Загрузка...Само по себе взросление не гарантирует возрастание дифференциации, и многие люди, дожив до взрослых лет, продолжают слабо дифференцировать себя от родителей или других людей. Взрослые, которым в детстве не удалось дифференцироваться от своих матерей, и во взрослом возрасте не могут действовать самостоятельно, или же, будучи вынужденными проявлять самостоятельность, чувствуют себя крайне неуверенно. Следующий пример иллюстрирует острый недостаток дифференциации у 37-летних близнецов: Грета и Фреда Чейпин — однояйцовые близнецы, которые в 37 лет одинаково одеваются, ходят в ногу, вместе принимают двухчасовую ванну и часто разговаривают друг с другом, а иногда ругаются в унисон. Если же им приходится расстаться даже на мгновение, они начинают вопить и причитать. <…> На сестрах Чейпин — одинаковые серые пальто, но изначально пуговицы на одном были зеленого цвета, на другом — серого. Срезав по две пуговицы с каждого пальто, они перешили их на другое, таким образом, на каждом пальто теперь две зеленые и две серые пуговицы. Социальный работник, обслуживающий их, однажды принес им два куска мыла разных цветов, и они расплакались. Потом они разрезали мыло пополам, так, чтобы у каждой было две одинаковые половинки (Leo, 1981:45).
Этот ужасно печальный пример показывает, насколько серьезные нарушения может вызвать недостаточная дифференциация в зрелом возрасте. Эти близнецы испытывали невыносимое волнение, как только разлучались друг с другом как физически, так и символически — нечто похожее чувствует младенец во время расставания с матерью. Разлука вызывает такое сильное волнение, потому что самосознание у каждой из сестер-близнецов слишком мало, чтобы его хватало для поддержания каждой из них в отдельности. Эта проблема может принимать крайне серьезные формы; конечно, у большинства пациентов недостаток дифференциации проявляется менее драматично: Кати обратилась за психологической помощью с целым букетом проблем, связанных с постоянными нападками ее матери и вмешательством в ее личную жизнь. Кати была разведена, сама воспитывала пятилетнего сына и Переехала в родительский дом, чтобы не тратиться на съемное жилье, несмотря на хорошо оплачиваемую работу и приличное состояние, доставшееся ей после развода. С матерью они постоянно ссорились по поводу того, как надо воспитывать ребенка, и Кати почувствовала — и на самом деле так оно и было, — что ее мать пытается взять на себя воспитание ее ребенка. Кати работала в приемной врача-стоматолога, и мать целый день досаждала ей звонками. Навязчиво и излишне эмоционально, мать, бывало, требовала, чтобы она «забрала обратно» какие-то слова, сказанные вчера вечером, или же Могла сообщить Кати, что переставила мебель в ее комнате — вопреки категорическим возражениям Кати. Несмотря на открытый конфликт и постоянные противоречия, Кати «боялась» просто положить трубку. Более того, если она в течение двух часов не получала звонка от матери, она сама звонила ей в испуге, что с матерью что-то случилось. Они ожесточенно ссорились по любому вопросу, где их мнения не совпадали, потому что даже при малейшем расхождении во взглядах каждая из них чувствовала себя покинутой и одинокой. После первого сеанса психотерапии Кати прибежала домой и пересказала матери все, что услышала от меня.
Недостаток дифференциации — это ключ к пониманию как мужчин, так и женщин, которые вопреки всему возобновляют деструктивные отношения. Кати, например, призналась, что боялась повесить трубку во время разговора со своей матерью. Ее страх невыдуманный, ведь подсознательно она признает, что без матери у нее не будет возможности «наверстать» ту заботу, которой ей не досталось в детстве. Фейрбейрн заметил, что основная причина, по которой ребенок, в детстве обделенный любовью и поддержкой, не может оторваться от своего родителя, — это понимание того, что разрыв положит конец всем надеждам на понимание и заботу, в которых он по-прежнему так нуждается. Это одна из главных причин того явления, которое Фейрбейрн назвал «возвращением к плохому объекту».
Взрослые люди с неблагоприятной историей формирования личности точно так же ищут и поддерживают недифференцированные отношения, в которых они чувствуют себя не такими опустошенными и одинокими. Недифференцированные отношения позволяют одной личности — в нашем случае это мать Кати — частично «проникать» в самосознание другого человека — ее дочери. Мать постоянно стремилась проникнуть во внутренний мир Кати и властвовать над ней. Их открытая борьба была расплатой за возможность для обеих сторон хотя бы временно не ощущать себя покинутыми. Таким образом, и Кати, и ее мать чувствовали себя менее одинокими, а постоянные стычки сближали их настолько, что они ощущали себя как бы единой личностью. Это чувство недифференцированной близости притупляет ощущение пустоты и заброшенности, преследующее людей, чье развитие происходило в неблагоприятных условиях. Поэтому Кати и ее мать в их недифференцированных отношениях искали спасения от внутреннего одиночества.
Недифференцированные отношения у взрослых часто называют «слиянием», «сцепкой» или «поглощением». Нормальное здоровое самосознание имеет крепкие границы, которые непросто сломать. Одинокие, лишенные эмоциональной поддержки люди приглашают других людей «извне» войти «вовнутрь», чтобы обрести чувство цельности. Из примера с Кати мы увидели, насколько несправедливо обходилась с ней мать. Во-первых, мать лишила ее необходимой заботы, тем самым воспрепятствовав нормальной дифференциации. Она подавляла свою дочь не по злому умыслу, а скорее потому, что сама она в детстве тоже не получила достаточно родительского тепла и ей нечего было передать следующему поколению. Впоследствии она использовала свою дочь в качестве защиты от собственного одиночества, а Кати и не сопротивлялась, потому что сама была очень одинока и чувствовала себя комфортнее, когда мать психологически была «вместе» с ней.
Недостаточная дифференциация между взрослыми партнерами — наиболее частый признак пар, взаимодействующих по сценарию насилия. Взаимная дифференциация и у агрессора, и у его жертвы очень слаба. Однажды мне пришлось работать с женщиной, пострадавшей от своего мужа, с которым ей удалось быстро разорвать отношения. До глубины души взбешенный этим обстоятельством, он взял винтовку и изрешетил входную дверь дома, в котором находились его жена и двое ее детей. Его арестовали и посадили в тюрьму, но после освобождения семья снова воссоединилась, и женщина начала еженедельно посещать мои сеансы психотерапии. Во время наших встреч он с обоими детьми сидел в машине, припаркованной рядом с моим офисом. Он не глушил двигатель, ежесекундно ожидая ее появления. Моя пациентка была безнадежно зависима и не дифференцирована от своего мужа, так же как и он от нее. Когда они были вместе, самосознания их сливались, давая каждому из них необходимое для нормальной жизнедеятельности чувство безопасности и цельности. Моя пациентка не могла выходить из дома без его сопровождения, хотя во время сеансов она признавалась, что ненавидит мужа всеми фибрами души. К этой парадоксальной комбинации крайней зависимости, недостаточной дифференциации и взаимной неприязни мы вернемся в главе 5.