Встреча с мастером

Психологическая служба образования глазами мэтров: 15 лет спустя

1. Какой Вам виделась психологическая служба на этапе ее зарождения (какими представлялись сами психологи, их роль и место в образовательных учреждениях; цели и задачи службы, ее перспективы)?

2.    Многое ли изменилось за время существования службы?

3.    Удовлетворены ли вы тем, что есть сейчас?

4.    Оценивая современное состояние практической психологии в системе образования, что бы Вы:

• оставили как есть
• непременно стали бы развивать и совершенствовать
• кардинально изменили

5.    Какими словами Вы бы напутствовали начинающих психологов?

Асмолов Александр Григорьевич

На первом этапе психологическая служба виделась мне в нескольких ипостасях.

Прежде всего, как основание для гуманизации российского образования, его перехода к развивающей, вариативной концепции. Психологическая служба связывалась со сменой парадигмы образования: уходом от пенитенциарной его парадигмы (дрессуры в рамках знаний, умений и навыков) к мотивационно-деятельностной.

Эта задача представлялась мне как миссия психологической службы. И она, как ни парадоксально, оказалась выполненной, превратив психологическую службу в методологический фундамент образования России.

И сегодня, я считаю, что существование психологической службы помогает решить многие задачи: введения единого экзамена, разработки стандартов образования, определения индивидуального темпа развития ребенка, мотивации учителя, и многие-многие другие вопросы. Поэтому для меня психологическая служба неотделима от миссии психологии образования.

Кроме того, практическая психология образования для меня всегда была методологией. Она выступала как преемница психоанализа, психотерапии и, по большому счету, педологии. Тем самым, практическая психология образования не приложение к психологической науке, а методология. Это «две большие разницы».

И третья ипостась практической психологии и психологической службы образования рассмотрение ее как своеобразной «службы неодинаковости». Я всегда говорил, что психолог — мастер по неодинаковости, мастер по индивидуальности. Психологическая служба должна была привнести в образование идею изменчивости, вариативности, неповторимости человека. Она должна была стать основой перехода от понимания человека как, грубо говоря, поглотителя знаний, к человеку как развивающейся личности.

Это те координаты, в русле которых мне виделась практическая служба.

Воплощение этих планов в жизнь требовало серьезных изменений. Надо было заставить управленцев разного уровня, начиная с высшего федерального и до региональных, поверить, что без психологической службы не сможет измениться образование.

На самых первых этапах становления службы мне очень помогали Вячеслав Андреевич Иванников, Ирина Владимировна Дубровина, Юрий Михайлович Забродин, Евгения Сергеевна Романова, Виталий Владимирович Рубцов.

Без них не удалось бы изменить взгляды управленцев по отношению к психологической службы в мире образования. Мы всегда действовали вместе, и в этом был залог успеха. И что бы я ни делал, я сверял это с членами этой замечательной команды.

Ожидания психологической службы сбылись. По большому счету, психологическая служба повлияла на смену парадигмы образования в России. Служба, насколько ей удается, меняет тот образ мира, в котором живут и учатся люди.

Много ли изменилось за время существования службы\’? Изменилось многое. Прежде всего, появились практические психологи. Они появились разными путями: кто-то пришел из высшей школы с базовым психологическим образованием, кто-то из племени «девятимесячных» специалистов. Их активная деятельность способствовала тому, что изменился статус психологии во всем обществе.

Ведь раньше к психологии образования относились достаточно высокомерно. Именно в образовательной психологии были заложены модели деятельности специалистов. Тем самым психологическая служба в образовании не только изменила статус психологии в нашем обществе, но и задала зону ближайшего развития для психологических служб в разных сферах деятельности. И это мне кажется очень важным.

Удовлетворен ли я тем, что есть сейчас? Я всегда боюсь людей с комплексом полноценности. Поэтому я, безусловно, неудовлетворен тем, что происходит сейчас в психологии по многим причинам.

Когда начинался экстенсивный этап развития психологической службы, нам необходимо было, чтобы появилась потребность в психологии вообще и психологии в школе, в частности, чтобы она сформировалась как служба.

Надо было создать потребность в психологической службе и нам удалось это сделать. Но одного этого было недостаточно: надо было создать культуру практического психолога. А с этим у нас дела обстоят существенно хуже. Мы прячемся за словосочетание «практический психолог», не понимая, что так мы можем называть только специалиста самого высокого уровня.

Поскольку он работает не с отдельной функцией человека (как психолог-исследователь), а с целостной личностью. К сожалению, этого пока не получилось. По-прежнему существует риск, о котором я говорил вначале: психолог — «человек с тестом в руке».

Сейчас появляются психологи «одной методики», а для практического психолога это невозможно. Мы с самого начала превращаем практических психологов в специалистов узких областей, тем самым, ограничивая их. Мы даже в школе говорим ему: вы «специалист по детям», вы — «специалист по помощи родителям», вы специалист «но помощи учителю» и тому подобное. Этого делать категорически нельзя.

Практический психолог в образовании изначально должен быть культурным человеком, «мастером на все руки». Этого пока не получилось.

Нужно больше знаний из области фундаментальной психологии, с учетом того, что психология уже перестает быть психологией педагогической, возрастной, психологией личности.

Она становится более целостной наукой, где деления по отраслям становятся условными. Психология — это наука, которая должна развиваться по проблемам. В психологической службе образования этого не произошло. И этим я неудовлетворен.

Меня по-прежнему настораживает враждебность государства по отношению к психологу. Слово враждебность я употребил неслучайно. Потому что подход к специалисту но человековедению с узкими мерами трудовиков, я имею в виду постановления Министерства труда, это подход, который уничтожает все возможности работы психолога в школе.

На них «натягиваются» либо нормативные характеристики педагога и учителя, либо еще какого-нибудь специалиста. И этот грубый и убогий подход, к сожалению, присутствует в отношении профессий всей социальной сферы, и, прежде всего к психологам. Должно произойти понимание того, что психолог не что-то вторичное, не «прислуживающий» персонаж, а человек, который способствует формированию культурной среды общества.

Психологической службе надо двигаться вперед.

Я бы далее развивал психологию как конструктивную науку, лежащую в основе парадигмы вариативного, смыслового, мотивационного образования. Я думаю, что это самая центральная линия развития.

И. если бы меня спросили о необходимых переменах, я бы кардинально изменил подготовку практических психологов. И кардинально изменил статус практического психолога в нашей стране.

Встреча с мастером

Дубровина Ирина Владимировна

Психологическая служба зародилась не сама по себе, а сформировалась по запросам школы. Когда началась перестройка, в том числе и перестройка в образовании, то многие хорошие учителя почувствовали, что в их работе слишком много формального, ненужного.

И работа психологов неожиданно стала востребованной. Наш институт и раньше писал методические рекомендации для педагогов.

Но помогать им в их воплощении должен был специально обученный человек психолог.

Что касается самих психологов, то они, со своей стороны, так же были готовы придти в школу. Существовало большое количество экспериментальных площадок, наработок, рекомендаций. Хотелось, чтобы в школе появился человек, который (используя все накопленные знания) во-первых, стал защищать интересы ребенка, а так же вносил общую гуманистическую направленность в педагогическую деятельность.

В это время началась массовая подготовка первых психологов-«девятимесячников». Занятия проходили на «одном дыхании», поскольку тогда было удивительно интересно работать. Мы ощущали необычайный подъем, нам хотелось создать такую школу, чтобы туда было интересно приходить ребятам.

И сейчас я очень расстраиваюсь, когда слышу критическое отношение к этой категории специалистов. Мне приходится много ездить по стране, и когда я посещаю образовательные учреждения, где работают психологи «первой волны», то встречаю тал; прежний энтузиазм и гуманистический Дух.

Но психология в образовании не могла существовать автономно, она должна была стать частью системы. И постепенно эта жесткая система начала «давить» и подстраивать психолога «под себя». И тогда, на мой взгляд, внутренняя позиция психолога начала постепенно теряться. От общих и глобальных интересов, психолога стали переходить к решению частных проблем — диагностики и коррекции отдельных качеств ребенка.

Для меня история психологии образования связана со съездами.

Когда в 1994 году состоялся первый съезд практических психологов образования России, и приехали представители со всех регионов, никто не верил, что в стране так много людей, которые занимаются практической психологией. Это происходило в Колонном зале Дома Советов. Было ощущение праздника, торжества, подъема и единения, которого больше никогда не наблюдалось.

Второй съезд был более деловой — тогда впервые стали возникать вопросы: «Не предаем ли мы детей?». Лозунг «Содействие максимальному развитию» привел к чрезмерной интенсификации развития интеллектуального. А хотелось, чтобы в школе уделялось внимание не только интеллектуальному, но и нравственному, эмоциональному становлению личности ребенка. Тогда был провозглашен принцип «сохранения психологического здоровья ребенка». Но, к сожалению, он остался лишь лозунгом, за которым мало что стоит. На этом съезде было показано, что диагностика не может быть самоцелью работы психолога.

С самого начала не было единства научного обоснования, методической и теоретической базы психологической деятельности. Не было сформулировано научное видение того, что такое человек на разных этапах онтогенеза.

Поэтому, когда появилось много психологов, и стали возникать разнообразные направления в их деятельности, распалось единство взглядов на ребенка.

В нашей лаборатории с самого начала было представление о том, что должно быть много разных подходов и методов, но они должны иметь какой-то единый научный стержень. А сейчас мы наблюдаем массу подходов, которые сами психологи часто путают между собой, не понимая, зачем им нужна та или иная работа. Какая идея лежит в основе всего этого?

Утеряно главное — способность видеть проблему ребенка с точки зрения его дальнейшего развития. Сейчас вновь поднимается вопрос о генезисе психологической службы, о том, чтобы все эти направления были объединены общей целью деятельности. Поскольку сейчас все распалось: диагностика пошла своим путем, профилактика своим.

Сейчас не хватает целостности. Ведь ребенок един, и разложить работу\’ с ним на «составляющие» невозможно.

Много споров вокруг определения роли и места психолога в образовании. Создаются разнообразные модели. Но мы в начале становления службы изучали мировой опыт. И везде существует два варианта: психолог работает или в школе, или в центре.

Уже тогда стали видны плюсы и минусы каждой их этих позиций. Если психолог работает только в центре, то он не видит всей ситуации вокруг ребенка. Ведь для того, чтобы понять социальную ситуацию развития нужно знать обстановку, в которой происходит процесс обучения: злые или добрые учителя работают с ребенком, как к нему относятся в классе. Ведь когда родители приводят ребенка на консультацию, то психолог воспринимает подобную информацию только со слов родителей. А психолог, находящийся в школе, сам чувствует атмосферу.

Безусловно, должно быть четко простроено взаимодействие между школой и психологическими центрами. Должны быть методические центры, которые занимаются проблемами практических психологов, охраняют их права, занимаются их обучением. И в каждом таком центре должен быть список тех учреждений, куда можно направить ребенка на консультацию. Должно быть как можно больше специализированных ППМС-центров.

А сейчас, мне кажется, нет никакой четкой структуры. Нельзя всех загонять в узкие рамки пяти видов ППМС-центров. Сейчас они получаются мало чем отличаются друг от друга. Специалисты центров делают все примерно то же самое, что психологи — в школе.

Получается, что и в этом направлении замыслы были четкими. но на практике они не реализовалась и виноватых искать нет смысла. С самого начала не было четкой структурной организации. Не было понятно и то. кто за что отвечает.

Но ошибки были неизбежны — уж очень быстро все развивалось. Профессия психолога за короткий период стала массовой. И непроработанность нормативно-правовой и методической базы привела к тому, что каждый регион начинал становление своей службы «с нуля», и только потом этот опыт распространялся по стране. И не везде это был удачный опыт.

Получается, что психологическая служба не имеет единой научной основы. Хотя и здесь есть некоторые плюсы, поскольку в каждом регионе надо учитывать свою специфику. Конечно, этим я не удовлетворена.

Нет удовлетворения и от подготовки специалистов. Мне кажется, что у нас нет специальной подготовки практических психологов, поскольку их не готовят к конкретной практической работе с людьми.

Это одна из бед и причин того, что с обилием психологов не увеличивается психологическая культура общества. И хотя в институтах и университетах их сейчас «натаскивают» на методики, на конкретные направления работы, но знания и овладение методиками без общей психологической культуры не дают нужных результатов. И часто работа таких специалистов превращается в манипулирование, то есть в свою противоположность.

Преподаватели психологических вузов вообще должны быть уникальными специалистами. Они должны очень много знать о культуре, о том, что такое человек и что дает ему силы жить и работать. Они должны иметь собственные взгляды на то, что такое мир. что такое «я» в мире.

Мне кажется, что в подготовке психологов этого общекультурного пласта недостаточно.

Психолог должен быть интересной личностью. И чем больше мы лишаем их возможности творить, тем меньше мы даем простора, чтобы выразить себя как личность и увлечь своими идеями, своим видением мира учителей и родителей.

Но главное, что должно отличать психолога — его нравственная позиция. Иначе мы начнем выпадать из общечеловеческой культуры, поскольку каждый человек имеет право на уважение. Но где его взять, если мы начинаем учить детей уважать в пepвyю очередь только себя? Это расходится с культурными представлениями.

Психологов не учат тому, как находить свое место в образовательном учреждении и устанавливать контакт с коллективом школы. Он должен работать над тем, над чем работает школа, и ни в коем случае не противопоставлять себя ее коллективу. Если для школы важна какая-то проблема, то психолог должен подумать, как определить свое место в ее решении. Ведь представителей нашей профессии отличает нестандартное видение ребенка. Поэтому все новшества, которые приходят в образование (ведение тестов, ведение профильного обучения) должны быть проверены психологом и обсуждены с ним.

Несмотря на то, что психологов в образовании много, многие важные решения принимаются без их участия.

Прежде чем предпринимать какие-то дальнейшие шаги в развитии службы практической психологии нужно остановиться, провести серьезный анализ ситуации, наметить перспективу ее развития.

Встреча с мастером

Забродин Юрий Михайлович

Во второй половине прошлого века психологическая практика в нашей стране была сферой деятельности для немногих специалистов из академических и отраслевых исследовательских институтов или факультетских лабораторий.

В те годы развитие практической психологии как особой отрасли представлялось далекой перспективой, а специальная подготовка практических психологов -утопией. Психологическая практика рассматривалась, скорее, как помощь ученых-психологов и научной психологии в поисках эффективных решений практических задач другими специалистами; медицинских — в клинике, инженерных — в промышленности, педагогических — в образовании.

Ровно 25 лет назад, когда впервые был поставлен вопрос о необходимости развития практической психологии в СССР, развитие практической психологии рассматривалось именно как формирование специально организованной области человеческой практики. Там предусматривались свои специалисты разного квалификационного уровня, свои учреждения и персонал, умеющий решать собственные психологические задачи.

Такая постановка вопроса предполагала изменение отношений внутри психологической науки и практики, создание новой системы подготовки практически ориентированных психологов, разработку новых научных направлений и создание психологических технологий работы с человеком, в первую очередь -со здоровым, нормальным человеком, в жизни которого возникает множество специфических персональных проблем: самоопределения, социализации, формирования собственной карьеры, строительства нормальных человеческих взаимоотношений, формирования образцов эффективного поведения в обществе, переживания и преодоления кризисов и т.д.

Речь шла именно о психологических проблемах обыкновенного человека и поиске путей их эффективного разрешения при помощи соответствующим образом подготовленных специалистов, которые владели бы средствами психологической помощи: психологической диагностикой и консультированием, прогнозом и психологическим воздействием (управлением).

Понятно, что такого рода проблемы возникают на разных этапах жизни человека при его движении через разные социальные институты: общее и профессиональное образование, жизнь и самореализация в обществе в качестве гражданина и профессионала. Для этого требовалась, конечно, значительная масса специалистов, существенно превышающая существовавшие тогда психологические сообщества исследователей и преподавателей.

Нужна была реорганизация профессиональной подготовки психологов, оформление и формирование их профессионального статуса и конкретных рабочих мест. Этапное осуществление этих задач завершилось созданием национальной психологической практики. Был подготовлен ряд важных формальных решений на уровне Правительства и государства (в том числе — государственных решений на уровне регионов России).

Значимым формальным моментом в появлении психологической службы системы образования я считаю появление Постановления №1 Минтруда России 1996 года «Об утверждении Положения о системе профессиональной ориентации и психологической поддержки населения Российской Федерации», которое фактически легализовало практическую работу психологов России спустя 60 лет после известного постановления о педологических извращениях в системе наркомпросов.

За время существования службы радикально изменилось отношение к психологам и психологии в нашем обществе, а психологи доказали, что у них есть собственная сфера практической деятельности в обществе, что в жизни любого человека возникают ситуации, требующие психологической помощи, и что наши специалисты умеют их решать. Таким образом, формирование практической психологии в нашей стране, на мой взгляд, состоялось.

Развитие социальной практики в определенной области знания это процесс длительный и не простой. Он сопровождается своими кризисами и проблемами. Однако общие тенденции становления практического человекознания не только в нашей стране, но и в мире, меня вполне удовлетворяют — «человеческое измерение» мира и «человеческий ресурс» общества это важнейшие понятия современной жизни, психологическая сущность которых не требует обоснования. Нормальная жизнь человека в обществе и природе невозможны без корректного приложения фундаментального психологического знания.

Основные тенденции и направления развития практической психологии образования имеют достаточно ясные перспективы и в свете мировых тенденций вряд ли нуждаются в кардинальном изменении. Надо лишь учиться более эффективно и гуманно решать практические задачи, не становясь в позицию «всезнайки» или, что еще хуже человека, знающего правильное решение проблемы другого человека.

Встреча с мастером

Иванников Вячеслав Андреевич

Какой видится психологическая служба? Ну, как всегда, хорошей. Хотелось, чтобы это была замечательная служба, которая бы помогала и детям, и взрослым.

В те годы понятие психологической службы больше связывал ось с производством. клиникой,учебой.

Но индивидуальной помощи там не предусматривалось. Поэтому сказать, что существовала какая-то система помощи, я не могу.

В конце 70-х годов Институту психологии было дано поручение подготовить постановление «О развитии психологии». Занимались этим И.В. Дубровина, Ю.М. Забродин и ваш покорный слуга под покровительством наших великих психологов: В.В. Давыдова. А.А. Бодатева и Б.Ф. Ломова.

Мы его даже написали, но впоследствии ею положили «под сукно». Не знаю, почему: то ли оно было плохо сделано, то ли было не до этого. Но это факт.

Многое ли изменилось за время существования службы? Трудно сказать много или мало, но я хочу заметить, что психологическая служба в стране начала создаваться фактически после развала Советского Союза.

В становлении психологической службы ведущую роль сыграли два человека. Первый из них — Александр Григорьевич Асмолов, который пришел в Министерство образования как главный психолог и начат всеми силами продвигать и подталкивать создание этой службы в системе образования. Он был инициатором массовой подготовки психологов, в том числе «девятимесячных». Мы пошли на это не очень охотно, но согласились, что это делать надо.

А второй человек, Ирина Владимировна Дубровина, которая занималась разработкой технологии психологической работы.

Тогда речь о службе как таковой еще не шла. Впрочем, нормальной концепции службы практической психологии до сих пор нет.

Как раз в это время, конец 80-х — начало 90-х годов, работал ВНИК «медико-социальная и психолого-педагогическая помощь детям и подросткам». И там была предложена, на мой взгляд, замечательная концепция такой службы. А то, что сейчас создается, в том числе службы экстренной помощи, все это было в ней отражено и даже принято решением коллегии Минобразования в 91 -м году.

И психологическая служба в этой структуре занимала ведущее место, потому что это была полноценная служба социальной помощи.

Но система образования из этой системы взяла только психологию. И психологическая служба стала создаваться.

Ее развитие симулировала трагедия в Чернобыле. В 11 областях, пострадавших от этой аварии мы там с нуля строили целостную службу. Классическим примером является Брянская область, где была создана стройная система: от областного центра до каждой конкретной школы.

Что можно сказать про изменения? Они коснулись того, собственно говоря, что и не планировалось. Возникала и широко распространяется индивидуальная помощь отдельному человеку.

Это вначале не очень предусматривалось. В концепции социальной помощи, это предусматривалось, а в материалах психологической службы нет, поскольку школе тогда это было не нужно.

В школах психология развивалась стихийно, по инициативе отдельных психологов, которые осваивали зарубежные методы, создавали свои, трансформировали западные методики, адаптируя их к нашим условиям.

Удовлетворен ли я тем, что есть сейчас? Я рад тому, что мы создали психологическую службу. Это хорошо, и мы этим гордимся.

Меня смущает только одно: почему детям плохо? А так, все хорошо, все замечательно. Не устраивает меня и то, что мы работаем только с ребенком, и только в ответ на проблему, которая у него возникла. Я это всегда сравнивал с двумя заводами, один из которых выпускает гнутые гвозди, а второй их распрямляет и продает.

Мне всегда хотелось спросить: а нельзя сделать нормальный завод, чтобы он выпускал нормальные гвозди? Мы, к сожалению, всегда работаем с причинами. В случае противоправного поведения мы работаем только с фактом, никто не занимается профилактикой.

При отставании ребенка в школе никто не занимается анализом того, почему это происходит?

Да, психолог может полностью изучить ребенка и выяснить, что ребеночек 6-го класса, двоечник, имеет развитый интеллект. Такой же, как у отличника.

Но с точки зрения учебы у него — полный провал. Он ничего не знает, потому что с 1-го класса учился плохо. Причины здесь могут быть самые разные. Вместо того, чтобы оказать ему педагогическую помощь, мы констатируем, что с познавательными процессами у него все нормально. А помощи «по кусочкам» не может быть.

С самого начала неправильно определяются основные цели помощи, поскольку они «ведомственные». Мы, психологи, свое дело сделали, а вы как хотите. Получается работа на отчетность, на самовосхваление: вот какие мы умные. Мы же вспотели! Ну и что, что результата нет. А зато как хорошо работали!

Этим я, действительно, неудовлетворен. Я настаиваю на том, что служба должна быть целостной, комплексной. Мы такие службы создали в трех районах Московской области. Там существует совет по защите прав детей. Работает ювенальный суд и все необходимые службы: психологическая, социальная.

Финансируются они по конечному результату из единого бюджета. Служба должна заниматься помощью детям совместно с семьей, родителями, учителями. Потому что бессмысленно снимать стресс у ребенка, когда его каждый день учитель снова в этот стресс вводи т из-за своего неправильного отношения.

Оценивая состояние, что бы я оставил как есть? То, что мы создали, конечно, надо оставить. Совершенствовать можно, но ломать ничего не надо.

Чтобы я стал развивать и совершенствовать? Я бы, конечно, создал комплексную службу межведомственной помощи детям. Если мы не будем этого делать, наша работа всегда будет половинчатой.

Не секрет, что школьную психологическую службу родители не очень жалуют. Да и дети сами туда редко обращаются. Не любят они жаловаться.

Плохо, что отсутствуют исследования по определению возрастных норм детей. Сейчас, при поступлении в школу нам даже не с чем сравнивать будущих первоклашек. Это, конечно, не означает, что надо использовать эти данные как критерий для отбора в школу. Но то, в каком темпе развивается ребенок, надо знать. А мы этого не делаем. Поэтому это направление надо развивать и совершенствовать.

Что бы я обязательно сделал? Переобучил бы всех школьных психологов. У нас во всех областях есть институты повышения квалификации. Каждый учитель раз в 5 лет обязан пройти переподготовку. А психологов это почему-то не касается.

А ведь многие получили только «девятимесячное» образование. Многие из них живут в отдаленных уголках, не имея возможности узнавать что-то новое.

Поэтому большинство психологов надо отправлять в ИПК, где надо создавать специальные кафедры. Это огромная задача, которую сейчас надо решать. Которой, понятно, никто не хочет заниматься.

Что касается кардинальных изменений, то я бы изменил структуру и задачи службы. Психологическая служба должна быть частью службы социальной. Точнее, служба должна быть комплексной. Ведь в школах есть и педагоги и медики. Почему тогда не развита педагогическая помощь?

Считается, раз есть психолог, то этого достаточно! Но мы с этим столкнулись раньше на заводах. Туда брали психологов в надежде, что он за директора завода решит все проблемы: и кадровые, и текучку, и производительность труда.

Так же и в школе. Но педагогическую помощь мы можем там сделать! И здоровье сберегающие технологии вводить нужно! Надо реально начинать менять помощь детям в школе. Я не имею в виду, создавать новую психологическую службу, но надо включить ее в состав комплексной межведомственной службы.

Встреча с мастером

Романова Евгения Сергеевна

Если говорить о зарождении практической психологии необходимо вернутся к истории ее создания. Условно ее можно разделить на несколько: этапов.

В периоде 1990 по 1995 интенсивно создавались и развивались факультеты практической психологии. Это время было, пожалуй, самым трудным, т.к. демократизация общества способствовала созданию полноценной социальной и психологической среды для развития и самореализации личности.

За это трудное дело подготовку психологов очень энергично взялся молодой главный психолог Министерства Образования СССР А.Г. Асмолов. Он сумел по всей стране открыть спецфакультеты подготовки и переподготовки практических психологов для системы образования. Были разные мнения, вплоть до взаимоисключающих, о полезности и вредности подобного мероприятия. Но жизнь продолжалась: разрабатывалось научно-методическое обеспечение, нормативно-правовая база деятельности педагогов-психологов конкретных типов образовательных учреждений, положение о статусе практического психолога, начали создаваться психологические центры.

Второй этап до 1998 года можно считать этапом качественного развития психологической службы. В это время сформировался основной состав профессионального сообщества практических психологов в системе образования (педагоги-психологи общеобразовательных учебных заведений, детских домов, специальных коррекционных учреждений, дошкольных учреждений и т.д.). Образовались психолого-медико-педагогические центры. Психологическая служба набирала обороты в научно-методическом обеспечении, в разработке функциональных обязанностей педагога-психолога в зависимости от содержания, форм и методов работы в том или ином типе образовательных учреждений.

Практическая деятельность педагогов-психологов привела педагогическую общественность к осознанию потребности в специалистах, способных оказать профессиональную помощь детям.

И с этого момента можно было говорить о создании и развитии психологической службы. Эту работу возглавила И.В. Дубровина.

Какими представлялись сами психологи?

Мне их было нетрудно представить. Одним из первых факультетов по подготовке практических психологов был факультет, открытый в Московском педагогическом университете им. Ленина, деканом которого была назначена я. По направлению органов образования на факультет приезжали учиться представители всех регионов России. Это были психологи очень мотивированные на обучение (что подтверждает то г факт, что 87% выпускников университета продолжают работать в системе образования, совершенствуя свою профессиональную подготовку). Основной на этом этапе оставалась задача — распространения психологических знаний и психологической куль туры среди родителей, учителей и управленцев.

В результате была создана система дополнительной подготовки специалистов.

Трегийэтап (1998-2001г.)- этап совершенствования и дальнейшего развития психологической службы. Одна из главных задач — организация взаимодействия с другими специалистами (педагоги, мед. работники) и руководителями учреждений народного образования.

За 15 лет существования психологической службы сделано много полезного. Сейчас мы можем говорить о создании и развитии сети психологической помощи детям в разных учреждениях, о вариативных моделях психологической помощи, о психологическом сопровождении детей и подростков.

Я бы оставила весь положительный опыт, который был накоплен за это время.

Что, на мой взгляд, требует совершенствования: система аттестации педагогов-психологов и научного обеспечения экспериментальной, прикладной, психодиагностической деятельности педагогов-психологов. Необходимо научное обобщите деятельности специалистов службы практической психологии.

В заключение мне хотелось бы напомнить: о двух основных требованиях к профессии — это проблема компетентности и принцип ненанесения ущерба личности.

Встреча с мастером

Рубцов Виталий Владимирович

Психологическую службу в системе образования создавали такие замечательные психологи, как И.В. Дубровина, А.Г. Асмолов, А.М. Забродин, В. А. Иванников. Проблема психологизации возникла в связи с личностно-ориентированным и вариативным характером образования, которое обозначилось в переходный период. Нужно было развивать и сопровождать индивидуальные склонности, способности и интересы детей. С этим были связаны цели, задачи службы и ее перспективы

Тогда с приходом практических психологов в систему образования связывались большие надежды.

А дальше, произошло следующее: развитие новых образовательных технологий без участия психологов привело к тому, что вариативные технологии образования попали в экспериментальное поле. И началось экспериментирование с этими технологиями. Причем психологи, которые работали с детьми, часто оставались «за бортом» этой работы. Поскольку их подготовка не давала возможности разбираться в тонкостях образовательного процесса.

Директора школ, думали что пришедший психолог. может взять на себя всю экспериментальную работу по включению ребенка в экспериментальное обучение. Здесь не могли не возникнуть определенные противоречия. С одной стороны, существовали проблемы внутри самих образовательных технологий, которые не были отработаны, к примеру,для различных контингентовдетей. С другой — уровень подготовки психологов был такой, что они не понимали, что же им делать. Ведь они пришли работать с детьми и совершенно не ориентировались в образовательных технологиях.

Возникли очень серьезные проблемы по взаимодействию педагога, ребенка и психолога в образовательном учреждении.

Говоря о том, много ли изменилось со времени существования психологической службы, можно сказать, что с одной стороны, изменилось очень много: за это время получили развитие сами технологии и методы подготовки психологов.

Если мы раньше готовили психологов унифицировано, то теперь (по крайней мере, в МГППУ), это происходит адресно. Мы знаем, как работать с детьми-инвалидами. одаренными детьми, с детьми с задержками в развитии. Раньше эти знания, безусловно, были, но не было специализированных образовательных учреждений. А сейчас есть заказ на таких специалистов. Приведу уникальный для России пример.

Есть категория одаренных детей, которые попадают в группу риска. В Москве для таких ребят создана школа, концепцию которой готовили специалисты-психологи, которые работают с одаренными детьми. Они сопровождают их в процессе обучения, находясь «внутри» образовательного пространства как психологическая служба для сопровождения этих детей. Я считаю, что это «высший пилотаж».

Там есть класс, где учится один ребенок, поскольку его личностное развитие отстает от интеллектуального. Собственно, в этом и заключается проблема риска у таких детей: в несовпадении личностного и интеллектуального развития.

Бывает, что ребенок решает сложные дифференциальные уравнения, а личностно он развит на 9— 10 лет. Можно только радоваться, что психологи пришли в образовательные учреждения.

Сейчас мне сообщили, что будет акция посвященная работе с детям-сиротам и сказали, что наш университет -лучший, кто работает с такими детьми. Причина в том, что в основе нашей подготовки студентов лежит вариативная психология.

Удовлетворен ли я состоянием психологической службы? Да, поскольку появилось пространство, которое заполняют психологи. Нет, потому, что не удовлетворяет система подготовки специалистов в целом по стране. Только некоторых в местах отвечает реальным запросам. Фактически подготовка квалифицированных психологов, которые могут работать с разными категориями детей, учитывая их способности, особенности, склонности, далека от идеала.

Почему?Тут есть одна очень интересная особенность. Я считаю, что практическая психология должна стать самостоятельной специализацией при подготовке будущих психологов.

Есть, к примеру, физики-теоретики, имеющие фундаментальную подготовку. А есть, например, специалисты в области ядерной физики. Это не значит, что они не знает фундаментальных основ этой науки. Речь идет о специализации.

Сейчас, при развитии дифференциальных запросов по оказанию психологической помощи, мы можем говорить о том, что практическая психология — отдельное направление в области психологического знания.

Размышляя об имениях, прошедших в психологической службе за последние годы, можно отметить, что изменился уровень психологической культуры населения. Возник запрос на психолога. А раз есть запрос как общественное явление, значит, будет ответ.

Удовлетворен ли я современным состоянием службы? С одной стороны — удовлетворен и рад, что работаю с теми людьми, кто основывал службу практической психологии. Это мои большие друзья и я в их «обойме».

С другой стороны, проблема в том, что нужна консолидация всех специалистов, работающих в системе образования для решения насущных вопросов образовательной практики. Для этого и была создана Федерация психологов образования России.

Консолидация нудна для снятия неудовлетворенности, связанные кадровым обеспечением службы, системой ее информационного, научно-методического, а главное- нормативно-правового обеспечения. Поскольку все это не отработано, за исключением Москвы и Санкт-Петербурга и ряда крупных городов (Ярославль, Самара).

Здесь мы друг другу очень нужны, и мы объединяемся для того, чтобы закрыть эти «лакуны».

Кардинально в психологической службе я изменил бы то, что выделил в системе психологического знания практическую психологию, и сделал ее специальной отраслью психологии.

Хота не все со мной соглашаются, но я считаю 64 тысячи психологов по стране, которые работают в образовательных учреждениях, ППМС-центрах, школах разных типов и видов, дошкольных детских садах имеют на это право.

Это моя точка зрения. Это не прихоть и не пожелание, а путь развития фундаментальных наук. Когда они отторгают от себя свои технологии в виде специальных инструментов для различной социальной практики.