В этой главе я хочу рассмотреть развитие структуры человеческого Эго. Материал, представленный в этой главе, не связан непосредственно с работами Фейрбейрна, он собран из двух смежных научных областей: Эго-психологии, являющейся подразделом психоаналитического направления, концентрирующегося на развитии способностей детского Эго, и теории привязанности, берущей свое начало в работах Джона Боулби¹⁸. Теория привязанности уходит корнями в этологию, изучение поведения человека и животных в естественной среде. Боулби вдохновили труды Конрада Лоренца¹⁹, наблюдавшего, как у гусят формируется сильная связь с матерью-гусыней, хотя она никогда не занимается их кормлением. С рождения гусята сами находят себе еду, следовательно, их отношения с матерью нельзя объяснить удовлетворением потребностей (кормлением). Боулби рассматривал связь между ребенком и родителями в человеческом обществе с позиции свободной от теорий этологии, и в результате разработал модель, известную как теория привязанности. Психология Эго будет использоваться в этой главе наравне с теорией привязанности, поскольку они удачно дополняют друг друга, по-своему интерпретируя различные аспекты отношений между матерью и ребенком.

Психология Эго, как я уже говорил, приходится двоюродной сестрой теории объектных отношений, эволюционировавшей из работ Анны Фрейд, одной из первых обратившей внимание на роль Эго в развитии ребенка. От теории объектных отношений ее отличает то, что источником энергии для личности все-таки считается Ид.

Мы рассматриваем дифференциацию самой первой, потому что она является первым из трех процессов, который можно наблюдать у развивающегося ребенка. Интроекция происходит в то же самое время; но ее невозможно заметить на начальных этапах жизни. Концепция дифференциации, на самом деле, имеет два тесно связанных значения: дифференциация себя от других людей и дифференциация внутри себя самого. Дифференциация себя от других определяется как способность человека ощущать себя существующим и действующим отдельно от окружающих. В этом значении дифференциация обозначает осознание младенцем себя и своей матери как отдельных сущностей. Возникает вопрос: в чем же сложность такого восприятия? Но, как мы убедимся, многим так и не удается постичь эту фундаментальную разницу.

Перед тем, как обратиться к двум другим процессам, участвующим в развитии Эго, интроекции и интеграции, я бы хотел рассказать об исследовании процесса дифференциации, проведенном с позиций Эго-психологии Маргарет Малер²² и ее коллегами, Ф. Пайном и А. Бергман, в 1975 году. Модель, разработанная Малер, основана на лабораторных наблюдениях, что делает ее скорее эмпирической, чем чисто теоретической. Предложенные ею этапы психологической индивидуации используются как модель развития Эго в большинстве теорий объектных отношений. Малер и ее коллеги тщательно изучили матерей и их младенцев и подготовили ряд описаний нормальных этапов, через которые проходит ребенок в период дифференциации.

Само по себе взросление не гарантирует возрастание дифференциации, и многие люди, дожив до взрослых лет, продолжают слабо дифференцировать себя от родителей или других людей. Взрослые, которым в детстве не удалось дифференцироваться от своих матерей, и во взрослом возрасте не могут действовать самостоятельно, или же, будучи вынужденными проявлять самостоятельность, чувствуют себя крайне неуверенно. Следующий пример иллюстрирует острый недостаток дифференциации у 37-летних близнецов: Грета и Фреда Чейпин — однояйцовые близнецы, которые в 37 лет одинаково одеваются, ходят в ногу, вместе принимают двухчасовую ванну и часто разговаривают друг с другом, а иногда ругаются в унисон. Если же им приходится расстаться даже на мгновение, они начинают вопить и причитать. <…> На сестрах Чейпин — одинаковые серые пальто, но изначально пуговицы на одном были зеленого цвета, на другом — серого. Срезав по две пуговицы с каждого пальто, они перешили их на другое, таким образом, на каждом пальто теперь две зеленые и две серые пуговицы. Социальный работник, обслуживающий их, однажды принес им два куска мыла разных цветов, и они расплакались. Потом они разрезали мыло пополам, так, чтобы у каждой было две одинаковые половинки (Leo, 1981:45).

Здравомыслящая мать понимает, что, поддерживая первые достижения своего ребенка, она прокладывает путь к достижению ребенком полной независимости. Как ни печально, но многим матерям подсознательно не удается смириться с нарастающим отделением ребенка по мере его развития, потому что их любовь к ребенку помогала им компенсировать пустоту собственного Я. У большинства из них за плечами печальный детский опыт не сложившихся отношений с собственными родителями, да и отношения во взрослом возрасте вряд ли можно назвать удачными. Их тесная связь с детьми — основа всей эмоциональной жизни. Такие незрелые родители воспринимают весь мир как крайне враждебную среду, и своих детей они считают единственными людьми, от которых можно ожидать любви и заботы. Некоторые матери признавались, что завели детей с единственной целью — удовлетворить собственную потребность быть любимыми. Парадоксально, что мотивацией к материнству для этих взрослых женщин стала их неудовлетворенная, но до сих пор очень острая детская потребность в ласке, и не нашлось никакого более подходящего решения этой проблемы, как обзавестись собственным младенцем. Ребенок, которому выпало несчастье родиться у таких родителей, обречен исполнять роль «зрителя-пленника» (captive audience), призванного возместить своей матери всю ту любовь, которая не досталась ей от собственных родителей.

Интроекция является вторым основным процессом развития Эго, который возникает одновременно с дифференциацией и идет параллельно ей, однако, в отличие от дифференциации, этот процесс неочевиден. Хотя интроекция начинается с первых минут жизни, образы и воспоминания, впитываемые ребенком, размыты и слабо поддаются классификации в мозге младенца. Интернализация, категоризация и выделение в отдельный класс воспоминаний о любви и заботе (или о неудовлетворенности и покинутости) — воспоминания, полученные из первого опыта взаимодействия с теми, кто ухаживает за ребенком, — как раз и составляют основу данного процесса развития Эго. Позитивные воспоминания служат движущей силой, позволяющей ребенку физически и эмоционально отделяться от его объектов, а во взрослом возрасте дающей человеку веру в свои силы. Как нам уже известно, объектом называется любая личность за пределами себя самого. Воспоминания о внешних объектах могут интернализоваться (впитываться) или интроецироватъся (перениматься), когда ребенок обретает способность удерживать в памяти характеристики своих родителей, даже если они в данный момент не рядом с ним. Эти интер-нализованные объекты составляются из пакетов или групп эмоционально схожих воспоминаний о событиях, которые в действительности происходили между ребенком и родителем. Например, из воспоминаний о том, как мама ухаживает за ним, ребенок группирует единый внутренний образ «хорошей мамы». По мере развития ребенка эти образы становятся все более детализированными, их можно извлекать из сознания по мере надобности.

Официальный термин, обозначающий недостаток интернализованных позитивных воспоминаний о родителе, звучит как интроективная недостаточность, названный Джеральдом Адлером²⁵ (Adler, 1985), нашим современником и приверженцем теории объектных отношений, ключом к пониманию пограничных расстройств личности. Фейрбейрн давно понял, что родители, постоянно обделяющие своих детей эмоциональной поддержкой, прививают им ощущение пустоты и уязвимости, в итоге не давая им возможности дифференцироваться от так необходимых им родителей. Его подопечные из Эдинбургского приюта если и имели, то лишь смутные воспоминания о поддержке или заботе своих неполноценных родителей, оставаясь, таким образом, без внутренних резервов, которые могли бы поддержать их в самостоятельной жизни. Они вынуждены были держаться поближе к своим источникам питания — как водитель, у которого бензин на исходе, стремится к бензоколонке.

Если мы снова обратимся к ранее упоминавшемуся роману Филиппа Рота «Жалоба Портного», мы увидим, что интроективная недостаточность и слабая дифференциация играют главную роль в отношениях между Александром Портным и его матерью. Вся его жизнь полностью подчинена и управляема материнским отвержением его как личности. Не столь важно, чего он достиг в жизни, — этого все равно недостаточно, чтобы добиться одобрения матери, в котором он так нуждается.

Третьим фундаментальным процессом, включающимся по мере созревания Эго, является интеграция. Этот процесс начинается после того, как произошла дифференциация, поскольку он требует от человека понимания своей отдельности от других людей до того, как он сможет соединять их хорошие и плохие стороны в один цельный образ.