Загрузка...Перед тем, как начать разговор о самоидентификации, сначала определимся с терминами. Эго мы определили как набор функций, стратегий и планов, а также как хранилище представлений о себе (и об объектах), полученных ребенком в результате взаимодействия с родителями. Набор представлений складывается во внутреннем мире ребенка из последовательности реакций родителя на его действия. Со временем из этой коллекции «отраженных оценок» и формируется самооценка, или самоидентификация (я буду использовать эти термины как синонимы). Таким образом, формирующаяся идентификация ребенка является лишь частью Эго. Самоидентификацию можно представить в виде огромной картотеки суждений о самом себе, как, например: я мужчина или женщина, умный или глупый, важный или никчемный, любимый или отвергнутый, в меня верят или не верят. Здесь содержатся осознанные и бессознательные «представления» (мнения и воспоминания) о том, кем является человек по отношению к остальным членам семьи.
Но зачем, собственно говоря, нужна эта самооценка? На самом деле, самооценка является критерием оценки, распознавания и определения своего места в окружающем мире. Мы узнаем других людей через их отношение к нам: похожи они на нас или отличаются, чем их эмоциональный мир отличается от нашего, что волнует их, а что нас, что известно им, а что нам, что они думают и чувствуют по тому или иному поводу и отличаются ли они в этом от нас. Нетрудно заметить, что нестабильная и постоянно меняющаяся самооценка держит человека в состоянии постоянного страха и неуверенности. Человек с низкой самооценкой похож на строителя, у которого все измерительные приборы — линейки, рулетки — день ото дня меняют свои шкалы, так что в метре оказывается то 110, то 90 сантиметров. Вряд ли построенное им здание устоит. Для личности это может стать серьезной проблемой, потому что его самооценка постоянно колеблется, не позволяя ему мерить других людей по единому внутреннему стандарту. К сожалению, у Фейрбейрна термин Эго обозначает самооценку личности, и это порождает путаницу. Я попытаюсь избежать ее, называя все группы суждения личности о себе оценками, а термин Эго припасу для обозначения более объемного набора стратегий и функций, привязанных к реальности.
Тема низкой самооценки уже появлялась на страницах этой книги, когда мы знакомились с историями Карла, кантри-музыканта, и Рени, школьной учительницы, страдающей депрессией. Эрик Эриксон29 (Erikson, 1950) предложил термин диффузная идентичность, появившийся в результате наблюдений за множеством пациентов, не имевших высокой самооценки, которым так и не удалось решить, кто же они есть на самом деле. Недостаточная идентификация, как я уже говорил, наиболее заметна у личностей, использующих зависимый шаблон поведения, чем у тех, кто живет по независимому образцу. Независимым личностям удается уклониться от проблемы с идентификацией, создавая мифы о себе самом, совершенно в традициях Эрнеста Хемингуэя. Они идентифицируют себя со своим имуществом, воззрениями или увлечениями и таким образом создают себя, заполняя внутреннюю пустоту привязанностью к избранным предметам или идеям. Это может быть привязанность к работе или поведенческим клише (дословно -«культурологический миф»), как их описывает Эриксон: Джон Генри является типичным образцом вечного бродяги, человека без прошлого, перекати-поле, устремленного к бесконечным горизонтам, бесстрашно штурмующего целину и осваивающего новые технологии, как и подобает настоящему мужчине. Еще есть типаж «ковбой», с присущим ему хвастовством, железной хваткой, любовью к странствиям, неверием в близкие отношения, выставляемой напоказ сексуальной или религиозной одержимостью, жизнью на пределе человеческих возможностей, привязанностью к определенному кругу общения («единомышленникам») и «атмосфере». Они хвастаются тем, что всего добились сами, и теперь они прочнее закаленной стали и преуспели больше всех остальных (Erikson, 1950: 299).
Самым важным моментом в этой цитате является употребление слова «бродяга» в описании мужчин, которые используют идентификацию с работой как фундамент собственной самооценки. Такое смещение идентификации возможно только в случае, когда у человека нет определенного представления о себе. Такой акт самосотворения говорит о душевной пустоте, потому что человек с устоявшейся самооценкой не может так просто отодвинуть ее в сторону и заменить выдуманным Я. Вся сила «самодельной» идентификации состоит в том, что человек с независимым шаблоном патологии характера обретает ложно сформированную идентичность, под которой надежно спрятана слабость его внутренней душевной организации. Мужчины и женщины, использующие зависимый шаблон поведения, гораздо отчетливее ощущают недостаток самоидентификации, чем независимые личности. Труднее всего приходится «зависимым» женщинам, потому что в нашей культуре им в основном отводится роль матерей, занятых исключительно воспитанием подрастающего поколения. Помимо того, что идентификация себя как няньки сама по себе не представляет особой ценности, такая роль мало подходит женщинам, которые в детстве не получили от своих родителей достаточно любви. И самое главное, эта роль предполагает изоляцию «зависимой» женщины от внешнего мира, лишая ее, таким образом, возможности идентифицировать себя с устойчивым коллективным шаблоном, как описано у Эриксона. Ощущая давление извне или боясь разрушить отношения, «независимый» человек может скрыться за своей идентификацией и сохранить свою шаткую самооценку. У «зависимого» же человека нет конкретной идентификации, на которую можно было бы опереться, он более подвержен потере самооценки, поскольку его самоидентификация сконцентрирована на человеке, от которого он зависит, а не на самодельной роли или мифе.