Официальный термин, обозначающий недостаток интернализованных позитивных воспоминаний о родителе, звучит как интроективная недостаточность, названный Джеральдом Адлером25 (Adler, 1985), нашим современником и приверженцем теории объектных отношений, ключом к пониманию пограничных расстройств личности. Фейрбейрн давно понял, что родители, постоянно обделяющие своих детей эмоциональной поддержкой, прививают им ощущение пустоты и уязвимости, в итоге не давая им возможности дифференцироваться от так необходимых им родителей. Его подопечные из Эдинбургского приюта если и имели, то лишь смутные воспоминания о поддержке или заботе своих неполноценных родителей, оставаясь, таким образом, без внутренних резервов, которые могли бы поддержать их в самостоятельной жизни. Они вынуждены были держаться поближе к своим источникам питания — как водитель, у которого бензин на исходе, стремится к бензоколонке.
Ребенок, не накопивший достаточно позитивных интроекций, не выдержит напряжения от естественного, соответствующего стадии развития, отделения от родителя. В процессе развития вся энергия эмоционально обделенного ребенка фокусируется на родителе, в ожидании одобрения и поддержки, которую так и не суждено получить. Повзрослев, эти ранее обделенные любовью люди, весьма вероятно, будут цепляться за кого попало, не особенно заботясь о человеческих качествах своих партнеров, потому что страх быть брошенными слишком велик. Непреодолимая потребность найти себе хоть кого-то, с кем можно жить (чтобы избавиться от чувства пустоты и одиночества), затмевает все прочие доводы разума, и выбор партнера обычно становится разрушительным для их жизни. Такой несчастливый выбор частично предопределен недостатком внутренних воспоминаний о хороших, заботливых родителях; нижеприведенный пример служит тому иллюстрацией: На первую консультацию Джули пришла в каком-то оцепенении, практически в состоянии шока. Она описывала свою жизнь, очевидно, бывшую бесцельным дрейфом из одного места в другое, без определенных жизненных планов. Она потрясающе выглядела: высокая (выше 180 см) и очень красивая. В настоящее время она жила с мужчиной в убогой хижине в лесной глуши Вермонта, без водопровода и прочих привычных удобств. Описания ее сожителя звучали весьма невнятно и постоянно менялись, так что мне никак не удавалось составить о нем сколько-нибудь ясного представления, но мне показалось, что он обижал ее и явно использовал материально, сексуально и эмоционально. Из воспоминаний о ее детстве стало понятно, что мать почти не уделяла ей внимания, не удостаивая дочь малейшего физического контакта. Ее воспитывали отец и бабушка, которые постоянно воевали с ее матерью. Было решено, что девочка принадлежит к лагерю отца и бабушки, так что она часто жила в бабушкином доме, расположенном на том же самом земельном участке. Уже будучи девушкой, она привлекла внимание одного антрепренера, который подбирал «моделей» для участия в выставках автомобилей, электроники и бытовой техники. Работа Джули заключалась в том, что она стояла на вращающейся сцене, одетая в откровенное платье с блестками, и расхваливала достоинства новых автомобилей или электротоваров. Она признавалась, что во взглядах мужчин, смотревших на нее на этих выставках, она чувствовала больше тепла, чем ей когда-либо доставалось в собственной семье. Одиноким вечерам во время таких подработок на выезде она предпочитала компанию первого попавшегося мужчины, который предлагал проводить ее домой. Ее интерес к сексу можно оценить как минимальный, если не сказать, что он вообще отсутствовал; единственное, что ее интересовало, — это физическое присутствие другого человека рядом с ней. Естественно, ее уязвимость стала причиной многочисленных неприятностей, которые она считала платой за ощущение «безопасности», получаемое ею в присутствии другого человека. Однажды она привела домой женщину и ощутила такой же комфорт от ее присутствия, как и от присутствия мужчины. Единственным требованием к ее соблазнителям было держать ее в объятиях, пока она не уснет. Ее теперешние отношения с мужчиной начались во время поездки в Новую Англию, куда она приехала поступать в альтернативный колледж. Она стала жить вместе со своим новым любовником спустя неделю после начала учебы.
В сущности, Джули, да и тысячи подобных ей эмоционально обделенных людей, смотрят на жизнь с позиции напуганного, одинокого ребенка. Дефицит интернализованных воспоминаний о защите и утешении, получаемых от родителей, который в случае Джули был просто вопиющим из-за активного отвержения матерью своей дочери, является очевидным примером интроективной недостаточности. Существует огромная разница в том, чего могут в жизни достичь люди, имеющие одинаковый уровень интеллекта, но разную степенью интроекции. Те личности, у которых имеется богатый запас интернализованных «хороших» объектов, могут проявлять свои врожденные таланты и свободно общаться с другими людьми, ощущая себя полностью дифференцированными (отдельными). Те же люди, чьи интроекции скудны или вовсе отсутствуют, не могут дать выход своим природным дарованиям, потому что они вынуждены тратить всю свою энергию на «добывание» материнской ласки от своих ли родителей, или же от других людей, которые для них символизируют родителей. Такие люди не могут справляться с задачами взрослой жизни, потому что озабочены мнением своих все еще живых родителей по любому поводу и не в силах отделиться от них настолько, чтобы начать жить собственной жизнью. Как уже упоминалось, Фейрбейрн считал, что ребенок, не получающий родительской поддержки, не может продвигаться вперед, потому что, отделившись, он закроет дверь для всех надежд на возможное получение родительской ласки от своих объектов.