга, а значит, понимать друг друга?
К сожалению, прежде всего это вынесенный из детства и юности отрицательный опыт общения, воспоминания о поведении родителей, о противоречивых сведениях, полученных в юности. Это также страх быть в эмоциональном плане отвергнутым партнером, почувствовавшим, что по какой-то причине к нему относятся неодобрительно. Следует подчеркнуть, что страх такого рода как бы «вкодирован» в наше сознание и выражать отрицательное отношение к чему бы то ни было абсолютное большинство из нас просто не умеет.
Если ребенок выразит свое неудовольствие родителям или учителям или прореагирует отрицательным образом на поведение ровесника, взрослые решительно осудят его поведение, а иногда и строго накажут. Собственно говоря, наша педагогика не выработала методики, как научить ребенка выражать злость, неприязнь, претензии или ярость. А ведь в определенные моменты жизни такие чувства переживает каждый из нас. Более того, взрослые вообще неодобрительно воспринимают поведение ребенка, если оно отличается от их собственного. А что говорить, если такая реакция окажется к тому же резкой, несдержанной, бурной?
Правда, ребенку говорят, что несогласие можно выразить в так называемой культурной, то есть мягкой, форме, однако нам хорошо известно, что такая сдержанная форма не позволяет выплеснуть из себя до конца отрицательные эмоции. И не удивительно, что в критическую минуту, например под влиянием обиды, человек, считающийся сдержанным и спокойным, может вспыхнуть, взорваться, наговорить ужасных слов, сделать что-то невероятное. Иногда причина кажется пустяковой, но для человека, давно подавлявшего в себе отрицательные эмоции, пустяк стал переполнившей чашу терпения каплей. А свидетели такого эмоционального срыва удивляются неадекватности реакции и, конечно, осуждают такого человека.
Следует также подчеркнуть еще одну трудность на пути взаимопонимания: в замечаниях, которые мы делаем, очень редко содержится конкретная информация о характере проступка. Ведь любое замечание воспринимается с трудом, поскольку даже самый невинный упрек человек воспринимает как нападение, и его самолюбие протестует. Например, муж сделал жене замечание, что с точки зрения экономии времени и сил, ее домашняя работа плохо организована. В девяноста процентах жена воспримет это замечание как тотальную критику своей особы и не захочет воспользоваться ее конструктивным содержанием.
Говоря о правилах общения, часто подчеркивают, что главным условием удачных контактов является умение говорить как о хорошем, так и о плохом. Однако на практике это чрезвычайно трудно. О том, что нас задело, что нам мешает в отношениях с другими людьми, мы, как правило, молчим, поскольку чувствуем, что зависим от них, боимся их огорчить и думаем, что выяснение отношений ничего не даст, только их ухудшит. Да и не всегда, даже при самых лучших намерениях, стоит применять так называемую «открытую» реакцию. Иногда лучше не обратить внимания, сделать вид, что ты чего-то не заметил, не расслышал или не понял, дать второй стороне возможность обдумать свое поведение. Если что-то произошло, лучше отказаться от немедленного выяснения отношений и отложить серьезный разговор, отложить на некоторое (не слишком продолжительное) время, когда страсти улягутся и можно будет спокойно и доброжелательно все обсудить.
Беседы такого рода просто необходимы для сохранения взаимопонимания, они очищают атмосферу, укрепляют и углубляют чувство близости и единства. Если же такой «клапан» отсутствует, невысказанные отрицательные эмоции с течением времени заполняют сознание и, не выплеснутые, а иногда и жестко подавляемые, — аккумулируются, создавая тяжелую напряженность. Некоторые не выдерживают этого давления и в какой-то момент выплескивают наружу все, что накопилось. К сожалению, это не очень эффективный способ поставить собеседника в известность о своих чувствах и ощущениях, ведь во время ссор и криков каждая сторона способна запомнить лишь обрывки каких-то обвинений, которые становятся затем источником следующего скандала.
Многие люди вообще не умеют спонтанно, вслух выражать то, что они чувствуют. Не находя выхода, их чувства оседают тяжелым грузом в душе, а если это состояние затягивается, оно может стать причиной различного рода заболеваний, например гастритов или повышенного давления.
В связи с этим мне кажется необходимым дать краткие указания по «технике конструктивной ссоры», которые должны вас убедить, что даже это неприятное занятие можно оттренировать, упростив тем самым сложности совместной жизни.
Для начала следует усвоить, что если произошло какое-то недоразумение или даже серьезная ссора, нельзя обрушивать на партнера лавину обвинений или предъявлять ему все накопившиеся претензии. Следует спокойно сообщить, что необходимо обсудить такой-то вопрос и вместе определить время и место разговора. Недопустимо начинать разговор, когда партнер собирается на работу, садится завтракать или обедать или в то время, когда он привык отдыхать. Нужно просто договориться, когда этот разговор состоится, сказав также, о чем он будет.
Второй этап — это сам разговор, причем в нем ни в коем случае нельзя прибегать к обобщениям. Упреки должны быть сформулированы четко и точно. Нельзя, например, говорить: «Потому что ты всегда бросаешь меня в воскресенье одну», или: «Ты никогда ни в чем мне не помогаешь», или: «Ты никогда не вынесешь мусорное ведро». Следует сказать: «Вчера ты не даже не сказал, куда ты идешь…», «Ты мне в этом не помог». Тогда вторая сторона будет точно знать, что ей ставится в вину и, конечно, будет защищаться.
Третий этап — это непосредственно ссора. Одна сторона выдвигает обвинения, вторая защищается, прибегая к разного рода аргументам. Но и этот этап, яростный обмен мнениями, должен проходить по определенным правилам:
- выдвигаются конкретные претензии без обобщений типа: «ты всегда», «ты никогда» и так далее;
- в ссоре активно участвуют обе стороны, разрешается открытое проявление любых эмоций, даже очень агрессивных (криков, плача, истерики), но недопустимо глухое молчание;
- правильное проведение ссоры предполагает обязательную ответную реакцию, на упреки нужно обязательно отвечать, нельзя ограничиться двумя параллельными монологами, которые нигде не пересеклись и одна сторона так и не уяснила, о чем же толкует вторая;
- запрещается употреблять формулировки, задевающие глубокие чувства второй стороны, то, что ей особенно дорого или что она болезненно переживает. Нельзя говорить, например, о низком росте или неспособности что-то делать. Недопустимо также подчеркивать недостатки семьи и родных («потому что твоя мамаша», «потому что этот кретин твой братец» и так далее).
Затем начинается основной этап «конструктивной ссоры». Следует уяснить причину конфликта, обдумать ее и признать, что начавшая спор сторона в чем-то права. Сказать ей, например: «Ты права, я не должен был оставлять тебя на все воскресенье одну» или «Действительно, я совсем забыл про мусор». Удовлетворенный таким признанием партнер должен в свою очередь сказать что-нибудь положительное, доброжелательное имевшему мужество признать свою вину. Затем можно подсчитать результаты ссоры «по пунктам», учитывая следующие моменты: узнал ли во время ссоры каждый из партнеров нечто новое о второй стороне; высказал ли он все свои обиды до конца так, что в душе не осталось ни неприязни, ни осадка; дал ли такой разговор какие-то положительные результаты для отношений в будущем; постараются ли стороны не допустить возникновения такого рода недоразумений.
Многим кажется, будто конфликтное выяснение отношений абсолютно недопустимо, что оно равносильно гибели любви или по крайней мере ослабляет и усложняет существующие отношения. Следует со всей решительностью подчеркнуть, что это ошибочная точка зрения. Отношения между людьми очень часто содержат в себе элементы конфликта, даже если их не замечают, то есть если их удается преодолеть неосознанно, не обращая на них специального внимания.
Если же между супругами существуют по-настоящему близкие отношения, конфликт можно использовать как составную часть их совместного стремления к взаимопониманию. Умение сосуществовать с другими людьми — это не умение избегать конфликтов, но искусство перевести конфликтную ситуацию в фактор, укрепляющий сложившиеся отношения. Всем, кому случалось ссориться в «лучшие времена», молодым супругам, переживающим «тихие дни» и бурные выяснения отношений, тем, кто боится, что разница во взглядах может привести к разрыву, понимание, что конфликтов не избежать, должно дать спокойную уверенность в будущем. Единственно важно, чтобы разрешались они в правильной форме, чтобы партнеры научились так выяснять отношения, чтобы это и приносило пользу обеим сторонам, и помогало предотвращать ссоры в будущем.