Загрузка...
Все знают, что дети растут неравномерно: есть периоды, когда они как бы «топчутся на месте», а есть времена, когда они вытягиваются прямо на глазах. Психическое развитие человека, формирование его характера также происходит неравномерно. Особенно важен для психического созревания пубертатный период, о внешнем выражении которого в поведении подростка речь шла в предыдущей главе. Это критическая стадия развития, в которой человек открывает себя, свой мир и свою личность; в это время он как бы поворачивается «в себя», вовнутрь, в свой собственный мир, во многом отключается от окружающего, переоценивая свои взгляды на жизнь и отыскивая смысл существования.
Этот необходимый этап развития природа обычно приурочивает ко времени полового созревания, и протекание пубертата у девушек и юношей различается. Более ярко особенности пубертатного возраста бывают выражены у юношей, и, в отличие от девушек, они никогда после его завершения не возвращаются полностью «в мир». В этом и состоит одно из основных психологических различий между мужчинами и женщинами: мужчина, как правило, более замкнут менее общителен, более погружен «в себя», менее зависим от реальной действительности и, как ни странно, более романтичен. Средняя же женщина более «заземлена», гораздо прочнее мужчины стоит на земле, намного лучше разбирается в житейских вопросах и обладает практическим здравым смыслом. То есть это те самые различия, которые помогают женщине стать консервативным началом, хранительницей очага и детей и, в конечном счете, генофонда, а мужчине — пренебрегать сиюминутным ради более для него интересного, разведывать новые территории и открывать новые миры не только для своей семьи, но и для рода, нации и человечества в целом.
Обычно (но это только в теории) время пубертата совпадает со старшим школьным возрастом, 13 — 16 лет, у девочек чуть раньше, чем у мальчиков, но в наше время, несмотря на акселерацию, а может, и благодаря ей, психическое созревание, к сожалению, нередко отстает от физического. Как часто я встречала в своей практике красивых, внешне полностью сформировавшихся молодых людей, часто с великолепным интеллектом, которых ставила в тупик простейшая жизненная дилемма! Они хотят в этой жизни всего сразу, по максимуму, не прилагая для этого почти никаких усилий, а если что-то не удается — виноват в этом весь мир. Впрочем, чаще всего этим миром оказываются родители, не так воспитавшие и чего-то недодавшие, девушка, не оценившая искренность чувств нашего героя, преподаватель, злостно желающий его потопить на экзаменах… Это явление носит в психологии название психического инфантилизма. В житейском плане все, кажется, согласны, что инфантилизм — беда нашего времени, но над смыслом этого явления как-то не задумываются. Инфантильные юноши и девушки, как неповзрослевшие дети, непосредственны, но не умеют справляться с нестандартными ситуациями, не способны брать на себя ответственность, не могут сдерживать свои эмоции. Их чувства незрелы, а детский эгоцентризм (я — центр мироздания) часто переходит в махровый эгоизм.
Откуда берется эта инфантильность? Кроме задержек, связанных с общим отставанием центральной нервной системы ребенка (особенно вследствие родовых травм), самая основная причина психической незрелости в солидном возрасте — неправильное воспитание.
Вот один из характерных примеров. Мать привела своего 19-летнего сына-студента на консультацию к психоневрологу. Юноша жаловался на «депрессию» и «астеническое состояние», в связи с чем он не мог учиться и надеялся на оформление академического отпуска, однако объективных признаков каких-либо серьезных отклонений в здоровье у Виктора (так его звали) врач не нашел. Тем не менее мать по своим каналам добилась, чтобы Витю положили на обследование. Однако и в больнице подтвердили диагноз первого врача (или, вернее, отсутствие такового): ситуационная реакция у инфантильной личности — и собрались выписать его побыстрее, чтобы он успел сдать экзамены и «хвосты» за прошлый семестр. Накануне выписки молодой человек сделал вид, что пытается покончить с собой: приняв две таблетки снотворного, он выбросил остальные в унитаз и спокойно заснул, положив на видное место пустую пачку Как выяснилось, у Виктора было достаточно, на его взгляд, причин, чтобы не появляться в институте. Мало того, что он совершенно запустил учебу, у него назрел еще и серьезный конфликт в учебной группе.
Как это все произошло? Наверное, надо начать с начала: Витя рос единственным и обожаемым ребенком в семье. Родился он слабым и болезненным, все первые годы жизни подхватывал любые возможные инфекции, и, может быть, именно поэтому его, с одной стороны, избаловали, жалеючи, а с другой — опекали во всем, мотивируя это заботами о его здоровье. Я уже не говорю о том, что мама оставила работу и всю себя посвятила тому, чтобы поставить сына на ноги. В детстве его кутали и водили за руку гулять; в студенческие годы он находил каждое утро на стуле свежую рубашку и носки, впрочем, мама была готова подавать ему и завтрак в постель. Позволено Витеньке было в детские годы очень многое. Он всегда делал все, что ему взбредет в голову: смотрел телевизор допоздна вместе со взрослыми; мог устроить в магазине истерику, если ему понравилась какая-либо вещь, и родители немедленно ему ее покупали; нажимал на рычаг аппарата, если ему казалось, что мама слишком долго разговаривает по телефону. Ему ничего не стоило вмешаться в серьезную беседу взрослых, привлекая к себе всеобщее внимание, при этом родные только умилялись, а гости, как люди воспитанные, молчали. В конце концов он привык всегда получать то, что хотел, и это впоследствии сослужило ему дурную службу. Школьные годы прошли весьма сносно: у него в школе не было близких друзей, но и особых неприятностей не было, хотя учителя и предупреждали мать, что Вите будет очень трудно жить из-за завышенного самомнения и заносчивости. С учебой он справлялся: во-первых, он абсолютно не переносил двоек и троек, считая эти отметки ниже своего достоинства, так что уроки он всегда готовил, а во-вторых, в этом ему помогала мама, которую в старших классах заменили репетиторы. После школы они вместе с родителями выбрали технический вуз из тех. где был конкурс поменьше, и на первом курсе он держался как настоящий король — в его группе остальные мальчики были из провинции. Увы, очень скоро разразилась катастрофа: не привыкший к регулярным занятиям без контроля, Виктор запустил занятия, еле сдал первую сессию, частично завалил вторую и никак не мог после летних каникул сдать «хвосты», так что ему грозило исключение из института. К тому же ребята в группе очень его невзлюбили за заносчивость и порой просто хамское поведение. Когда девушка из группы, за которой он ухаживал, отказалась продолжать с ним встречаться, он дал ей пощечину прямо на вечеринке в общежитии, после чего группа объявила ему бойкот.
Как оказалось, во взрослой жизни все дастся не даром и не сразу, даже академический отпуск, — чтобы его добиться, мама положила Витю потом в терапевтическое отделение. Она так и не поняла, кто виноват в происшедшем: вместе с сыном обвиняла в его «депрессивном состоянии» девушку, всех его сокурсников, пристрастных преподавателей и деканат…
Вообще, как ни странно, в московских вузах «провинциалы», живущие в общагах, после адаптации к новым условиям жизни часто перегоняют избалованных и «домашних» москвичей если не по оценкам то по отношению к учебе. Им в Москве не на кого надеяться, кроме как на самих себя, и если они преодолевают первую растерянность, вызванную расставанием с родительским домом, и привыкают жить самостоятельно, то нередко набирают скорость и чем дальше, тем успешнее учатся, а потом — делают карьеру.
Как мы видим на примере Вити, здесь к инфантильности привело неправильное воспитание в форме гиперопеки (то есть чрезмерной опеки) и вседозволенности. Но, как ни странно, к такому же точно результату может привести и прямо противоположный по характеру тип воспитания — гипоопека, то есть полнейшее пренебрежение ребенком, отсутствие всякой опеки. Абсолютно не приспособлены к нормальной жизни в большинстве своем воспитанники наших детских домов, где индивидуальное воспитание заменяется чисто формальными мероприятиями и царит казарменный подход. Часто инфантильные дети вырастают в семьях очень занятых родителей, например живущих за границей дипломатов, которые стараются компенсировать отсутствие родительской ласки и повседневного контакта с детьми материальными благами, или в неполных семьях, когда мать вынуждена очень много работать ради денег и физически не имеет возможности уделять время своему ребенку.
Вот передо мной две женщины, Нина и Нонна, мать и дочь. Нине немного за 40, у нее стройная, подтянутая фигура, модная прическа, миловидное лицо, походка и осанка очень уверенной в себе женщины. Да она другой и не может быть: финансист по образованию, она сделала неплохую по нашим временам карьеру — от простого бухгалтера до главного бухгалтера малого предприятия. Нонне 19 лет, она красивее матери, но совсем не уверена в своих женских достоинствах, мечтает похудеть, чтобы фигура была похожа на материнскую. Вообще, все в ее матери вызывает у Нонны раздражение и зависть: и ее уверенность в себе, и ее умение держать себя с мужчинами, и даже то, как она носит шляпки. Нина осталась вдовой в 30 лет и поняла, что ей можно рассчитывать только на себя. Она работала как проклятая, оставалась на работе вечерами, не отказывалась ни от какой возможности подработать. Были у нее и любовные связи, но о замужестве она и не думала, знала: дочь не простит. С дочкой сидела тем временем ее старая бабушка (мать Нины, к сожалению, уже умерла). Нина задалась целью поставить на ноги дочь, старалась хорошо ее одевать, нанимала преподавателей (без толку), отдала в престижную английскую школу.
К сожалению, школа оказалась слишком престижной: Нонна не нашла там друзей, зато научилась завидовать одноклассникам, в основном детям дипломатов и высокопоставленных партийных шишек, запакованным в «фирму» и прибывавшим в школу на черных «Волгах». Таких деток гораздо лучше, чем смогла бы я, описал Юрий Щекочихин в своей «Ловушке № 46» (по мотивам этой пьесы был поставлен фильм «Арлекино»), ну а Ноннино отношение к ним очень напоминало мне отношение ребят из шайки Арлекино, выходцев из простых и бедных семей: ненависть пополам с завистью, а под этим чувствуется жгучее желание быть такими же, как они, хотя бы внешне, ради чего можно пойти и на преступление. Способностями, как выяснилось, Нонна не блистала, не оказалось у нее и усидчивости. Школу она закончила с грехом пополам.
Школа не научила ее английскому, не научила она ее и работать (Нонна пыталась работать секретарем-машинисткой, но нигде не удерживалась больше месяца), но зато научила совсем другому. В весьма юном возрасте, гораздо раньше, чем могла представить себе ее мать, Нонна познала то, что она называла «любовью» и что на самом деле было просто сексом. Не увереннаяв себев интеллектуальном плане, считавшая, что выглядит хуже всех из-за воображаемой «полноты» и «плохой одежды», она стиралась утвердить себя в жизни по-другому — и проиграла. Любовники ее не очень-то пенили, а однажды чуть не произошла трагедия: ее бросил юноша,в которого Нонна «была страстно влюблена», и она попыталась оградиться газом… (К сведению тех, кто захочет ей подражать: нашим газом отравиться невозможно, он взрывается задолго до того, как наступает смертельная его концентрацияв воздухе, а при пожаре обычно страдают посторонние.)
Вы скажете мне, уважаемая читательница, что о девушках, подобных Нонне, мы уже говорили, что тут сплошные комплексы. Да, конечно. Но кроме комплексов на первый план выступает потрясающая незрелость Нонны во всех отношениях. Незрелость нравственная: как выяснилось, она не стеснялась воровать деньги ни у матери, ни даже у старой прабабки и тратила их на одежду и косметику. Незрелость эмоциональная: в больнице, куда она попала после неудавшейся попытки самоубийства, она если и вспоминала о своем «возлюбленном», то потому лишь, что потеряла надежду выйти за него замуж и срочно искала ему замену. Выяснилось, что «любовь» ее была отнюдь не бескорыстной: она рассчитывала, что, выйдя замуж за своего Эрика, сына очень обеспеченных родителей, она войдет в «бомонд» и навсегда будет избавлена от необходимости работать. И мотив ее желания уйти из жизни оказался вовсе не таким красивым, как представлялось вначале: не из-за несчастной любви, а просто не получила того, на что рассчитывала, да и отомстить ему захотелось… Она все привыкла брать у матери и бабки, но никогда не задумывалась о своей ответственности не только перед ними, но и перед самой собой.
Kстати, в обоих случаях — и с Витей, и с Нонной — хорошо прослеживаются две характерные особенности «инфантилов». Во-первых, серьезные кризисные моменты в их жизни часто бывают связаны с любовью: они любят так же эгоистично, как делают и все остальное, и требуют от объекта своей любви немедленных ответных чувств и действий, поэтому они очень часто терпят неудачу, которую переносят крайне тяжело. И второе — инфантильные молодые люди абсолютно не ощущают цены жизни и нередко в кризисной ситуации, вместо того чтобы искать из пес выход, пытаются покончить с собой. Чаще всего эти попытки несерьезны и рассчитаны в основном на воздействие на окружающих. Иногда они бывают просто курьезными, как у Вити или у одного молодого человека, который пытался повеситься на глазах у уходившей от него жены и уже начал «задыхаться», когда, па его несчастье, сверху упал незакрепленный конец веревки и испортил всю сцену. К сожалению, люди склонны заигрываться, и такие игры со смертью могут быть очень опасны. Особенно плохо бывает, если попытка самоубийства произвела на окружающих нужный эффект, — тогда в дальнейшем к таким шантажным попыткам или угрозам покончить с собой юноша или девушка могут прибегать постоянно, но любому, самому ничтожному поводу. У меня был пациент, которого я могла бы записать в свою личную книгу рекордов Гиннесса: к своим 23 годам он совершил около двадцати попыток, все, впрочем, с минимальным вредом для здоровья и с максимальной выгодой для себя.
Конечно, эту книгу не прочтут ни те матери, кому плевать на своих детей (им на все наплевать), ни те, кому некогда уделять им внимание (им и читать некогда). Я надеюсь только на то, что эти страницы попадутся на глаза тем женщинам, которые готовы ноешь своего ребенка на руках до старости, и они задумаются. Ну, например, таким, как Ирина Ч.: «Есть человек, который любит моего мальчика, но все равно я буду только с сыном, чтобы, не дай бог, не подвергать ребенка стрессам… Я, наверное, ненормальная мать, мне хочется все время быть с сыном, самой его кормить, самой укладывать спать, самой играть, даже стирать с него не доверяю никому. Даже когда он спит, меня из дому не выгонишь, без меня ему будет хуже. Да так оно и есть. Ну кто понимает его лучше меня?..» (из письма в журнал «Смена»). Интересно, будет ли благодарен Ирине ее сын, выросший и без отца, и без отчима, когда станет взрослым, да и что будет делать сама Ирина, когда он захочет создать свою собственную семью?
Я, например, считаю, что основная вина Нины перед дочерью (или, скорее, беда ее) состоит в том, что Нина и не пыталась после смерти мужа создать новую семью, чтобы девочка росла в нормальной обстановке, чаще видела бы дома и мать, и мужчину, заменившего бы ей хоть отчасти отца. Может быть, тогда и инфантильность у Нонны не была бы выражена столь сильно, и в мужчинах она разбиралась бы лучше, и отношения с ними строила бы более умело. Но особый грех на душу берут матери, которые сознательно, повинуясь своему материнскому эгоизму, воспитывают без мужчин своих сыновей. Им грозит большая опасность, а какая — об этом в следующей главе.