Загрузка...
Все, о чем мы говорили до этого, касалось в основном женщин, вышедших замуж за богатых мужчин. Совсем другие проблемы возникают у супруги нувориша, которая замужем за ним уже много лет. Когда-то, будучи еще молодой девушкой, она вышла замуж за обыкновенного парня, они жили как все, работали, растили детей, и вдруг у мужа открылись задатки делового человека и он занялся бизнесом. Чуть ли не впервые в жизни в семье появились деньги, но счастья жене они не принесли — напротив, вместе с ними возникли проблемы, которые вполне могут привести к разводу.
Итак, типичная история. Милица, 43 года, мать двоих детей и жена владельца нескольких магазинов. Еще несколько лет назад про нее можно было сказать: счастливая жена и мать, теперь же она все время плачет, плачет уже несколько месяцев — и все никак не может остановиться.
Начиналось все совершенно обычно: Мила училась вместе с будущим мужем в техническом вузе, на последнем курсе поженились, первый ребенок, дочь, появился на свет тогда, когда они еще кое-как перебивались на зарплату молодых специалистов в очень престижном и совершенно закрытом НИИ. Все было как у всех: и жить негде, то у его родителей, то у ее, и ощущение счастья, когда получили первую «свою» жилплощадь — комнату в коммуналке без снятия с очереди на получение квартиры (может быть, кто-нибудь еще помнит такие хитрые формулировки?), и дети болели, и ссорились порой… В общем, было то, что называется «дружной советской семьей». Они действительно жили дружно: Слава (муж) с удовольствием занимался с детьми, помогал жене по дому, по выходным они вместе зимой ходили на лыжах, а летом катались на велосипедах, малышей таскали с собой в походы; по вечерам иногда приходили друзья, кто-нибудь брал в руки гитару, и начинались бесконечные кухонные посиделки… В общем, типичная жизнь интеллигенции 70—80-х годов. Потом появились еще свои 6 соток, пахали на них, обеспечивая подрастающее поколение безнитратными овощами. В общем, к тому времени, как в стране началась нестабильность, в семье у Милицы все было достаточно стабильно и все ее устраивало. Слава почувствовал, куда ветер дует, еще до всяких разговоров о конверсии и сокращениях, и когда появились первые кооперативы и туда начали уходить блестящие умы, он покинул свой родной НИИ. Блестящим умом он не был, зато оказался деловым человеком и одним из первых из сферы чистой, хотя и прикладной электроники ушел в торговлю. У него оказался нюх на надежных людей, и хотя нельзя сказать, что он процветает (при наших законах очень трудно процветать, если у тебя нет запасного счета в швейцарском банке и домика на Багамах), но тем не менее дела его идут в гору. Впрочем, и по Милице это видно: одета она явно не в турецкие и китайские поделки, на ней действительно дорогие вещи итальянского дизайна, хотя нельзя сказать, что очи украшают ее заплаканную физиономию.
Итак, какие же претензии она предъявляет мужу? Мысли у нее путаются, но, как я смогла выяснить, она жалуется на следующее:
- во-первых, по воскресеньям он больше не пылесосит квартиру;
- во-вторых, у него любовница — скорее всего, его секретарша;
- в-третьих, он стал невыносим, все время к ней придирается и обвиняет ее в том, что она плохая хозяйка;
- в-четвертых, она его совсем не видит;
- в-пятых, он неправильно воспитывает детей, дает им слишком много денег и дарит слишком дорогие подарки:
- и, в общем, жить она так дальше не может и подает на развод.
Когда человек долгое время находится в депрессивном состоянии, он уже не отличает главного от второстепенного, и, слушая Милу, трудно понять, что же ее расстраивает больше: то, что муж перестал уделять время уборке квартиры, или то, что у него есть любовница (глядя на Милу, в это легко поверить: с мужем они сверстники, но если 40 лет для мужчины — пора расцвета, то сорокалетняя женщина с глазами на мокром месте очень быстро теряет всякую привлекательность — и волосы седеют, и предательские круги под глазами появляются, и морщинки все заметнее). Она никак не может сформулировать основное, что ее сейчас не устраивает, а именно: того, на чем держалась семья раньше, уже нет, а нового фундамента семейных отношений им выработать не удалось — вернее, не им, а ей, поскольку я глубоки убеждена, что атмосферу в семье всегда определяет женщина,— и они с мужем все дальше и дальше отходят друг от друга.
Милица по-прежнему работает, если можно так выразиться, в родном НИИ, на три четверти сокращенном; работы практически нет, и она ходит туда в основном для того, «чтобы почувствовать себя человеком», просто пообщаться с коллегами, поплакаться им (остались в основном одни женщины, мужчины давно разбежались в разные стороны в поисках настоящего заработка, зарплата там кот наплакал). Муж злится, считает, что первым делом она должна вести дом, а не «шляться куда-то за бесплатно». Приходит он очень поздно, если она его о чем-то спрашивает — огрызается; работает по субботам и воскресеньям, так что на дачу удается выбраться очень редко, там все в развале; даже отдыхать на Кипр он отправил ее одну с детьми. С детьми тоже все непросто: у мальчика сейчас как раз самый сложный возраст, он ее совсем не слушает, а дочь, уже студентка, целиком на стороне отца, она считает, что папа много работает, чтобы их обеспечить, и потому волен вести себя как ему угодно, а мать кругом не права. В общем, детям она тоже не нужна.
— Мила, у вас много времени для занятий домашним хозяйством, почему же муж вами недоволен?
— Дочь убирать у себя в комнате не желает, в какой беспорядок может привести дом мальчишка, вы себе представляете, к нему я не решаюсь даже заглянуть; к тему же в последнее время муж накупил им, да и мне тоже, много всякого барахла, оно повсюду валяется… Да не хочу я превращаться в домработницу, поймите, это ведь так унизительно!
— Хорошо, почему бы вам не нанять настоящую домработницу ведь ваши доходы это позволяют!
— Муж категорически против…
Далее разговор у нас заходит об интимной жизни. Оказывается, она прервалась уже три месяца назад по ее инициативе; муж до сих пор иногда предпринимает кое-какие поползновения, но она ею отталкивает — как подумает, что он проводит время в объятиях чужой женщины, так у нее внутри все замирает.
— Вы уверены, что у него есть любовница?
— Он отрицает, но я ему не верю, ведь несколько лет назад такое уже было… Тогда я простила, а сейчас — не могу.
— Вы не боитесь, что своим поведением сами толкаете его на сторону?
— Ну и пусть…
Да, тяжелый случаи. Но насколько тяжелый, выяснилось только после разговора со Славой. Он искренне не понимал, что случилось с его женой, отчего вдруг так испортился ее характер. В последнее время у него были большие неприятности, он старался скрыть их от семьи, чтобы домашние не беспокоились. Конкуренты начали бороться с ним недозволенными методами (это я, наивная, думала, что недозволенными, у них это в порядке вещей). Ему уже много раз угрожали, он боится за свою жизнь, и сейчас ему приходится напрягать все силы, чтобы не разориться и удержаться на плаву. Кстати, в «недозволенные методы» входят и звонки от неизвестных женщин, которые просят его жену непременно позвать его к телефону. Он пытался это Миле объяснить, но только зря старался. Нет, любовницы в данный момент у него нет, хотя, чего скрывать, был грешен, но если так будет продолжаться, он не выдержит и уйдет. Он любит детей и тепло относится к жене, но сколько можно терпеть? В доме пыль и грязь, питаться он давно стал на работе, потому что ему не нравится, когда вечером ему швыряют на стол едва разогретый обед, и отдохнуть ему в семейном кругу не удается.
— Поймите, я прихожу домой после четырнадцати часов напряженной работы, из них по крайней мере десять часов прошли в разных переговорах, а Мила только меня и ждет, чтобы в очередной раз выяснить отношения… Да если бы она просто захотела со мной поговорить, например рассказать, как дела у нашего младшего в школе, я и то не смог бы ей ответить — сил уже не осталось, и язык не ворочается.
Непонимание со всех сторон. Как ни странно, этот брак спас именно муж. Он сделал первый шаг навстречу Миле, осознав с моей помощью, что ее состояние вышло за рамки просто «расстроенных нервов». Он стал уделять ей чуть-чуть, ну совсем на капельку, больше внимания, и она наконец поняла, что кое-что для него значит. Ведь все ее придирки и истерики, все ее ревнивые подозрения и слезы имели только одну причину: ей казалось, что она для мужа стала чужой, больше ему не нужна, и она пыталась привлечь его к себе и заставить снова обратить на себя внимание, выбрав для этого самый неподходящий способ, какой только можно себе представить, так что чуть его совсем не потеряла.
Мила расцветала прямо на глазах, и мы с ней вместе наметили, что ей нужно делать дальше. Во-первых, она займется своей внешностью, чтобы по-прежнему оставаться физически привлекательной для мужа,— ведь она так сдала за последнее время. Слава богу, у них есть деньги, так что поход к визажистке и стилисту — не проблема. Но, конечно, самое главное — не плакать и всегда радоваться мужу, когда бы он ни пришел и в каком бы виде он ни пришел — даже если после деловых переговоров от него попахивает вином. Во-вторых, она больше не будет надоедать ему никакими хозяйственными мелочами, и, когда он придет домой, он сможет полностью расслабиться (а чтобы не чувствовать себя домработницей, она заведет себе помощницу, решив для себя — и за него,— что в доме командует она: ее дело, чтобы в доме были уют и порядок, а каким образом это будет устроено, касается только ее). В-третьих, уйдет со своей никчемной работы, тем более что больше никому жаловаться на жизнь не собирается, а чтобы не деградировать от безделья, поступит на курсы бухгалтеров с прицелом на дальнейшую работу в фирме мужа — она в этом случае будет ощущать себя причастной к его делу, так что у них снова появятся общие заботы. Кстати, таким образом она избавится заодно и от вечного страха перед его молодыми и красивыми сотрудницами, к которым он может попасться на крючок, хотя это будет не так-то просто — кажется, она уже родилась ревнивой. В-четвертых, постарается, чтобы в то время, которое муж может уделить семье, ему действительно было хорошо, чтобы он снова стремился домой как в оазис, где можно отдохнуть от изматывающей работы, И, в-пятых, она теперь уже больше никогда не потеряет связующую их нить — ни в постели, ни в разговорах (именно в разговорах, а не в скандалах и истериках), ни в каких-то делах. Словом, она принимает происшедшие и в их жизни, и в ее муже, и в ней самой изменения и приспосабливается к ним.
Увы, далеко не всегда все складывается так благоприятно. Не секрет, что многие наши бизнесмены, разбогатев, стремятся жить на широкую ногу, и женщины у них тоже должны быть шикарными, старые жены с детьми при этом остаются где-то на втором плане, но обеспечивать их, правда, они не забывают. Конечно, женщина может принимать и не принимать такое обращение; если принимает, значит, ее это устраивает, если же не принимает… Если же не принимает, то чаще всего выясняется, что эти люди, которые так давно жили под одной крышей, давно чужие, и жалеть ни о чем не стоит.
Внезапно обрушившееся на семью богатство иногда высвечивает то, что раньше было незаметно: совершенно разные системы ценностей у обоих супругов. Но не будем голословны, давайте рассмотрим конкретную ситуацию.
Итак, Лидия, 30 лет, из них восемь замужем, у нее ребенок шести лет. Лидия — врач, из семьи потомственных врачей. Отец ее до сих пор, несмотря на старость, не позволившую дальше руководить кафедрой, пользуется любовью пациентов и уважением коллег; я знакома с этой семьей, и иногда мне кажется, что Святослав Ильич — типичный семейный врач, от одного вида которого больному сразу же становится лучше, прямой потомок доктора Гааза, каким его видел Достоевский. Итак, интеллигентнейшая московская семья, интеллигенты во многих поколениях. Когда Лида закончила школу, для нее не было вопроса, куда поступать,— конечно же, только в медицинский. Там она и встретила свою любовь, Игоря, немного флегматичного провинциального паренька из одного южного маленького города. Встретила, влюбилась, и они поженились. Родители сначала относились к нему настороженно: зять показался им дремучим, он мало что читал, мало что знал, да и учился далеко не блестяще. Лидия была возмущена таким «снобизмом», как ей тогда казалось, хотя внешне и родители, и старшие братья, и сестра (естественно, тоже врачи) вели себя по отношению к Игорю идеально — естественно, с их интеллигентностью они и не могли поступать по-другому. Но Лида все-таки считала, что их снисходительное отношение к ее избраннику несправедливо: не всем же так везет, как ей, — родиться в столице, да еще в такой прекрасной семье! И она с рвением принялась за образование Игоря, таскала его по театрам, познакомила со своими друзьями, и постепенно он прижился в их доме и стал своим среди окружавших ее людей — или почти своим. Все шло так, как, казалось, и должно идти: они закончили институт, у Лиды родилась дочь, заботу о которой взяла на себя ушедшая на пенсию бабушка; Лида работала, продолжая семейную традицию, и Игорь тоже работал. И если бы не события в стране, то, возможно, так они и прожили бы до старости: работая, воспитывая детей и следуя проторенной дорогой. Но в воздухе повеяло переменами, и жизнь этой семьи совершила крутой поворот.
Не секрет, что медицина всегда была у нас одной из самых низкооплачиваемых профессий. Игорю очень надоело во всем зависеть от тестя-профессора, тем более что к концу перестройки и профессора тоже стали людьми бедными. Он попробовал зарабатывать деньги во врачебном кооперативе, но кооператив скоро закрылся, и он остался на бобах. И тогда в Москве объявился его земляк-одноклассник и предложил ему заниматься вместе «делом»; флегматичность Игоря испарилась бесследно, и через пару лет он из заштатного врача-интерниста превратился в процветающего владельца казино. Теперь им с женой никогда уже не приходились думать о хлебе насущном. Тем не менее Лидия оказалась моей пациенткой: она пришла ко мне, уже решив порвать с мужем, но это решение далось ей настолько трудно, что она впала в депрессию и просила у меня помощи, чтобы набраться сил и довести разрыв до конца. Тем более, что многие (только не ее семья) смотрели на нее как на сумасшедшую — у бабы все есть любящий и богатый муж, прелестная дочурка, квартира, машина, драгоценности, поездки на заграничные курорты, — что ей еще надо?
Оказывается, ей всего этого не надо. То есть, конечно, муж любящий нужен, но не богатый Потому что богатый муж любит свою жену не как неповторимую и обожаемую женщину, а как вещь, которую можно продемонстрировать коллегам, соответствующим образом ее приодев и приукрасив Квартира? Да, но ей там неуютно, ведь ее оформлял самый модный дизайнер, в ней практически нет дверей, одни открытые пространства и авангардная мебель, и ей кажется, что там негде укрыться, у нее просто нет своего уголка. Мишина?
— Вы не поверите, но больше всего меня раздражает в моем муже то, что он меняет машину за машиной: была «Вольво», теперь вот «БМВ». Я, наверное, сумасшедшая?
Нет, тут я ее как раз могу понять. Для нее старенький «Москвич», который, кажется, всегдa жил ее семье, был действительно не роскошью, а средством передвижения. Сколько радости он ей подарил, когда она была еще ребенком! Ведь, бывало, на выходные, прихватив еще пятницу, они могли сорваться и поехать куда угодно — хоть в Киев, хоть в Ростов Великий!
Просто в Лидином представлении есть ценности мнимые и истинные. Так вот престижная иномарка для нее явно не ценность. В погоне за внешними признаками богатой и роскошной жизни ее муж утратил те их общие ценности, на которых держалась семья, и даже та любовь, которую, может быть, до сих пор испытывает к нему Лида, оказалась бессильной. Впрочем, любит она не Игоря сегодняшнего, а того мужчину, за которого выходила замуж, который, как ей казалось, разделял ее взгляды на жизнь, ее увлечения, ее интересы. Увы, духовная связь между ними порвалась, а может быть, ее и вовсе не существовало и это был всего лишь самообман. Стоит ли теперь докапываться до первопричин? И дело вовсе не в том, что он изменил их гуманной профессии: совершенно очевидно, что он хороший предприниматель, хотя врач средний. Просто то материальное, что приносит с собой деньги, заслонило от него другую сторону жизни, которую так ценит его жена: разговоры по душам, книги, театры, посиделки с друзьями — то, что многим, увы, кажется устаревшим. Есть непреложным факт: пути их разошлись, и остается только одно — оформить это официально, то есть развестись и это пережить. Конечно, можно попытаться смириться с такой чуждой ее натуре жизнью, приспособиться к ней — ради ребенка и материального благополучия, но ничего хорошего из этого не выйдет — придется каждый день носить маску и лицемерить, а это не всем дано.
Да, не всегда деньги приносят счастье… Наверное, не одна женщина жалеет, что когда-то пилила мужа: мало, мол, денег в дом приносишь, и допилила до тот о, что он поменял работу и стал зарабатывать много — слишком много для того, чтобы жена могла продолжать свою линию, ведь он теперь главный, он добытчик и тратит эти деньги как хочет…
Кстати, есть и противоположный вариант, который тоже связан с наступающей капитализацией общества. Многие женщины обогнали и в своем профессиональном росте, и в доходах мужей, и при этом может возникнуть новая коллизия Вот такая довольно типичная ситуация: муж — инженер, жена работает в сберкассе, семья худо-бедно перебивается, растит детей, муж, естественно, вкладывает в семейный бюджет чуть больше — жена часто сидит с больными детьми. Словом, обычная советская семья, с психологической точки зрения — довольно благополучная Проходит три года — и теперь жена уже член Совета директоров крупного коммерческого банка, а муж — по-прежнему инженер на госбюджетном предприятии. Кое-что еще изменилось: муж стал пить. Почему? Ну, наверное, оттого, что не чувствует себя больше мужчиной. Слово «содержанка» в русским языке есть, а вот «содержанец» — нет Быть на содержании у собственной жены очень оскорбительно для его самолюбия, но крутиться-вертеться и зарабатывать деньги он то ли не желает, то ли не умеет. Что делать такой женщине? Уйти с престижной и высокооплачиваемой работы, чтобы сохранить семью? Но тогда как кормить детей? По моим наблюдениям, такие случаи, как бы жена ни старалась, чаще всего заканчиваются разводом, хотя для женщины это очень тяжело. Но она просто переросла мужа — и от этого никуда не денешься, он никогда не сможет об этом забыть.
Кстати, я знаю немало случаев, когда в изменившихся обстоятельствах, которые кажутся порой просто безвыходными, именно женщина становится основным кормильцем семьи. Наверное, у женщины сильнее инстинкт выживания, ей не стыдно пойти па самую неинтересную, но денежную работу, даже имея за плечами два высших образования, и, бывает, в совершенно новой сфере она делает карьеру. Например, Нина Львовна, бывшая преподавательница вуза, стала зарабатывать продажей книг в метро — теперь она владелица книжного магазина. А все ради детей-школьников и мужа, увлеченного любимой наукой. И у нее, кстати, в семье все в порядке, потому что эта очень умная женщина никогда не жалеет, что «принесла себя в жертву обстоятельствам», и никогда об этом не говорит. Она увлеклась своей новой работой, а что касается науки — то для мужа наука представляет большую ценность, чем для нее, да и самой науке от него гораздо больше пользы.
— Да, конечно, сначала было просто страшно. Но у меня дело пошло, и постепенно я вошла во вкус. Как муж относится к тому, что я получаю в десять раз больше, чем он? Как к временному явлению. Вернее, я ему это внушила. Я напомнила ему, как я сидела с маленькими детьми на его содержании, а теперь просто пришла моя очередь. Я, конечно, знаю, что никуда теперь из книжного бизнеса не денусь, мальчишки растут, им скоро поступать в институт. Я действительно верю, что когда-нибудь ученым в нашей стране будут платить хотя бы не меньше, чем продавцам, но боюсь, что это будет лет через двадцать. Слава богу, ему предстоит трехмесячная командировка в Швейцарию — хотя бы почувствует себя человеком и мне сможет привезти какой-нибудь дорогой подарок, это для него так важно…
Как хорошо, что еще остались семьи, где деньги — Ее мерило всех вещей и любовная атмосфера в доме ценится намного дороже.