«Кого дожидаешься, девочка, С букетом свежих цветов? Кого дожидаешься, девушка, С букетом пышных цветов? Кого, красивая женщина, Ты ждешь? Увядает букет… Кого, постаревшая женщина, Ты ждешь? Умирает букет…» «Я жду моего победителя. Я жду… А его все нет».

Жак Превер (пер. М. Кудинова)

Жила-была девочка Света, милая и послушная, росла паинькой, так что соседи завидовали матери, говорили: «У тебя не дитя, а дом отдыха». Девочка вырастала и вытягивалась, постепенно округлялись ее формы, она превращалась в милую и скромную девушку. Мать на нее не нарадовалась: учится хорошо, все время читает, пьянками-гулянками не интересуется, возвращается всегда вовремя. Девушка окончила школу, поступила на филологический факультет пединститута, окончила, с тех пор работает в библиотеке. В двадцать пять лет она оставалась все еще милой, скромной и скромно одетой, но уже не снимала очки, которые уродовали ее, несмотря на модную оправу. В тридцать она продолжала жить вдвоем с матерью (отец умер вскоре после ее рождения), только взгляд у нее потух, так что и очки не могли этого скрыть, да появились скорбные морщинки между бровями и у крыльев носа.

Ты считаешь, что все в твоей жизни сломано, И ни веришь в любовь совершенно ты…

Евгений Евтушенко

Девушка Люда, 28 лет, пыталась покончить с собой, потому что случайный знакомый, с которым она три недели назад познакомилась в кино, так и не позвонил, хоть и обещал. Катя, 22 лет, попала в психиатрическую больницу с реактивной депрессией (то есть депрессией, возникающей вследствие психической травмы) — парень, с котором она познакомилась по переписке и обменивалась письмами в течение двух лет его службы в армии, после демобилизации так и не объявился. Коринна, 30 лет, приведена к психотерапевту коллегами-учительницами — после ухода из школы молодого преподавателя физики, в которого она была тайно влюблена, она все время плачет и не может работать.

— Я порядком устала быть женщиной и не вижу большой радости в том, чтобы носить юбку.

— …Ты бы почувствовала себя свободнее, будь на тебе штаны.

Дж. Фаркер. «Офицер-вербовщик», комедия с переодеванием

А при взгляде на эту девушку кажется, что попала она на прием к психотерапевту случайно. Рослая, красивая, коротко подстриженные волосы сами собой ложатся в современную прическу, обрамляя лицо крупными темными завитками. И выражение лица, и манеры спокойной, уверенной в себе женщины, никаких тебе закатываний глаз или сверхвыразительных жестов.

Итак, вы прочли об этих неудачливых девушках, но не нашли ничего похожего на ваш случай. Вы не страдаете ни от тяжелых комплексов, ни от излишней принципиальности, в вашем характере больше скорее женской слабости, чем мужской силы, вам просто не везет. Вы не испытываете недостатка в мужском внимания, у вас есть поклонники, пусть и немногочисленные, может быть, даже есть любимый человек, а с замужеством все как-то не получается. Каждый раз, когда в личной жизни снова случается неудача и вы расстаетесь с очередным возлюбленным, вы задумываетесь: а может быть, со мной что-то не в порядке? Сидит что-то внутри меня, что не дает мне быть такой же, как все нормальные женщины, или это просто роковое стечение обстоятельств?

— Послушайте, сыр в лавке тоже хочет, чтобы за него заплатили, прежде чем съедят. Но при этом он не хватает покупателя за ногу.

Б. Боехт. «Трубы и литавры»

Вот она сидит передо мной съежившись, колючие глаза упорно смотрят в сторону. В который раз я выслушиваю историю разбитой семьи, «растоптанной любви», сколько видела напротив себя склоненных голов, плохо причесанных, а то и просто нечесаных — в несчастье наши женщины обычно легко опускаются… Вот это страдающее существо, само олицетворение маски Трагедии, в лучшей жизни называлось Анютой, официально — Анной Борисовной, но мало кто ее так звал, ей всего 32 (я очень удивилась, вычислив эту цифру по истории болезни, а я редко ошибаюсь, оценивая возраст своих пациентов; она выглядела на все 45, я решила — 37).

Красивая женщина. Молодая. Умная (я отдаю себе отчет, что, на мужской взгляд, может быть, слишком умная). По нашим бывшим советским понятиям, у нее есть все, что для счастья полагается, а именно: муж непьющий, ребенок здоровый, жилплощадь своя, правда в коммуналке,— а счастья нет.

Поймите меня, я не воинствующая феминистка, но кухня меня унижает!

Из разговора с пациенткой

В главе, посвященной Элеоноре, речь шла о том, как мужские черты характера у девушек мешают им наладить отношения с противоположным полом и вступить в брак. Там же в качестве иллюстрации мы говорили о некоторых лидерах феминистского движения, чьи мужские качества особенно ярко проявляются именно в борьбе за права женщин. А что же заставляет вроде бы обычных замужних женщин, жен и матерей, бороться за женскую эмансипацию?

Наши жены думают, что если они нас любят, то это уже все. …Дело женщин — уметь нас удерживать. Об этом как раз слишком часто забывают.

П. К Бомарше. «Сеадьба Фигаро»

Сколько раз умоляли меня пациентки помочь им вернуть в семью мужа, гораздо реже — сохранить его. Между тем разница есть, и очень большая. Когда человек уже ушел, он перед этим проделал непростой путь, прошел через многие сомнения и колебания, решился — и путь назад часто ему уже заказан, он как бы сжег за собой мосты. А вот в момент, когда жена почувствует или узнает, что что-то с ее мужем не в порядке, когда меняется его поведение, он задерживается вечерами, когда где-то на горизонте появилась другая женщина,— вот тут-то и надо действовать, пока не поздно.

— Я не умею пить с ним эль.

— А я не умею пить с ней чай.

— Я ненавижу петушиные бои и скачки.

— А я ломбер и пикет.

— Сил нет сносить ваше молчание!

— А вашу болтовню, думаете, легче сносить?

Диалог супругов из комедии Дж. Фаркера «Хитроумный план щеголей»

Алиса — очень серьезный человек, это написано на ее юной и очень серьезной физиономии. И к своей семейной жизни она относится тоже очень серьезно — она пришла ко мне с ситуацией, которую многие женщины намного старше ее посчитали бы вполне нормальной. Но она уже сама пыталась разобраться, что же у нее не так в семейной жизни, и решила, что совет специалиста ей все же не помешает.

Впервые я столкнулась с этой проблемой очень давно, в те времена, которые теперь называют «глубоким застоем». Я тогда работала в очень престижном в тот период кризисном стационаре, и к нам привезли даму с нервным срывом, жену представителя в Москве какой-то датской торговой фирмы. Мы, привыкшие к нашим несчастным пациенткам, которые част в горе совершенно перестают следить за собой, были поражены, когда в кабинет вошла необыкновенно ухоженная дама, одетая по последней парижской моде (по крайней мере, так показалось нам, лучшие свои наряды покупавшим в «Москвичке» на Калининском,— а ведь персоналу «кризисного» завидовали все больничные врачихи и сестры). Итак, Милена — даже звали ее необычно, не по-нашему — вплыла в кабинет, распространяя вокруг себя тонкий аромат французских духов, едва заметным движением поправила прическу, заставив непослушный локон живописно упасть на лоб, удобно уселась, положила ногу на ногу и приступила к рассказу.