Как обращаться с сотрудниками пенитенциарной системы

Стандартный
0 оценок, среднее: 0,00 из 50 оценок, среднее: 0,00 из 50 оценок, среднее: 0,00 из 50 оценок, среднее: 0,00 из 50 оценок, среднее: 0,00 из 5 (0 оценок, среднее: 0,00 из 5)
Для того чтобы оценить запись, вы должны быть зарегистрированным пользователем сайта.
Загрузка...


Теперь дам несколько рекомендаций, как обращаться с сотрудниками пенитенциарной системы. При хорошем поведении сталкиваться с ними не придется. В случае нарушений или если вы выделяетесь из общей массы, с вами побеседуют, и не один раз. Особо им, конечно, не доверяйте, но и не обманывайте. Ни в коем случае не считайте себя умнее их. Возможно, вы больше видели музеев и театров (что тоже сомнительно).

А ограниченными менты кажутся, потому что находятся на службе. Да и кто вы такой, чтобы они перед вами раскрывались и блистали эрудицией?.. Не забывайте, что они годами и десятилетиями видят перед собой тысячи человек. Каждый, естественно, считает себя яркой индивидуальностью. Но недаром даже маньяков — при всей их уникальности — психологи классифицируют, разбивают на группы. Значит, даже люди с патологией повторяются. Что уж говорить о простых смертных! Многие сотрудники имеют стаж двадцать и даже тридцать лет, «и на том поле, где вы только мышей ловите, они всех котов перетрахали». Среди них много нормальных мужиков, хотя система заставляет ловчить, обламывать, приспосабливаться. Ну, а законы и инструкции у нас так составлены, что, если им следовать в неволе, вообще начнется маразм. Вот и пущено все почти на самотек, который сотрудники пытаются как-то корректировать. А с какими мразями им приходится иметь дело! Это я о зэках, которые их подставляют, пытаются дурить, устраивают скандалы, истерики. И ведь еще перед сотрудниками — наши личные дела, из которых они узнают, что половина авторитетов стучит сейчас и сдали подельников. Сидят за то, что украли у старухи последние деньги. У них перед глазами приговоры убийц, насильников. Как менты в нас вообще после этого людей видят?.. Не хвалю я их и не защищаю. Просто не надо их всех стричь под одну гребенку Как среди зэков, так и среди них всякие попадаются — и плохие, и хорошие. Опять же, для кого как они поступают.

При всей моей самодисциплине за свои сроки я имел огромное количество конфликтов с администрацией. Отстаивал свою честь и достоинство и резал правду-матку в лицо. Но никогда не пытался хитрить и всегда выходил победителем из таких ситуаций, где можно было, выбрав неверный тон, сильно пострадать. Причем, находил общий язык с самыми кончеными самодурами.

Приведу несколько примеров. Желая познакомиться, меня вызвал начальник отдела безопасности — совершенно пробитый, вечно укуренный азер. Для завязки разговора говорит:

—    Слышал, ты меня ругаешь?!

Без всяких пауз отвечаю:

—    Ругал и ругать буду.

Он опешил от такой наглости, а я пояснил:

—    Если зэки хвалят сотрудника, значит, его, с точки зрения администрации, выгонять надо. И, наоборот, чем больше хают,— тем больше он для ментов хорош.

Переварил он услышанное — понравилось!.. Беседовали с ним часа три. Он откровенничать начал:

—    Вот ты думаешь, мне легко? Я двадцать пять лет служу России. Причем, честно. А чуть что — меня чуркой обзывают. А такие, как ты, хоть и русские, только вред приносят. А ведь я здесь родился и другой родины не знаю.

В общем, мы нашли с ним общий язык и, встречаясь в зоне, всегда вежливо общались.

В другой колонии, где об активистах заботится начальство, мне перед строем нахамил завхоз. На глазах у полутора тысяч осужденных и многих со трудников дал ему в морду. Закрыли меня в ШИЗО, хотели завести уголовное дело. Пришел побеседовать замполит, который всем рулит в зоне. Очень умный и самолюбивый. Откровенно ему сказал:

—    Мне сидеть еще шесть лет, но я хочу нормально жить, чтобы соседи уважали и боялись. И из-за этого, поверьте, если бы даже мне нахамили вы, то и вам бы дал в морду. Но при всей вашей власти вы себе такого не позволяете. А тут какая-то мразь, стукач, приспособленец занимается провокацией.

Подполковник смотрит пристально и серьезно интересуется:

—    Неужели и мне бы двинул? Ведь это же реальный срок.

—    Ни секунды бы,— отвечаю,— не колебался.

Если бы он понял, что я просто понтуюсь, у меня

была бы масса неприятностей. А так спросил:

—    Выйдешь, не будешь еще этого бить?

—    Не полезет — не трону. Он и так потерпевший.

Выпустили меня в зону. А этого завхоза с должности сняли, чтобы еще кого-нибудь не спровоцировал.

В последней своей колонии мы с замполитом вообще подружились (он сейчас в отставке, так что его не подставляю). Оказалось, что у нас с ним полная психологическая совместимость. На людях я с ним соблюдал субординацию. А так — прикалывались, общались на вольные темы. И сейчас отношения поддерживаем. Видите, где хорошего человека можно встретить?..

Тут опять же вывод один: будьте мужчиной, общаясь с ментами, ведите себя естественно. Пусть они будут вас не любить, но зато станут уважать.

И бояться немного, что тоже важно. Взять, к примеру, зоны, где сотрудники беспредельничают — за малейшую провинность бьют зэков. Некоторых запинали насмерть. Есть люди, которые и там борются, и на них даже не замахнулись ни разу. Потому что специально убить духу не хватает. Побоями нормальных зэков не запугаешь. Да и отомстят они обязательно, менты это чувствуют. В каждом учреждении таких арестантов — десяток на тысячу, а остальных прессуют как начальство, так и уголовники. Здесь еще главное — по правилам не играть, а то напридумывали законов писаных и неписаных. И человек, как пленник, не может выйти за рамки, и его с помощью их угнетают.

Еще не надо жалеть себя и смерти бояться. Жизнь — прекрасная штука, надо ее ценить. Но именно жизнь, а не существование! Даже в тюрьме можно быть полноценным. Заниматься серьезно спортом, учить языки, писать книги, изучать ремесла, профессии, осваивать музыкальные инструменты. Завести хороших знакомых. Но если вас каждый день унижают и бьют, лучше отомстить и сдохнуть. Это опять же мое мнение. У всех разные натуры. Есть мазохисты. Месть, конечно, крайность. Так рассуждать, можно всю жизнь за решеткой провести. Положим, вы человек нормальный, но так сложилось, что вас бьют. Если сотрудники — сообщите родным. Пусть напишут начальнику учреждения с просьбой ответить, почему вас мучают. Тогда отстанут, потому что начальник поймет, что вы не скандалист и не «вынесли ссор из избы», но у вас приличная родня и может поднять шум, написав не только ему.

Когда бьют зэки — сложнее. Даже если пожаловаться начальству, не всегда поможет. Хотя есть колонии, где за рукоприкладство на зэка заведут уголовное дело. Но осужденные связаны понятиями — они молчаливо сносят побои. Эту книгу я пишу для того, чтобы научить вас не «пальцы гнуть», а выжить в неволе. Повергаетесь систематическим избиениям — напишите заявление в суд с требованием привлечь садистов к уголовной ответственности. Администрация колонии зашевелится — для них это чрезвычайное происшествие. Попробуют сами разобраться. После этого зэки вас трогать не будут, но станут считать «ломовым» (Ломовой — например, попросивший из-за незначительного конфликта сотрудников перевести и другую камеру, сдавший зэков сотрудникам.). Какая вам разница? Раз вас до этого лупили, значит, и так считали «чертом». Задумайтесь: раз до такого дошло, значит, есть в вас что-то гадское. Постарайтесь измениться. Найти работу на производстве (работяг не очень трогают даже в беспредельных зонах), в ширпотребке общаковой (тогда будете под опекой блатных). На крайний случай — сделайтесь активистом. Пусть и в падлу, но здоровье сохраните. Займитесь спортом. Поверьте: через полгода регулярных занятий, даже если вы рахит, заметно окрепнете, прибавите результаты. Обычно в «махновцах» ходят спортсмены, но к своим у них хорошее отношение. Увидят, что серьезно занимаетесь,— отстанут. В конце концов, чтобы избавиться от издевательств, сделайте крупное нарушение режима содержания и сядьте в ШИЗО, СУС, ПКТ там спокойнее будет.

Прислушайтесь еще к одному совету: если наметили какой-то важный разговор с сотрудником или вас за нарушение дернули в штаб, не вступайте в беседу, если ментов в кабинете много. Они, как и все граждане России, умные и хорошие только по одному, а когда соберутся вместе, превращаются в глупое стадо.

Теперь совет грамотным людям. Сотрудникам очень трудно высказать все, что наметили, заранее. Владеете ручкой и хотите решить какой-то вопрос — лучше пишите. Менты привыкли иметь дело с бумагами — они лучше вас поймут.

Очень помогает, чтобы утихомирить начальство, упоминание об их офицерской чести. Начинает он наезжать, хамить, просто скажите: «Оскорблять безответственного зэка — невелика заслуга, по достойно ли это сотрудника системы?»

Когда мне один начальник начал угрожать, что он добавит мне срок, написав в рапорте, что я у него погон оторвал и обещал убить, я с иронией заметил: «Как это по-офицерски!» И он понял, что городил, но сути, подлые вещи.

Иногда надо тоже хамить. Помню, на строгом режиме в Коми ко мне стал придираться зам по БОР. Как-то на дневной проверке стоим по пятеркам. Он подходит именно ко мне и спрашивает, почему я в неположенных брюках. Положняк (робу) в колонии вообще не выдавали. Брюки у меня были черные. Рядом осужденные в цветных трико стояли — на них он внимания не обратил. В отношении меня продолжил придирки, потребовав: «Руки по швам!.. Как стоишь?!»

—    Мы не в армии,— объясняю ему,— А насчет штанов и остального, гражданин подполковник, давайте не будем устраивать здесь разборки, смешить народ. Если не возражаете, я после поверки зайду к вам в кабинет и все объясню.

Позже поднимаюсь в штаб, а у него в кабинете расселись начальник колонии, прокурор и судья. Хоть и не в моих правилах беседовать с толпой сотрудников, но решил, что в этом случае можно. Тем более что зам по БОР пошел на обострение и велел заходить и объяснить свое поведение. Спрашиваю его:

—    Гражданин подполковник, закон для всех один?

—    Да, конечно.

Тогда продолжаю:

—    Что же вы до меня до одного дое***лись?

Как он подскочил:

—    Что за мат?!

Интересуюсь у него:

—    А какое еще выражение сюда подойдет?.. Если полторы тысячи зэков стоят черт знает в чем, а вы пристали именно ко мне!

Проговорили еще полчаса. Он пробовал навязать свое: что, мол, дисциплину начнем наводить с меня.

Я парировал:

—    Paз что-то требуете, то и давайте, что положено. Где мясо и рыба в супе? Где сладкий чай, нательное белье? Где зубная щетка, паста, станки для бритья, мыло, туалетная бумага и прочее, что обязаны выдавать?

Он кричит:

—    Не я это украл!..

С улыбкой говорю:

—    Наверное, я.

Он сразу — любимый аргумент ментов! — «Но ты же совершил преступление!..» Соглашаюсь: «Да, один раз, и годами за него отвечаю. Но моя пайка пропадает каждый день, десятилетиями, и никто за это не пострадал».

Пригласил я прокурора посетить столовую. Пошли туда с ним и с БОРом. Они еще выпендриваться начали, взяли с собой СДПэшника как очевидца. Заходим на пищеблок. Там как раз мой отряд готовится к приему пищи. На столе — бачки-«сороковки» с кашей. Прошу у дневального поварешку, черпаю из бачка и выливаю обратно — на просвет — жидкую, как бульон, сечку с комбикормом без капли масла.

—    Это второе,— поясняю,— Впрочем, и первое так же варят. Вот втяните носом воздух…

Они рефлекторно понюхали.

—    Видите, в столовой вообще пищей не пахнет. Воняет, как в казарме.

И тут меня сразил прокурор по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях, он гневно заметил:

—    Тебе не угодишь! Зато вам баню построили!

Видите, что взятки делают!.. Рассмеявшись, я

ушел в отряд, и больше ко мне менты не приставали.

Помню, раз не выдержал и наорал на высокопоставленного сотрудника матом. Но и это приняло неожиданный оборот.

Пришел к нам в зону новый зам по БОР. Его брат занимал высокий пост в ГУИНе, вот и перевел

родственничка на такую должность из войск. Подполковник ни дня не служил в пенитенциарной системе.

Совершенно не разбираясь в ее специфике, но чувствуя мощную поддержку за спиной, он увидел, что даже начальник его боится, и начал наводить порядок. О его методах прекрасней всего говорит такой пример.

Зайдя к нам в отряд и все осмотрев, зам по БОР возмутился: «А что это у вас пожилые люди у двери на сквозняке спят, а молодые — в теплом углу?» Подойдя ко мне и другим париям, он велел поменяться местами с великовозрастными зэками. Я попробовал ему объяснить, что так не делается, да они и сами с места не тронутся, потому что «обиженные». Этот дуболом выдал: «Кто их обидел, они простили». Он вообще не понимал, о чем идет речь! Ну, я и наехал на него: «Рожа автоматная, недоумок!.. Перед тем как совать свой нос, куда собака член не совала, узнай, что и как!» Посадил он меня в барак усиленного режима на полгода.

Через неделю вызывает на беседу. За это время он едва не спровоцировал бунт, стал посмешищем для ментов и зэков и слегка одумался.

Говорит мне: «Да, я, не разобравшись, был смешон. Но и ты хорош — не мог мне в стороне все спокойно объяснить?» Поинтересовался у него: «А тогда вы бы стали слушать?» Он, подумав, ответил честно: «Нет». И тут же обещает: «Ладно, погорячились, но я тебя условно-досрочно освобожу». Не поверил я ему. Даже когда в камеру пришел отрядник и попросил написать заявление. Самое интересное: меня никуда не вызывали, а через десять дней выгнали на свободу. Больше года «до звонка» не досидел. Самокритичный подполковник оказался.

В зонах все «не по уставу». Ладно, я просто оскорбил сотрудника и не пострадал, а, наоборот, выиграл. Знаю случаи, когда зэки совершали преступления и не несли ответственности. Потому что, когда долго сидишь в зоне, устанавливаешь знакомства с ментами, и они уже снисходительно к «ветеранам» относятся.

Сидел у нас Вася. За срок два раза «крутился», сделав два трупа, почти двадцатку «добивал». Однажды прапорщик проиграл ему в нарды деньги и не отдавал. Васю это достало, он пришел в штаб, запугал нарядчика и по громкой связи на всю колонию объявил прапорщика «фуфлыжником». Сами менты над коллегой смеялись, в шутку велели ему пользоваться отдельной посудой. Но тот так и не возвращал проигрыш. Он подошел к прапору и приставил к его шее две заточки. Сбежалось начальство, стали уговаривать, узнали, в чем дело. «Хозяин» из своих ему заплатил. И ведь Вася всего пятнашкой ШИЗО отделался. ЧП — замяли.

В неволе многое не так, как представляет обыватель. Ну, кто может представить, что в одной колонии рядом с очень крупным городом и сейчас сотрудники вечером боятся выходить из штаба? Забаррикадировавшись, и поверки оттуда проводят — иначе их пьяные зэки прибить могут.

Или на промзоне в нашей колонии на стене цеха висит деревянный щит со следами от пуль. Это ночью слесарь самодельные револьверы пристреливал.

И никому дела нет! Был случай (давно, правда), когда один осужденный другого у барака застрелил.

Раз уж я повел речь про сотрудников, расскажу, как они себя ведут, когда сами оказываются за решеткой. Наблюдал их очень близко.

Когда надоело сидеть в зоне, в очередной раз я подал заявление о переводе на поселение. Прошел суд. Этапировали на место. Там я слегка удивился. Поселение оказалось для бывших сотрудников пенитенциарной системы, милиции, ФСБ, прокуратуры, судей. В принципе, по закону на поселениях можно содержать вместе мужиков и баб, так что с БС (бывших сотрудников) зэков-уголовников (их там «бытовиками» называли) тоже можно.

Что поразительно, БС тоже играют в тюрьму. У них даже «петухи» есть. Правда, «рабочий» только один — бывший судья и педик по воле. Здесь он за десятку минеты делал.

Вот когда я пожалел, что не трахаю пидоров. Такой шанс был судью поиметь!

А так, если не знать, где и среди кого находишься, кругом обыкновенное поселение. БС делают себе татуировки. При мне один мент-капитан, севший за изнасилование, па плечах воровские звезды наколол. Так же они себе в член шары вгоняют.

Единственное отличие: несмотря на то что знают законы, не спорят с администрацией учреждения. Начальство их эксплуатирует, заставляет работать по две смены, без выходных и праздников. Причем, за 220 рублей в месяц, и то по безналу. В столовой кормят плохо. Там я злорадствовал. Приходит бывший полковник, севший за взятки, началь ник отделения милиции. Здесь он завхоз, мальчик на побегушках. Получит поварежечку перловки. С собой у него бутылочка из-под кетчупа с прогорклым подсолнечным маслом, купленным в ларьке. Нальет он его экономно в кашу и ест, жмурясь от удовольствия. Голодный, гад, а рожа такая начальственная.

Все это они терпели, чтобы не ехать в спецзону,— там, говорят, полный режимный дурдом.

Что еще обращает внимание: «бывшие» в открытую сдают друг друга. У них это не в падлу. Ко мне относились уважительно, все время рассказывали, как на службе зэкам помогали. Врали, конечно…

Недолго я там пробыл. Заявил начальству, что понимаю в расценках-нарядах за труд на лесоповале. Если мне не заплатят, сколько положено, напишу жалобу. Придравшись, они «закрыли» меня обратно в зону. Зато было что знакомым рассказать.





Комментарий к статье