К неспецифическим условиям формирования алкогольной мотивации можно отнести общественные условия развития личности, которые делают человека уязвимым к алкоголю, однако сами по себе еще не вызывают появления к нему патологической потребности. Это — семья и особенности воспитания, выбор профессии, друзей, супружество, выбор ведущей деятельности и другое. Остановимся более подробно на самых важных аспектах этого вопроса.
Семья, раннее развитие и тип воспитания.
Ретроспективное изучение условий семьи и раннего развития у больных алкоголизмом показывает, что очень часто будущий алкоголик уже в первые годы жизни сталкивается с тяжелыми обстоятельствами семейной жизни, которые квалифицируются психологами как депривация, т.е. лишение эмоциональной поддержки, лишение личности нормальных условий развития. Так, М. Блейлер установил, что 60% обследованных им алкоголиков провели свои молодые годы в разрушенных семьях. Олкон специально изучал группу, состоящую из 1100 пациентов психиатрических больниц Нью-Йорка, для выяснения соотношений между заболеваемостью у детей и смертью их родителей (и других форм депривации). Обнаружено, что у алкоголиков значительно чаще наблюдались разводы между родителями, тогда как смерть родителей (особенно матери) чаще была у больных с тяжелыми аффективными расстройствами.
Другие авторы также установили большое количество разводов между родителями в анамнезе алкоголиков. Но даже и в полных семьях взаимоотношения между родителями были конфликтными и напряженными. В известном исследовании В. и Дж. Мак-Кордов показана роль семейных конфликтов между родителями в возникновении пьянства у их детей.
В семьях с постоянными межсупружескими конфликтами, а также неконструктивными формами их разрешения (драки, оскорбления) вероятность появления алкоголизма у детей была значительно выше, чем в благополучных семьях.
Острые конфликты между отцом и матерью, которых ребенок одинаково горячо любит и в любви которых нуждается, оказывают очень сильное негативное воздействие на эмоциональное состояние детей, а частые конфликты — на их общее психическое развитие. Наблюдая конфликты между родителями или пассивно участвуя в них, когда один из родителей привлекает ребенка «на свою сторону» (например, мать защищается ребенком, как щитом, от агрессивного мужа и т.д.), маленький человек психологически «разрывается на части», поскольку не может (до определенного времени) отдать предпочтение одному из родителей — ему нужны оба. Ребенок становится главной жертвой «семейной баталии».
Он не может активно включиться в конфликт и разрешить его, поэтому ему остается только тяжело страдать, сопереживая обоим родителям. При достижении определенной зрелости он научится защищать свою личность от этих переживаний, научится «не обращать внимания» или даже снисходительно относиться к очередной ссоре родителей, посмеиваясь над их «причудами». Однако эта зашита будет очень дорого оплачена: раннее появление цинизма, высокомерия, непонимания чувств других, нежелание встать на место другого, культ собственного «я» или крайняя неуверенность, избегание всяких конфликтов, напряжений и принятия личной ответственности — такова цена этой защиты.
В том, что ребенок одинаково любит обоих родителей, убеждаются сами взрослые, задавая детям такой обычный, широко распространенный, но очень коварный вопрос: «Ты кого больше любишь — папу или маму?» Этот вопрос, психологически бестактный и безграмотный, как правило, смущает детей и заставляет их выискивать лазейки, чтобы не обидеть ни папу, ни маму. Дети редко говорят: «Люблю обоих одинаково», так как вопрос задается жестко «или — или». Смышленным, развивающимся без задержки и проблем детям удается ответить «дипломатически» или игриво.
Йозеф Шванцар приводит пример разрешения ребенком конфликта между отрицательными и положительными ценностями (кому отдать предпочтение) в форме «покидания поля», как говорят психологи: трехлетнюю дочь отец поставил в затруднительное положение избитым вопросом: кого она больше любит — папу или маму. После небольшого колебания девочка ответила: «Ты золотой», и больше ничего. Она верно угадала коварство этого вопроса и, употребив бытующее дома выражение («золотой мой»), удовлетворила отца хотя и другим, но положительным решением. Предпочесть отца -означало бы признать меньшее значение матери, и наоборот. Удовлетворение отца таким ответом означает, что в данной семье царит согласие, взаимоуважение и любовь. В конфликтных семьях один из родителей, задав подобный вопрос, удовлетворился бы тем, что ребенок отдает предпочтение ему, а другого (другую) «не любит». Некоторые матери наносят непоправимый вред своему ребенку, заставляя его «не любить папу» или по крайней мере делать вид, что не любит, лгать ей в угоду. В таких случаях конфликт между взрослыми переносится на плечи детей. Детским психиатрам давно известна роль супружеских конфликтов и напряжений в развитии неврозов, задержках Психического развития и других отклонениях в здоровье и поведении детей. Иной раз болезнь ребенка, на котором вымещается конфликт, является стабилизатором семьи: пока ребенок болеет, супруги объединяются в общей заботе о больном или спорах о том, как ему лучше помочь (в худшем случае в обвинениях друг другу — кто больше виновен в случившемся), острота конфликта между родителями ослабевает. При лечении такого ребенка конфликт между родителями может резко усилиться или «вскрыться», как гнойник: восстанавливающееся здоровье или нормативное поведение ребенка дестабилизирует такую семью. Задача психотерапевта — не дать семье «стабилизироваться за счет ребенка». Мы сами неоднократно убеждались в психотерапевтической практике, что лечение невротических или поведенческих расстройств у маленьких детей — это прежде всего лечение семьи, в которой они живут. Иногда удавалось вылечить некоторые расстройства (ночные страхи и возбудимость, внезапно возникающее заикание и другие отклонения), воздействуя только на родителей (в основном на мать), даже без непосредственного контакта с ребенком.
Любовь обоих родителей к ребенку, особенно любовь, нежность, забота и постоянный контакт с матерью, — первейшее условие нормального психического развития человека, «закладка прочного фундамента» в дальнейшем развитии здоровой личности. Существует огромное количество примеров того, что лишение детей в раннем возрасте материнской любви, родительской защиты, заботы (полное или даже частичное) приводит к непоправимым последствиям — к самой разнообразной психической патологии в будущем, в том числе и к алкоголизму.
Проблема психической депривации в раннем возрасте становится весьма острой в современном, бурно развивающемся обществе: значительно изменилась структура семьи, она стала «малолюдной» — мало детей, супруги предпочитают отделяться от своих родителей и жить независимо; женщины очень широко включены в профессиональную и общественную деятельность и т.д. Государство делает многое для разностороннего развития и воспитания детей, но даже самые лучшие детские учреждения не могут быть полноценной заменой родительской любви и заботы, не могут восполнить дефицит необходимого в раннем возрасте непосредственного общения с самыми близкими людьми — родителями, братьями, сестрами, дедушками и бабушками.
Рассматривая определенный тип воспитания в семье, наиболее специфический для развития алкогольной зависимости в будущем, можно высказать следующее: наиболее часто выявляется сочетание эмоционального неприятия ребенка (или меняющееся, непостоянное отношение) со слабым контролем (гипоопека), доходящим иногда до полной безнадзорности детей. Враждебно разрешающий тип воспитания, т.е. эмоциональное неприятие, отсутствие любви и ласки, сочетающееся с предоставлением ребенку «свободы», а по сути дела отказ направлять и контролировать его жизнедеятельность, приводит к развитию в личности ребенка таких черт, как импульсивность, агрессивность, трудно контролируемое поведение, плохая социальная приспосабливаемость и другие, которые все вместе и каждая в отдельности неизбежно ведут к конфликтам.
Бесконтрольный (гипоопека) тип воспитания приводит к различным социальным девиациям личности в будущем: правонарушениям, аморальности, асоциальности и другим формам отклоняющегося поведения. Многие авторы считают, что социальная девиация является одним из главных факторов развития алкоголизма. Например, Хилл относит к ней такие признаки, как недостаток самокритики, социальная тревога, чувство вины, которые провоцируют необычное поведение: отсутствие стабильных интересов, удовлетворения в повседневных занятиях, предпочтение ближайших, а не отдаленных целей, неумение самостоятельно решать жизненные проблемы.
В таких случаях алкоголь быстро освобождает от тревоги и монотонности обычной жизни, от конфликтов и фрустраций, что и вызывает психологическую зависимость.
Среди больных алкоголизмом, однако, встречаются лица, формирующиеся при других типах воспитания, в том числе и в условиях чрезмерной опеки, или опеки с эмоциональным принятием. Алкоголизм у них возникает по несколько другим механизмам. Обычно это люди, претендующие на безоговорочное признание их личности (демонстративный вариант, о котором мы писали выше).
Весьма характерным для формирования личности тех, кто имеет большую склонность к злоупотреблению алкоголем, является альтернирующее, непостоянное, эмоциональное отношение родителей, особенно матери, к ребенку в раннем детстве. В приводимой уже работе Мак-Кордов такой тип воспитания чаще всего определялся в анамнезе жизни алкоголиков. О таком воспитании и его последствиях в развитии личности убедительно пишет Томас Харрис. Ребенка воспитывают в атмосфере непоследовательности, противоречивости отношений родителей к нему, когда мать то дает ребенку колоссальное утешение и одобрение (осыпает поцелуями, захваливает, бурно играет с ребенком, подбрасывает вверх — «жизнь великолепна»), то надолго исчезает, бросает ребенка (утешения нет), а когда приходит — он невыносим, надоедлив, мать отталкивает его от себя. Ребенок плачет и снова идет к матери. Мать ударяет его. Что случилось? Что он сделал? Раньше ему было так хорошо, а теперь так плохо. Криком и плачем ребенок усыпляет себя.
На следующий день мать в хорошем настроении, и «жизнь великолепна». Все «ясно» для ребенка: вчера было плохо, сегодня снова хорошо; потом опять будет плохо; «я не знаю, почему, но со временем все изменяется». Трудно двухлетнему ребенку понять, что происходит с матерью, когда она меняет одну личность на другую. Из-за этих несоответствий ребенок отказывается от попыток понять причинно-следственные связи. И приходит к выводу, что «все происходящее со мной — дело времени, а не взаимосвязи вещей и событий». Он не анализирует спады и подъемы — они непредсказуемы, также как и непредсказуемы изменения в настроении у его матери. Не найдя смысла в периодических изменениях ее настроения, ребенок впоследствии не ищет смысла в периодических изменениях настроения у самого себя: «Время придет, и что-то явно должно произойти». В дальнейшем такая незрелая в эмоциональном отношении личность может прибегать к алкоголю и к другим наркотикам, чтобы временами испытывать повышение настроения, «радость жизни», регулировать собственное психическое состояние, не задумываясь над причинами эмоциональных колебаний.
Данный вариант психического склада человека близок к циклоидному типу характера, о котором мы писали выше. Вероятность формирования зависимости от алкоголя в этом случае очень велика. В литературе по психологическим факторам алкоголизма такой тип характера описывается как маниакально-депрессивная личность.
Изучение раннего развития личности алкоголика показало, что большое значение имеют и такие факторы, как пассивная роль отца, доминирование в семье матери, противоречивые воспитательные установки у родителей, «безотцовщина», конфликтные отношения между детьми в семьях, когда старшие дети издеваются (по примеру родителей) над младшими. В некоторых работах, например, найдено, что алкоголизмом чаще всего заболевают младшие дети. Наиболее глубокие корни алкоголизма кроются в семье, в тех условиях воспитания, которые создают предпосылку к «психологической уязвимости».
Условия формирования личности в подростковом периоде.
Некоторые психологи утверждают, что уже к 5-6 годам ребенок в «черновом варианте», в самом общем виде имеет план жизни, основу той жизненной программы, которую называют «сценарием». «Сценарий» включает в себя жизненно важные решения: чем заниматься, на ком и когда жениться, сколько иметь детей, как и когда закончить жизнь, в какие игры (психологические) играть, т.е. в какие отношения вступать с другими людьми и какие будут «любимые чувства» и т.д. Чем в более жестких условиях воспитывается личность, тем более жестким будет «сценарий», который является скорее планом «защиты» от жизненных угроз. Развивающаяся свободно и без стеснений личность имеет свободный сценарий либо такой, который допускает множество альтернативных решений и позволяет приспособиться к различным условиям жизни и разнообразными способами. У алкоголиков такой «сценарий» весьма жесткий, основным способом решения трудных проблем является пьянство. Эрик Берне так и называл его — «не думай — пей». Незачем размышлять над теми или иными жизненными задачами, выпивка «решает» все проблемы.
В последующие годы личность начинает делать первые «апробации сценария» вне семьи, в группах сверстников и других взрослых, подыскивать себе пример для подражания, образчик, который в какой-то степени соответствует первоначальному наброску жизненного плана. В тех случаях, когда «проба удается», т.е. ожидания, созданные из смутного, неосознаваемого «плана» реализуются, «сценарийные потребности» начинают приобретать качество обязательности или иногда даже принудительной силы, заставляющей человека делать что-то определенное, вне его воли. В других терминах «сценарий» — это установка, предуготованность поступать определенным способом. Установка, как известно, не осознается человеком.
В подростковом периоде могут «апробироваться» такие варианты поведения, сформированные в семье, как: недоверие к взрослым, отчужденность от них (результат альтернирующего отношения), преувеличенная независимость, стремление опередить других сверстников в сфере «возмужания*, «взросления» (результат фрустрации детской потребности в защите и поддержке) и др. Условия, способствующие закреплению таких способов поведения: безнадзорность, когда подростки не заняты полезным делом, праздно шатаются, не привлечены к активной школьной (внеклассной) жизни, не занимаются в спортивных секциях, кружках, когда ими мало интересуются другие взрослые; строгие воспитательные меры, имеющие цель «скорее сломать сопротивление» подростка, заставить подчиняться общепринятым моделям поведения, чем понять его внутренний мир, его проблемы, идеалы, тревоги. Как показывает практика, обычно безнадзорность и периодические воспитательные мероприятия в виде поучений, наказаний, «приведение в пример других» сочетаются, но это сочетание никак не исправляет неправильное поведение подростка.
Обычный вариант развития личности будущего алкоголика в этом возрасте такой: подросток не находит понимания, уважения и интереса к собственной персоне нигде, кроме как в обществе таких же «изгоев», как и он, в группах, которые часто именуют «уличными компаниями». В них он проходит «социализацию», открывает для себя и таким образом воспитывает культивируемые в этих группах нормы, ценности, отношения, способы поведения, смысл жизни и т.д. Потребность в объединении в группы связана с многими причинами, в том числе с тревогой перед миром, к которому необходимо приспосабливаться, овладевать им. Чем менее индивидуализировано самосознание, тем сильнее потребность в группе, где четко распределены функции (лидер, ведомые) и простые нормы. Одним из характерных признаков такой потребности в принадлежности к «своему кругу» у лиц с задержкой развития является татуировка. Она имеет значение, близкое к талисману. Наличие ее дает постоянное ощущение принадлежности к определенным лицам, «группе», с которой субъект себя идентифицирует. А.А. Портнов и И.Н. Пятницкая нашли, что 52,4% из обследованных ими алкоголиков имели татуировку, в то время как из 300 абитуриентов вуза она была только у одного. В 90,9% случаев татуировка была нанесена в подростковом возрасте, до начала алкоголизации. В подростковом периоде (12-15 лет) эти лица находились на недостаточно высоком этапе психического развития. Вследствие высокой внушаемости и зависимости они утвердили свою потребность в объединении татуировкой.
В наших исследованиях более 70% больных алкоголизмом в подростковом периоде имели такие особенности поведения, которые можно объединить в понятие «отчужденность»: побеги из дома, пропуски занятий, конфликты с родителями и учителями, прецеденты неподчинения старшим, начало курения в 7-10 лет, акты активного и пассивного протеста против общепринятых норм поведения, стремление побыстрее «отделаться» от родителей, самостоятельно зарабатывать, раннее прекращение образования, принадлежность к «своей компании» и т.д. Отчужденность в данном контексте понимается как невосприимчивость к миру духовных ценностей, общественных идеалов, признанных стандартов поведения и направленности деятельности, отгороженность от высокой культуры и в то же время открытость и восприимчивость к ценностям и нормам «субкультуры»: любовь к жаргону и к «блатной» лирике, примитивным развлечениям, удовольствиям и т.д. Очевидно, существует связь между отчужденностью родителей от детей и последующей отчужденностью детей от родителей и от мира взрослых вообще. Установлен факт похожести психического облика алкоголиков-взрослых и подростков, склонных к алкоголизации. В определенной степени этот факт подтверждает тезис, что к алкоголизму ведет нарушение развития личности, задержка роста самосознания как высшего уровня регуляции поведения.
По социально-гигиеническим аспектам алкоголизма Ю.П. Лисицын и Н.Я. Копыт приводят многочисленные данные социологических исследований о низком уровне духовного развития, большом проценте случаев неполного среднего образования, «неразвитости сферы интересов и запросов у людей, злоупотребляющих алкоголем.
Профессиональное самоопределение личности.
Выбор и овладение профессией — в некотором смысле итог первых и основных этапов формирования личности. К этому времени (18-20 лет) более или менее четко очерчивается основная структура характера и темперамента, закрепляются устойчивые тенденции личности, интенсивно происходит индивидуализация, которая максимально проявляется в адекватном выборе профессии. Человек находит свое призвание в той или иной профессиональной деятельности, т.е. выбирает себе такое «главное дело жизни», в котором он полнее всего раскрывается как неповторимая психическая индивидуальность — личность.
Справедливо считается, и это соответствует научным психологическим и социологическим данным, что человек счастлив тогда, когда находит депо «по душе», по призванию. Порою это мучительный для человека процесс, связанный с «перебором» равных профессий до тех пор, пока не будет найдена та, которая полностью соответствует внутренним побуждениям, личностным замыслам.
Алкоголиков в этом смысле можно отнести к числу «несчастливых» или «неудачников». Крайне редко среди них можно встретить человека, нашедшего настоящее призвание в выбранной профессии, «с головой увлекающегося» профессиональной деятельностью, максимально использующего свою профессию для самораскрытия, «разрядки» творческой энергии, развития способностей и талантов. Люди, работающие по призванию, слишком дорожат каждой минутой жизни, чтобы ее тратить на пустое. Один из наиболее поразительных примеров самоотверженного служения делу — профессиональная деятельность Н.Н. Миклухо-Маклая, расписавшего свою жизнь на много лет вперед буквально по дням. Узнав от врачей, наблюдавших его, о своих болезнях и о том, как они будут протекать в тех или иных условиях, высчитав (довольно точно) срок своей жизни, он составил детальный план деятельности и практически точно следовал ему до конца своих дней. Сделал он, как известно, очень многое.
Беседы с больными алкоголизмом, напротив, поражают унылым однообразием вереницы несостоявшихся в профессиональном отношении судеб: неудовлетворенность профессией, работой, профессиональные неудачи, остановки и падения карьеры, что называется «на взлете», частые смены профессий и мест работы, бездумный выбор профессии (работа ради денег) и т.д. — все это типично для этих лиц.
Многие из перечисленных особенностей профессионального самоопределения выявляются до начала злоупотребления алкоголем, а завершается «профессиональное падение» уже в процессе алкоголизма. Не удивительно, что личность, пройдя те этапы, о которых мы писали, не способна на адекватное профессиональное самоопределение. В лучшем случае выбираются профессии, связанные с «ручной умелостью», навыками, которыми можно овладеть, не затрачивая на это ни большого количества времени, ни душевных, ни интеллектуальных сил. Часто алкоголиков характеризуют как людей с «золотыми руками». Действительно, многих можно так назвать, когда они находятся в периоде трезвости. Однако ручная умелость чаще всего не развивает их личность, а в ряде случаев просто «губит», так как результаты работы часто оплачиваются спиртными напитками.
Исследуя связь алкоголизма с выбором и овладением определенных профессий, многие социологи и психологи стали приходить к концепциям, которые объединились в так называемую «социологическую теорию» алкоголизма. Р. Коспер проанализировал современную литературу по этому вопросу и выделил три основные идеи в социологическом подходе исследования связи «алкоголь — профессия». Первая идея касается принципа отбора, согласно которому будущих алкоголиков привлекают определенные профессии, в том числе профессии, связанные с производством, хранением, продажей, большой доступностью алкогольных напитков.
Вторая идея состоит в том, что алкоголиками становятся те люди, профессии которых предполагают менее строгий социальный контроль (профессии низкой квалификации и т.д.).
В основе третьей идеи лежит понятие «социального напряжения»: профессиональные стрессы, напряженность труда, конфликтные взаимоотношения на работе приводят людей к злоупотреблению алкоголем и алкоголизму.
Все эти точки зрения находят определенное подтверждение в эпидемиологических исследованиях, где изучается распространенность алкоголизма в различных половозрастных, профессиональных и других группах населения. Например, в одном эпидемиологическом исследовании Г. В. Морозов и А.К. Качаев установили, что среди мужчин—алкоголиков чаще представлены профессии разнорабочих в промышленности (27,3%); строительные рабочие (18,2%) — в основном маляры, кровельщики; работники ЖКО (17%) — в основном слесари-сантехники; подсобные рабочие в торговле (13,5%). Далее идут работники бытового обслуживания (5,7%), общественного питания (3,7%) и т.д. Среди женщин-алкоголиков на первом месте торговые работники (24,8%), далее -работницы бытового обслуживания (24,1%), общественного питания (16,7%), здравоохранения (10,5%), промышленности (7,8%), строительства (1,8%). Как видно из этих цифр, около трети мужчин-алкоголиков имели профессии, связанные с обслуживанием населения. У женщин-алкоголиков профессии, связанные с обслуживанием, составляют более 85%. Известно также, что профессии, в основе которых обслуживание, частые контакты с разными людьми, предъявляют к человеку особые требования — умение сглаживать конфликты, когда надо подчиняться, забывая о своем «я», быть услужливым, что может у некоторых людей вызывать эмоциональное напряжение, злость, раздражение и другие негативные чувства.
Выбор супруга (супруги) и собственная семья.
Рассказ А.П. Чехова «Оратор» начинается следующими словами:
«В одно прекрасное утро хоронили коллежского асессора Кирилла Ивановича Вавилонова, умершего от двух болезней, столь распространенных в нашем отечестве: от злой жены и от алкоголизма». В этих строках, написанных сто лет назад и в которых соединяются с саркастическим подтекстом понятия «алкоголизм» и «злая жена», есть немалая доля правды. Женщины очень часто играют в судьбе мужчин, становящихся алкоголиками, роковую роль. Начало злоупотребления алкоголем по времени у многих мужчин совпадает с первыми годами брака. Статистический анализ показывает, что «матримониальный статус» (т.е. брак) у мужчин предваряет злоупотребление спиртным. У неженатых мужчин, конечно, также возникает алкоголизм, однако основную массу алкоголиков (по нашим наблюдениям около 90%) составляют женатые или разведенные мужчины. Беседы с женами больных алкоголизмом показывают, это большинство женщин знали до свадьбы, что будущий муж «не прочь выпить, как все» или даже «пьющий», иногда «в меру», иногда — «не в меру». Во всяком случае, заподозрить склонность к выпивкам могли многие женщины. В литературе также имеются сообщения о том, что жены алкоголиков знали о злоупотреблении алкоголем своих женихов. Например, исследование, проведенное Де Ванна и Полдруго в одной из провинций Италии, показало, что большинство женщин знали об алкоголизме мужей до свадьбы. Анализ заключения «алкогольных браков» в США также свидетельствует об этом. Почему эти женщины выбирают мужчин, склонных к алкоголизму? Мы не будем обсуждать подробно очень сложный вопрос выбора супруга. Укажем только на то, что когда брак заключается по «велению сердца», в результате личного, эмоционального предпочтения, а не по каким-либо чисто внешним, например экономическим, соображениям или в результате родительского выбора, то детерминантами выбора могут быть очень глубокие психологические процессы, в том числе и ранний эмоциональный опыт, приобретенный в родительской семье. Что касается жен алкоголиков, то имеются данные о том, что, как правило, кто-либо из их родственников, особенно часто отец, страдал алкоголизмом или злоупотреблял алкоголем.
Выбор в качестве брачного партнера лица, уязвимого по отношению к алкоголю, основан на опыте общения с родителями-алкоголиками. В качестве модели для проверки данного вывода мы изучали группу женщин, больных неврозами (в основном истерическим неврозом), которые связывали ухудшение здоровья с пьянством мужа. Статистический анализ не проводился, поэтому выводы относятся к части случаев образования «алкогольной брачной пары». У многих исследованных женщин отцы выпивали, были случаи зарегистрированного алкоголизма и алкогольных психозов и у других генетических родственников. Характерен «сценарий» выбора в мужья будущего алкоголика. Обычно женщины сообщают, что любили «по-настоящему» другого мужчину, но что-то всегда мешало выйти за него замуж. Ухаживание затягивалось иногда на два-три года, потом происходила «внезапная ссора» из-за пустяка. В этом тяжелом для женщины состоянии «разрыва с любимым» появлялся будущий муж, который либо был особенно упорен в ухаживании, либо «покорял» деловитостью, умелостью и т.д. После короткого периода знакомства (один-два месяца) следовало предложение выйти замуж, и «покинутые» соглашались на предложение «назло другому», «с отчаянья», просто из-за того, что «надо выходить замуж» и т.д. Редко говорилось о чувстве сильной любви, перекрывшей первую влюбленность. Вскоре после свадьбы обнаруживалось, что муж — пьющий человек. Некоторые женщины говорили, что выходили замуж из «жалости» к будущим мужьям. Были и такие, которые хотели «переделать» мужчину, в частности оторвать его от компании пьющих, от вина Во многих случаях женщины развелись с мужьями-алкоголиками, не добившись от них изменения поведения, и вышли замуж повторно… за алкоголика. Несколько женщин сделали это трижды.
Принято считать, что неврозы и другие нервно-психические расстройства у жен алкоголиков связаны с пьянством мужа: алкоголизм мужей — причина неврозов. Это достаточно освещенная в литературе точка зрения, но она не отражает всей сложности вопроса. Алкоголизм у мужей формируется в ряде случаев с развитием сексуально-брачных отношений. И если муж — активный участник процесса невротизации жены, то жена — активный участник процесса хронической алкоголизации мужа. Настоящим виновником невроза у жен и алкоголизма у мужей являются неправильные, травмирующие супругов взаимоотношения в семье, невротическая структура семьи, в которой алкоголизм и невроз есть способы удержать хоть какую-то стабильность. Некоторые авторы полагают, что алкоголизм одного члена семьи влияет на всех других членов, которые развивают симптомы поведения так называемых «ролей выживания». Функция этого поведения заключается в том, чтобы адаптироваться и сохранить гомеостаз, т.е. равновесие в семье.
С прогрессированием алкоголизма у мужа прогрессируют и симптомы невротического поведения у жены и детей. В конце концов система (семья) не может «адаптироваться» к пьянству мужа и распадается. Практика показывает, однако, что долгое время жены «терпят» пьянство мужей, хотя и жалуются и страдают от этого. Очень часто врачей поражает непоследовательность поведения жены алкоголика: больше всех страдая от алкоголизма мужа, она первая начинает «спасать» его от преследования, крайне неохотно включается в лечебный психотерапевтический процесс (семейную психотерапию), сглаживает конфликт с пьянствующим мужем, не доводя его до разрешения.
Что касается мужчин, склонных к алкоголизму, то уже давно замечено, что они в выборе брачного партнера ориентируются на женщин доминирующих, проявляющих черты «материнского» поведения. В последующие годы брака муж в такой семье оказывается в роли «большого ребенка», за которым надо следить, воспитывать, наказывать и т.д. Психологический анализ брачного взаимодействия в таких семьях показывает, что пьянство мужа часто является формой протеста против доминирующего влияния жены. «Борьба» жены с пьянством мужа, как правило, не прерывает алкоголизацию, а, наоборот, усиливает. Об этом психологическом процессе взаимодействия очень точно написал М.А. Шолохов в рассказе «Судьба человека». Герой рассказа Андрей Соколов женился по любви на женщине ласковой, тихой, сердечной, горячо любящей и уважающей его» Случалось, что после работы он приходил домой пьяным. Ни крика, ни скандала, ни упрека не слышал он от нее. «Только посмеивается моя Иринка, да и то осторожно, чтобы я с пьяну не обиделся». Не укоряла, понимала мужа, даже давала утром опохмелиться, но просила любовно не делать так больше.
Не мог Андрей Соколов не оправдать такого доверия, перестал напиваться. «А скажи она мне хмельному слово поперек, крикни или обругай, и я бы, как бог свят, и на второй день напился. Так и бывает в иных семьях, где жена дура; насмотрелся я на таких шалав, знаю». Только уважение к личности и любовь может «пронять»’ в начале злоупотребления алкоголем пьющего мужа; сухие доводы и * правильные речи», «законное» негодование способны, конечно, на время остановить пьянство, заставить мужа «сломаться», однако через некоторое время борьба в «алкогольных семьях» вспыхивает с новой силой.
У лиц, страдающих алкоголизмом, довольно часто развиваются идеи ревности. Существует особая форма алкогольного психоза, которая называется «алкогольный бред ревности». Известный психиатр В.П. Сербский называл это «клеймом алкоголизма». На механизмы возникновения этого заболевания имеются различные точки зрения. Следует отметить, что многие авторы подчеркивают, наряду со злоупотреблением алкоголем, значение предболезненных особенностей личности, к которым относится чувство неуверенности в себе, тревожность, комплекс неполноценности.
Подробное рассмотрение этого вопроса не является темой настоящей книги, однако следует обратить внимание на то, что больным алкоголизмом, как правило, свойственно обостренное чувство ревности, в ряде случаев не достигающее психотического уровня. В связи с этим считаем необходимым остановиться на «ревности» больных алкоголизмом в личностном, психологическом плане. Опыт работы с пациентами свидетельствует о том, что чувство ревности ими обычно скрывается от посторонних (в отличие от ситуации при алкогольном психозе — бреде ревности). Психологический анализ показывает, что на поверхностном уровне пациенты демонстрируют свою большую любовь к женам и этим объясняют свою ревность. В народе существует многовековое представление, что человек «чем больше ревнует, тем больше любит». Очевидно, только сама «любимая» жена знает в таком случае, насколько она «любима». «Большая любовь» сочетается у пациентов с амбивалентным (двойственным) отношением к женам. С одной стороны, своеобразная пассивность, нежелание принимать решения, стремление свалить вину за неудачу на жену; с другой — стремление контролировать жену, как можно больше ограничивать ее свободу. Обнаруживается тщательно скрываемый страх потери жены, исходящий из понимания, что жена является самостоятельным человеком и способна обходиться превосходно и без его «помощи».
Таким образом, корнем ревности по сути дела является зависть. Чувство зависти проявляется не только на уровне сознания, но может вытесняться в подсознание и активно отрицаться.
Здесь всегда больше ненависти, чем любви. Что особенно важно — ненависть направлена прежде всего по отношению к жене, а не к соперникам, которых алкоголик часто придумывает для оправдания перед самим собой. Появляется повод для реализации скрытой агрессивности, поведение чрезвычайно типично: угрозы, оскорбления, побои и т.д. Характерны жестокость, стремление причинить всякий вред, уничтожить жену как личность. Чем больше ее успехи в работе, тем сильнее выражены деструктивные наклонности.
Это связано с усилением чувства неполноценности и страха потерять жену, которая может легко найти кого-то другого -лучшего, более интересного и способного, чем он. Алкоголик не в силах переносить независимость, самостоятельность жены, наличие у нее своего внутреннего мира. «Дополнительная» ненависть к жене получает оправдание в ее «неверности». Внешне все выглядит как ревность, так как алкоголик постоянно подчеркивает свою «любовь к жене». Однако это ревность не в чистом виде, так как она строится не на любви к жене, а на нетерпимости к ее личности, невозможности примириться с мыслью, что она может жить самостоятельной жизнью. Настоящая ненависть к соперникам отсутствует, так как они придуманы. Основной «носительницей» зла в сознании алкоголика является жена, она же чаще всего оказывается жертвой его агрессивности.