Загрузка...П. Е. Астафьев (1846-1893) в своем научном творчестве также обращается к вопросам менталитета. Его работа «Национальность и общечеловеческие задачи» с подзаголовком «К русской народной психологии» является особенно значимой для понимания различных психологических проблем, в том числе и менталитета. При рассмотрении человека и его поведения, понимаемого в широком смысле слова, Астафьев подчеркивает значение таких важных для психологии человека понятий, как «сознание» и «самосознание».
Он отмечает, что человек — это «существо самосознающее». Это многое означает и ко многому обязывает. Человек не просто переживает свою жизнь в ее существующем виде, но он вместе с тем «судит» и свою жизнь, и себя самого, и, пользуясь выражением С. Л. Рубинштейна, весь свой «строй мыслей и чувств», ищет всему содеянному им оправдание или осуждение (Астафьев, 1890, с. 5).
Во взглядах Астафьева понятия «сознание» и «самосознание» выступают в качестве методологических опорных точек; через них предпринимается попытка раскрыть особенности национального характера русского народа. При этом он исходит из того, что именно возможность осознания особенностей своего бытия, понимания того, что в нем ценно, позволяет человеку «устроять» свою жизнь, пространство собственных мыслей и действий, создавать свой внутренний мир. Астафьев выступает против пассивного принятия личностью своего бытия, как якобы «данного ему роком», указывает, что человек есть причина, «виновник» всего, «что он сделал», и того, «чем он сам стал, что он есть» (там же). Тем самым подчеркивается активный характер сознания, его влияние на жизнь человека, ее осмысление и преобразование.
Однако П. Е. Астафьев не ограничивается использованием понятий «сознание» и «самосознание» применительно только к жизни отдельного лица, достигшего зрелости, «безвозвратно пережившего уже период непосредственно доброго или злого, невиновного ни в счастии, ни в бедах своих детства…» (там же, с. 6). По его мнению, то, что относится к отдельному человеку, может быть применено и к жизни целого народа. Рассматривая проблему народного духа, Астафьев писал: «Нет силы творчества и действительности народного духа без национального миросозерцания, без национального самосознания» (там же, с. 16).
Для того «чтобы энергично жить и устроять свою жизнь, чтобы выступить деятелем на историческом поприще», народ «должен составить себе определенное понятие о своих силах и стремлениях, о том, что ему дорого и мило и что — ненавистно, о своих насущных задачах и потребностях, о себе самом. Он должен обладать определенным самосознанием, глубоко проникающим все его мировоззрение, окрашивающим по-своему все общие отдельному народу с остальным человечеством идеалы» (там же). Астафьев подчеркивает необходимость введения общечеловеческих идеалов «в особый, индивидуальный у каждого народа органический строй жизни» (Имеется в виду особый, присущий данному народу строй жизни.), в котором «каждый из этих общих идеалов (научный, эстетический, этический, социальный и т. п.) получает свое особое (более господствующее или более служебное) место, вес и значение, свое полное определение» (там же, с. 7). По его мнению, от характера «этого индивидуального строя общечеловеческих идеалов и задач зависит и определенный национальный облик той или другой этнографической или политической единицы, и крепость ее культуры, и ее жизнеспособность» (там же).
Рассматривая особенности русского «народного духа», Астафьев указывает на его специфику, законченность и отличие от духовного строя западных народов.
Большой интерес в этой связи представляют его высказывания относительно русского национального характера. Определяя его, он выделяет ряд характерных для русского человека качеств: глубину, многосторонность, «энергетическую подвижность», теплоту «внутренней жизни и ея интересов». Для русского национального характера душа выше и дороже всего: «ея спасение, полнота, цельность и глубина ея внутреннего мира — прежде всего, а все прочее само приложится, несущественно, — таков девиз „Святой Руси“…» (там же, с. 26). Астафьев считает этот тезис основным и для право-славил, и для русского народа, и для русского «народного духа», тесно связанным с самосознанием человека.
Русских людей, по мнению Астафьева, отличают «нравственная опрятность, терпимость, благодушие и деликатность в житейской борьбе», а также «гармоническое равновесие ума, чувства и воли, полнота внутренней жизни, ее восприимчивость и отзывчивость» (Астафьев, 1890, с. 28). Он ссылается на В. Соловьева, отмечавшего, что эти качества всегда «привлекательно действовали на чужих людей», проявляясь как «мягкость и подвижность нашего народного характера, многогранность русского ума, восприимчивость и терпимость русского чувства» (цит. по: Астафьев, 1890, с. 28).
Оценивая русского человека, он стремится быть объективным, выделяя, наряду с достоинствами, также слабые стороны его национального характера. Они проявляются в неспособности и несклонности русских к решению задач «внешней организации, внешнего упорядочения жизни», в соответствующем равнодушии «к внешним формам, внешним благам и результатам своей жизни и деятельности» (там же, с. 26).
Подход к проблеме человека в русской науке дореволюционного периода отличается специфическими характеристиками, среди которых особенно следует выделить отмеченное многими учеными акцентирование внимания на нравственном аспекте бытия и развития человека, его стремлении к идеалу. Будучи православным мыслителем, Астафьев также особо выделяет нравственную характеристику русского народного характера, подчеркивает его религиозную устремленность и духовные качества. Религиозные чувства, по мнению Астафьева, «составляют самый центральный и наиболее драгоценный, наиболее ревниво охраняемый, отмежевываемый от всего нарушающего его чистоту пункт нашего внутреннего мира» (там же, с. 37). Следует иметь в виду, что эта оценка русского народного характера была дана в конце XIX в., и было бы интересно соотнести ее с характеристикой, которая содержится в современных социально-психологических исследованиях.
Заключение
Хотелось бы подчеркнуть, что изучение менталитета в современной психологии предполагает обращение к «начальному» этапу его разработки в русской культуре и науке. Это позволит выявить как преемственность, так и утраченные подходы в осмыслении данной проблемы, а также уточнить систему понятий, с помощью которых может быть раскрыт этот сложный феномен.
Литература
- Астафьев Я. Е. Национальность и общечеловеческие задачи (К русской народной психологии). М., 1890.
- Астафьев П.Е. Страдание и наслаждение жизни. М., 1885.
- Будилова Е. А. Социально-психологические проблемы в русской науке. М., 1983.
- Кольцова В. А. Системный подход в разработке истории отечественной психологической науки // Психологический журнал. 2002. №2. С. 6-18.
- Кольцова В. А. Особенности предметной области исторической психологии // Историческая психология: предмет, структура и методы / Под ред. А. А. Королева. М., 2004.
- Наумова Г. Р., ШиклоА.Е. Историография истории России. М., 2008.
- Сикорский И. А. Черты из психологии славян. Киев, 1895.
- Сикорский И. А. Идеализация и материализация жизни. Киев, 1912.
- Сикорский И. А. Русские и украинцы. Киев, 1913.
- Трофимов В. К. Русский менталитет: истоки, сущность, социально-культурные проявления. Ижевск, 2005.