Одна из основных причин, по которым женщины продолжают жить с регулярно избивающими их мужьями, кроется в боязни потерять свое самосознание, что представляется гораздо большей опасностью, чем физическая боль, причиняемая разбушевавшимся мужем. Выражаясь простым языком, потерять самосознание — это то же самое, что «сойти с ума». Элеанора Армстронг-Перлман (Armstrong-Perlman, 1991) описывает страх и ужас полной потери самосознания, наблюдаемые ею у пациентов обоих полов. Она заметила, что коллапс самооценки был спровоцирован осознанием того, что объект привязанности их покинул: Невозможно вынести боль от утраты отношений или даже надежды на них. Огорчающие моменты в отношениях отрицаются, как и вызванные ими гнев, ненависть, унижения и стыд от пережитого. <…> Потребность навязчива и непреодолима, сама мысль о разрыве воспринимается как катастрофа, ведущая или к распаду личности, или к одинокому и затворническому существованию, по сравнению с которым совместная жизнь, даже в самом мрачном варианте, оказывается предпочтительней. <…> Они отказываются признавать безнадежность таких отношений, как и то, что выигрыш сомнителен и иллюзорен, потому что оставить надежду — значит потерять себя как личность (Armstrong-Perlman, 1991).
Точно так же можно описать состояние ребенка, покинутого матерью; Фейрбейрну приходилось наблюдать немало таких случаев. «Депрессия покинутости», описанная мною, случается в результате полной потери самосознания. Взрослому, как и ребенку, необходим доступный родительский объект, который бы поддерживал самосознание на граничном уровне и позволял личности сохранить психологическую целостность. Не имея такого объекта, неразвитый взрослый чувствует себя потерянным, лишенным надежды и ужасно напуганным, как дети из Шотландского приюта, где работал Фейрбейрн. Без объекта или хотя бы надежды на его появление невозможно поддерживать организованное и целостное самосознание. Страх потери самосознания полностью подчиняет своей власти поведение человека, не удивительно, что женщины настолько терпеливо сносят побои, унижения и равнодушие своих партнеров. Мотивацией женского поведения в таком случае является способность ее деспотичного партнера поддерживать ее самооценку на должном уровне, это побуждает ее возвращаться к нему, несмотря на опасность. Я еще затрону эту тему при обсуждении сценария насилия в семье.
Две следующие истории иллюстрируют потерю самосознания в связи с потерей стабилизирующего объекта. В обоих случаях происходит конфликт между требованиями объекта, через который происходит идентификация, и самооценкой жертвы. Привязанность к объекту поддерживает в жертве чувство психологической стабильности; но за него приходится дорого расплачиваться за счет все большего снижения самооценки. В истории Тэрри мы увидим, что угнетающий объект не обязательно является конкретной личностью, иногда это может быть группа людей; случай миссис Джексон представляет собой почти классический образец привязанности к одному объекту: Тэрри привели ко мне в кабинет ее обеспокоенные родители. Эта девушка выглядела весьма странно и казалась изможденной, голова ее была обрита наголо; по словам родителей, с ней произошел «нервный срыв» во время ее проживания в фундаменталистской религиозной секте. До того как бросить колледж и тайно присоединиться к секте, у нее были очень хорошие оценки по всем предметам. По словам родителей, она была прекрасным ребенком, но я заметил, что во время первого сеанса они не давали ей и рта раскрыть, рассказывая все за нее. Когда же Тэрри все-таки заговорила, она то и дело в нерешительности поглядывала на родителей и, казалось, пыталась уйти от разговора, прячась за маловразумительными библейскими цитатами, призванными, по всей видимости, имитировать речь «приличной» студентки-второкурсницы. Очевидно, по выражению лиц своих родителей и по другим невербальным сигналам она пыталась угадать, что же от нее ожидают услышать.
Позже Тэрри призналась, что она всегда следит за реакцией других людей, потому что своей жизненной позиции у нее нет. Всеохватывающие объятья церковной секты принесли ей несказанное облегчение, потому что ей больше не приходилось каждый раз мучиться, сочиняя «свое» мнение, которое бы всех устраивало. В первый месяц своего пребывания в секте она была всем абсолютно довольна, ей казалось, что она нашла место, где ей хотелось бы провести всю свою жизнь. Она была довольна даже несмотря на то, что само по себе религиозное учение не представляло для нее никакого интереса. Ее нервный срыв стал реакцией на наказание за незначительное нарушение норм фундаменталистского культа. Ей остригли волосы, и это унижение, а также разочарование в религии, которая заменяла ей родителей, спровоцировали коллапс самосознания. Немаловажную роль сыграло и то, что ее миловидная внешность была одной из значительных составляющих ее самооценки. Быть отвергнутой культом, который служил для нее объектом и от которого она зависела, стало непосильным испытанием для ее слабого самосознания. Моя задача заключалась в том, чтобы вместе с Тэрри выяснить, кем же она является на самом деле. Ее семья оказывала на нее слишком большое давление, требуя вести себя должным образом, так что девушка просто потеряла собственное видение себя как личности. Ее семья была не только консервативной, но и разобщенной. Мать никогда не обсуждала с дочерью моду или прически, а отец и вовсе отсутствовал большую часть времени. У Тэрри не было родительского объекта, способного послужить образцом для формирования прочного самосознания.
Для человека, имеющего проблемы с самоидентификацией, привлекательным объектом почти неизбежно оказывается человек в высшей степени уверенный в себе или желающий таковым казаться, способный компенсировать слабую душевную организацию своего партнера. Обычно партнер, использующий независимый шаблон поведения, оказывается ведущим в паре, а «зависимый» партнер — ведомым. К сожалению, ведущий со временем превращается в доминирующего, критикующего фанатика, которому «подвластно» неуверенное и противоречивое самосознание слабого партнера: Миссис Джексон обратилась ко мне по неотложному делу. Она страдала от коллапса самосознания, вызванного конфликтом между двумя ее независимыми друг от друга объектами. Ее муж настоял на их переезде в Центральную Америку, так как ему хотелось оказать посильную помощь в борьбе за независимость одной из раздираемой внутренними конфликтами стран. Он был известным радикалом, лидером нескольких организаций левого толка, при этом на 15 лет старше своей жены. Со своим будущим мужем миссис Джексон познакомилась в колледже, где она была отличницей на курсе политологии. Несмотря на успехи в учебе, она чувствовала себя потерянной и пустой, а взгляды ее постоянно менялись. Свою неуверенность и слабую самоидентификацию она пыталась компенсировать, выбирая себе в партнеры «сильных» личностей. Первым ее увлечением был ультраконсервативный патрульный пограничной службы. Он много рассказывал ей об оружии и убедил ее носить с собой пистолет, чтобы защищаться от опасностей, которые ему виделись повсюду. Отношения распались, когда он потребовал, чтобы она прекратила всякие отношения со своими родителями. Ее отец вмешался и настоял, чтобы она прекратила встречаться с этим парнем, но вскоре она обнаружила «сильную личность» (на другом конце политического спектра) в лице своего будущего мужа. Ее муж потребовал, чтобы она стала вегетарианкой, одевалась в одежду ручной работы, а не фабричного производства и читала произведения писателей американского Юга. Миссис Джексон охотно выполняла эти требования, потому что они, как она полагала, укрепляли ее дух. Но переезд в Центральную Америку — это было уже слишком, ведь она теряла связь с семьей, а главное, с матерью, от которой она была зависима.
В этом примере нет жестокости как таковой; но в нем присутствуют многие из составляющих типичной пары «тиран -жертва». Миссис Джексон использовала зависимый стиль поведения, а поведение ее мужа — это экстремум независимого стиля. Он желал тотального контроля над ней, и она охотно соглашалась со всеми его требованиями в обмен на ощущение безопасности и диктуемую им жизненную ориентацию. Неписаное соглашение между ними нарушилось, когда его требование переехать в Центральную Америку столкнулось с ее нежеланием расставаться с родителями. Несмотря на свою крайнюю зависимость от мужа, она не согласилась утратить отношения с другими людьми, включая ее родителей, служившими для нее поддержкой, ради дела, в котором у нее не было никакого личного интереса. Ее слабая идентичность разительно контрастировала с ее незаурядными умственными способностями. Такое поразительное несоответствие умственных способностей уровню эмоциональной зрелости очень часто встречается у людей с пограничными расстройствами личности. Ее зависимость от окружающих коренилась в истории ее взросления, не снабдившей ее достаточным количеством позитивных интроекций. Как мы сможем убедиться в следующих главах, чем слабее самоидентификация личности, тем сильнее у нее потребность «присосаться» к объекту, который сможет поддерживать ее самооценку.