Очень много в местах лишения свободы значит возраст. Зэки — такие же люди и снисходительны к пожилым, даже если те «косарезят», снисходительно относятся к их чудачествам.
Сидел у нас в колонии дед лет семидесяти, но этакий живчик. Был председателем СДП. Иногда вел себя в отношении «чертоватых» мужиков как настоящий мент. На всю зону мог наорать на нарушителя режима, посадить его в ШИЗО. Но или в силу возраста, или из-за того, что он точно знал, на кого можно наезжать, его не трогали.
Хоть он и совершал просто аморальные поступки. К примеру, замполиту было лень заниматься писаниной, и всю документацию и приказы по воспитательной части вел председатель СДП. Это только по закону вопрос об условно-досрочном освобождении решает суд. Все зависит от ходатайства сотрудников, а они заранее знают, кого отпустят. Главкозел имел доступ к этой информации. Подходил к зэку, подавшему заявление на УДО, который точно пройдет суд, по не знавшему об этом, и говорил: «Давай триста долларов и точно раньше освободишься». Тот просил у родных эту сумму и благодарный шел домой. Если бы и произошла осечка, СДПшник просто вернул бы деньги.
Но вот он сам освободился. Его место занял двадцатилетний недоумок. Попробовал он действовать в том же духе. Вечером в клубе я наблюдал такую сцену: пьяные бандиты душили его в углу удавкой. Остановил я казнь, убедив их, что этот урод добровольно оставит пост главкозла и станет простым уборщиком. Более того, он никого больше не заложит. Он все пообещал и выполнил. Кстати, со старым председателем СДП связана другая история. Стою как-то с бумагами у спецчасти. Он проходит мимо. Мы общались, так как он из боязни предоставлял информацию, которую узнавал у сотрудников. В этот раз поинтересовался, чего стою. Объяснил ему, что хочу подать надзорную жалобу на приговор. Он прямо перекосился, стал убеждать не делать этого. Оказывается, дали ему двенадцать лет срока. Написал он «касатку» — скинули до восьми. Составил надзорную — снизили до четырех. Послал еще одну, по пересуду,— опять подняли срок до двенадцати. И сколько теперь ни жалуется, не сбавляют.
Стоит ли получать портфель смотрящего
Находясь в камере, будьте осторожны с представителями других народностей. У них свой менталитет, представление о порядочности, правила поведения. Наконец, они не воспитаны на рыцарских романах и не станут проявлять благородство в том случае, когда надо драться один на один — они всегда нападают стадом. Наши люди (за редким исключением) в случае конфликта вряд ли вам помогут, даже те, на кого вы рассчитывали. Особенно не верьте, когда какой-нибудь жгучий брюнет с горбатым носом внешне показывает вам свою приязнь. Чаще это лицемерие.
Было у меня с ними много стычек. Опишу самую первую, которую никак не ожидал. Тогда я в людях плохо разбирался… Сидим в хате, двенадцать человек, среди нас — цыган Миша, лет сорока. Любезнее человека нет на свете! Мной он просто восхищался, громко выражал свои восторги В тюрьме нередки случаи, когда зэка переводят из камеры в камеру От нас тоже выдернули одного арестанта, а на его место кинули еще одного цыгана. Стали «морики» (цыгане) держаться несколько обособленно, но не борзели. Через неделю снова происходит «килишовка» (Килишовка — перевод из камеры в камеру.), и кидают к нам третьего «рома». Этот в их среде вообще какой-то авторитет: владеет агентством недвижимости, пытается изображать бандита, хотя по жизни — барыга. Стали цыгане держаться особняком, на кого-то из соседей немного порыкивать.
В хате я постоянно поддерживал порядок. Несколько раз наехал на «ромал» — они же очень шумные и бесцеремонные, им все равно, что кто-то спит. Разговаривают, как будто глухие и в километре друг от друга находятся. Или по радио зазвучит музыка — начинают бить чечетку, как будто «экстази» обожрались. А то сами затянут дурные песнопения (прямо скажем, на прекрасное пение Николая Сличенко не похожие).
Если я делал им замечания, смотрели зло, но пока не огрызались. Потом один сокамерник мне на прогулке говорит: «Я по-цыгански чуть понимаю. Будь осторожен! Они против тебя что-то замышляют». Я не придал »тому значения.
Как-то несколько человек наших играли в домино. В камере всегда есть тот, с кем у вас складываются лучшие, чем со всеми остальными, отношения. Вот и я, проходя мимо приятеля, ненароком толкнул его плечом. Он как раз в проигрыше был, закричал довольно зло, но не обидно, чтобы я не мешал. Тут Миша-цыган громко, во всеуслышанье заявляет: «Меня бы так толкнул — я бы вообще убил!» Это уже жесткое оскорбление. Подойдя к нему, я посоветовал ему заткнуться и думать, о чем говоришь. Этот бородатый гоблин полез в стол, приговаривая: «Чем бы тебя прибить?» И достал тяжелую шлепку с острыми краями. Взял я его за бороду, поднял рывком со скамейки и дал в голову Правда, несильно, но ему поплохело. Тут поднимается второй цыган, подходит ко мне и заискивающе говорит: «Ну зачем же ссориться?» А сам в это время прыгает вперед и пробует ударить. Еле нырнул под его кулак…
Кончилось тем, что я встал в узкий проход между шконками (в него со спины не зайти), а «морики» все втроем, но — из-за нехватки места — по очереди нападали на меня со шлемками и заточкой для резки хлеба. Больше мешали друг другу, но шум подняли на всю тюрьму. Разбил им морды основательно. Дежурный нажал кнопку тревоги. Прибежал наряд сотрудников, открыли дверь, ворвались. Троица горячих парней и при них не угомонилась — все продолжали прыгать и орать. Менты утихомирили их дубинами и вместе со мной отвели в «стаканы» (камеры-пеналы). Пока дежурный докладывал операм, кричу цыганам: «Слышишь, табор, раз вы это затеяли — говорите, чтобы не было заморочек, что спортом занимались». Они мямлят, что понятия знают. Тут их начали выдергивать по одному. После к начальнику оперчасти отвели меня. Тот давай наезжать: «Что боксер, драку затеял? Напал на мирных подследственных?.. Может, на тебя завести уголовное дело? Ты двоим носы сломал, третьему — нос и челюсть». Смотрю: майор — нормальный мужик, спрашиваю его: «Гражданин начальник, вы сколько в системе служите?» — «Семнадцать лет»,— отвечает. «Что же,— говорю,— вы эту мандабратию не знаете? Или я на придурка похож, первым на троих лезть?» Опер сразу на другой тон перешел: «Да насмотрелся я на них. Знаю, сами все затеяли, но хотят на тебя заявление писать. Чтобы судили тебя за избиение. Ну вот что, с ними я проведу беседу, жалобы забудут. А тебя за нарушение, чтобы потерпевшие не так возникали, я посажу в штрафной изолятор на пятнадцать суток». И с удовольствием продолжил: «А все-таки здорово ты их отмудохал! Но больше не дерись».
После карцера подняли меня опять в старую камеру Ни одного «морика» там уже не было — перевели сначала в больницу, потом в другие хаты. К нашим у меня тоже отношение изменилось: ведь никто мне помочь не пытался. Тут еще за стенкой какой-то авторитет объявился — «смотрящий» за тюрьмой, как потом выяснилось. В его случае сработал тот же принцип, когда настоящие блатные не становятся сами у руля, а «дают портфель» не поймешь кому. Зовут меня к кабуре (отверстию в стене), и наглый голос с кавказским акцентом говорит: «Питерский, ты что там воду мутишь, народ бьешь?..» Я всегда считал, что авторитетом нельзя назначить: он либо есть, либо — хоть как себя назови — его нет. В городе я всех известных людей от криминала знаю, в тюрьме — тоже. Спрашиваю, с кем говорю и кто мне указывать будет, с какой руки оскорбившего бить. Этот пиконосый тут же нарушил неписаный закон настоящих арестантов (не представился, выругался) и повысил тон: «Я тебе покажу, билять, с кем ты разговариваешь!» Теперь я понял окончательно, что, несмотря на его статус, я имею дело с «чепушилой» (Чепушила — презираемый человек.). Просто коротко сказал: «Встретимся — покажешь!» Больше к кабуре не подходил, хотя он там визжал и плевался, угрожая мне. Начала эта мразь малявы в камеры писать, что я беспредельник и с меня надо спросить, но в хате или «овцы» сидели, или умные мужчины — они понимали, что он не прав вдвойне, раз меня цыгане заложили.
Этот «смотрящий» начал рулить тюрьмой, по заигрался и стал приносить много беспокойства ментам. По его указке в случае малейшего подозрения в стукачестве (зачастую безосновательного) людей калечили. Видимо, ментам передали наш с ним разговор или случайно получилось, но на ближайшем шмоне, когда я был с вечера назначен дежурным по камере, нашли заточку для резанья хлеба. Меня посадили в штрафной изолятор. На следующий день ко мне в камеру кидают этого «смотрящего». К тому времени я многое про него узнал от зэков. В частности, что сел он за мелкую кражонку на рынке. Сам приезжий. В камере всем рассказывает, что приехал на соревнование по рукопашному бою. Раньше не судим, от роду двадцать пять лет.
Остались мы вдвоем. Он не знал меня в лицо, я его тоже. Но когда в корпусной его принимали, я услышал фамилию и догадался, кто передо мной. Он с порога начал понты чеченские кидать: «В натуре, менты оборзели, я „смотрящий», вот и подставляют». Осадил его: «Питерский я, ты мне что-то показать обещал — давай!» Начал он «буксовать», нести «блевотину» про понятия, беспредел. Пришлось наехать на него плотнее: «Ты что через кабуру кричал, кого материл? За ломовых вписался, меня не выслушав». Такие, как он, сильны только против чушков, да и то в стае. Причем, не волчьей даже, а шакальей. Объяснил ему: «В принципе, мне раскрутка не нужна, но с тобой в одной камере сидеть не буду. Даю тебе полчаса. Не сломишься — задавлю. То же будет, если начнешь мне за жизнь тюремную тележить — ты в ней ничего не понимаешь, пустозвон». Только здесь он понял, что не в игрушки играет и за свои слова и поступки приходится отвечать. Постучался в дверь. Попросил дежурного выдернуть поговорить. Слышу: в корпусной объясняет, что мы не сошлись характерами, и просит его перевести. Видите, от страха за свою шкуру и честь забыл! Его слышали и арестанты в других камерах ШИЗО, заволновалась тюрьма: «смотрящий» сломился!..
Позже мне пришла «малява» от вора, где он вежливо попросил описать, что случилось. Рассказал ему, как было дело с самого начала, сослался на очевидцев. Решение вынесли, что я прав, а «смотрящий» — негодяй. Мне предложили его «портфель», то есть загрузиться за следственным изолятором смотреть. (Да на фига мне такой геморрой!) Ответил, что не имею опыта и не справлюсь. Для интереса расскажу, что следующим «смотрящим» стал 21-летный первоход, нахва
тавшийся вертушек. Ему потом в лагере «предъявили» за интриги и косяки и жестко покалечили. Не исключено, что и вам предложат порулить тюрьмой — надо же кого-то «1рузпть»! Не советую соглашаться. Реальной власти не получите, а здоровья (а то и жизни) лишитесь. То же касается и лагеря.