Основным методом, позволяющим жертве побоев сохранять привязанность к своему обидчику или добиваться расположения нового, но такого же по сути объекта, является защита-расщепление. Этот защитный механизм дает возможность только одной из половинок Я взаимодействовать с внешним миром в каждый отдельно взятый момент, при этом изолируя от него ту информацию, которая хранится во второй, подавляемой, половине Я. Давайте рассмотрим роль надеющегося Я в стремлении к плохому объекту. Пациент, находящийся под влиянием надеющегося Я, будет возвращаться к плохому объекту, питая позитивные, но несбыточные надежды на их счастливое совместное будущее. Обычно довольно скоро все эти надежды идут прахом из-за очередного отказа или оскорбления со стороны плохого объекта, будь то родитель или взрослый партнер.
После этого пациент, изумленный и негодующий, снова возвращается к психотерапевту. Необоснованный оптимизм, исходивший от пациента неделю назад, сменяется горечью и цинизмом его раненого Я, занявшего тем временем доминирующую позицию. Пациент признается, что неприязнь со стороны плохого объекта оказалась для него полнейшей неожиданностью. И удивление это искренне, так как все предыдущие неприятные воспоминания были отмежеваны и наглухо заперты в подвалах раненого Я, то есть вытеснены из сознания. Его возвращение к плохому объекту было инициативой его надеющегося Я, видящего только возбуждающую, обещающую и оптимистичную сторону партнера или родителя. Расщепление заставляет пациента оперировать только частью доступной информации, лишая его возможности учитывать ошибки прошлого. Этот защитный механизм является ключом к пониманию причин, по которым избитая женщина постоянно возвращается к партнеру, не раз поднимавшему на нее руку, при этом не испытывая страха на сознательном уровне. Расщепление работает без сбоев, как часы, часто нервируя и зля родных и близких жертвы, которые вынуждены бессильно наблюдать за ее саморазрушительным поведением. Отщепление надеющегося Я с одновременным подавлением раненой половины Я помогает держать воспоминания о прошлых обидах в загоне, а следовательно, и впредь поддерживать отношения с отчаянно необходимым, несмотря на его жестокость, партнером.
В пограничном состоянии психики надеющееся Я у женщин является не единственной частью ее внутреннего мира, которая находит привлекательные черты в плохом объекте, то есть партнере. Ее раненому Я нравятся также отталкивающие и жестокие черты партнера. Отталкивающие стороны плохого объекта снабжают жертву неким внешним врагом, с которым можно бороться и которого можно перевоспитывать. Мне часто приходилось встречать мужчин и женщин, впавших в депрессию из-за потери своего плохого объекта, потому что их раненое Я осталось без врага, с которым можно бороться. В детстве жизнь этих пациентов вращалась вокруг противостояния и неповиновения родителям — они были главным источником их огорчений. Повзрослев, эти люди обычно находят свое призвание в качестве журналистов, работающих в горячих точках, или выбирают себе работу, связанную с приведением в исполнение приказов и предписаний, то есть таких должностей, которые дают им возможность символически продолжать борьбу с кем-то, кто теперь исполняет роль их нечутких или порочных родителей. Одна из моих пациенток имела долгую историю шумных скандалов со своим отцом-женоненавистником. Не удивительно, что замуж она вышла за человека, оказавшегося жутким эгоистом, точно так же ненавидящим женщин, как и ее отец. Они устраивали безобразные скандалы в моем кабинете, а дважды я заставал их ссорящимися на парковке еще через час после сеанса. Ее муж был военным летчиком, и он погиб во время тренировочного полета в тот период, когда они вместе стали посещать мои сеансы. Моя пациентка восприняла его смерть с облегчением, единственное, чего ей не хватало, по ее словам, так это их бурных выяснений отношений. Жизнь стала скучной и бессмысленной после утраты того, кто заменял в ее сознании отца, который был для нее плохим объектом. Ее раненому Я некого было перевоспитывать, и, как и следовало ожидать, она нашла себе новую работу в качестве консультанта по борьбе с алкогольной зависимостью, получив возможность «воевать» с нескончаемым потоком мужчин, благодаря чему ее жизнь снова обрела смысл и цель.
В рассмотрение болезненной привязанности избиваемой женщины к плохому объекту можно добавить еще один уровень сложности, если обратиться к истории ее отношений с родителями на этапе развития личности, когда она как раз и познала особую притягательность ситуации, в которой надежда сменяется разочарованием. Теперь тот же самый шаблон поведения, где сначала брезжит луч надежды, скрывающийся впоследствии за тучами разочарований, использует в отношениях с ней ее партнер. Такая переменчивость в отношениях действует на женщину как дурманящий напиток, призывая к действию и очаровывая обе половинки ее Я (раненую и надеющуюся). Как мы уже убедились, обещание поощрения является отправной точкой для формирования надеющегося Я, а равнодушие к потребностям ребенка дает начало раненому Я. Обе половины Я резонируют с колебаниями поведения от обнадеживающего до разочаровывающего и реагируют на них соответствующим образом. Мужчины и женщины с патологиями характера выбирают себе партнеров с близкой внутренней структурой, поскольку сходный уровень интенсивности обеих половин Я имеет гораздо большее значение, чем внутренний покой при нормально развитом Эго. Без партнера, который мог бы стимулировать и адекватно реагировать на эти два отдельных частичных Я, жизнь представляется пресной и пустой. Когда два человека с патологиями характера находят друг друга, тревогам по поводу собственной внутренней пустоты не остается места в сознании, потому что теперь оно занято полетами между состоянием радужного оптимизма и полного отчаяния. И на таком фундаменте построено множество патологических отношений. Женщина с патологией характера наверняка не сможет найти слов, чтобы сформулировать свои ощущения, но она знает, что ее партнер, наделенный такой же патологией, прекрасно ее понимает.
С другой стороны, если партнером человека с патологией характера оказывается четко дифференцированная, благополучно интегрированная «нормальная» личность, то «ненормальному» придется либо держать в секрете свое расщепленное раненое Я, либо сталкиваться с неприятием нормальным партнером иррациональных и неадекватно эмоциональных вспышек, спровоцированных частичным Я. Мне довелось узнать множество историй о том, как мои пациенты, имея отношения с благополучными людьми, жили в постоянном страхе, что их раненое Я неожиданно вылезет наружу. Особенно интересен случай, произошедший с одной очень привлекательной и соблазнительной пациенткой. Ее «спас» от мужа-тирана адвокат, занимавшийся их разводом. Она описывала его как серьезного человека строгих правил, холостого и явно проявляющего к ней интерес. После ее развода они подружились, и он пригласил ее съездить в гости к его родне в Бостон. Она боялась, что в случае ее отказа он потеряет к ней интерес, так что согласилась поехать, но очень неохотно. Она испытывала панический ужас перед его благополучной и обеспеченной семьей, подозревая, что они легко разоблачат ее. По дороге в Бостон она нервничала так сильно, что начала совершенно безосновательно критиковать его родственников, хотя не была с ними даже знакома. Во время церемонии знакомства она кое-как продержалась, но за столом немного перебрала, чтобы хоть как-то унять бушевавшую внутри нее панику. Обед благополучно закончился, а моя пациентка была ни жива ни мертва от страха, придя к убеждению, что вся семья только и делает, что с пристрастием ее изучает. Она не справилась с напряжением, а потому решила привлечь к себе внимание не лучшим способом, рассказав несколько крайне неуместных анекдотов. Но ей самой от этого стало легче, ведь теперь она могла больше не бояться разоблачения. Она предпочла продемонстрировать себя с худшей стороны, чем ждать, умирая от страха, что ее секреты случайно раскроет кто-то другой. Естественно, ее поведение лишило ее расположения хозяев дома, которые стали относиться к ней весьма прохладно. Покинув этот дом, она почувствовала громадное облегчение, ей не терпелось оказаться в обществе людей, которые бы ее понимали. Я уже упоминал о напряженности, которую испытывают личности с расстройствами психики, оказываясь в окружении нормальных. Этот пример является яркой иллюстрацией напряженности, возникающей из совершенной уверенности патологической личности в том, что нормальный партнер не способен понять и простить действия, спровоцированные ее раненым Я. Поэтому двое людей с патологиями характера, нашедшие друг друга, испытывают огромное облегчение. Они полностью понимают друг друга, им не приходится скрывать друг от друга свои иррационально агрессивные, ранимые и раненые половинки Я.