Человеческие переживания характеризуются, как правило, большой сложностью и противоречивостью. В одном и том же чувстве нередко обнаруживаются элементы совершенно различных, даже полюсных переживаний. Например, воспоминания успешных боев могут сопровождаться и гордостью и в то же время грустью. Гордость обусловливается мастерством, героизмом, которые проявлены нашими войсками в бою; грусть же — мыслью о погибших товарищах. Даже, казалось бы, совершенно несовместимые чувства подчас могут переживаться человеком одновременно. Это состояние хорошо изображено в повести М. Бубеннова «Белая береза».
«Шумно радуясь своей удаче, Матвей Юргин сильнее обычного загорелся жаждой боя. Теперь он был неузнаваем. Ярость битвы полностью взяла над ним власть и преобразила его, Все движения его стали резки, судорожны. Лицо его меняло выражение каждый миг: оно то искажалось от чрезмерного внимания и ярости, то светилось счастьем» (выделено нами. — Т. Е.).
Чувства могут быть разделены на полярные виды и по степени того, насколько они пронизаны волей. Исходя из этого, чувства делятся на активные и пассивные. Активные чувства вызывают возбуждение, подъем, желание действовать. Такие чувства называются стеническими. К ним относятся любовь к советской Родине, ненависть к врагам, ярость битвы, чувство дружбы и товарищества и др. Пассивные же, или астенические, чувства не возбуждают, а угнетают людей, лишают их воли к действию. Примером пассивных, астенических чувств являются подавленность, апатия, некоторые формы страха.
Стенические и астенические чувства могут переходить из одной формы в другую. Страх, например,— астеническое чувство, но лишь тогда, когда он возникает в чрезвычайно острой, аффективной форме. Страх же, которым человек научился овладевать, может перейти под влиянием высших побуждений (чувства долга, любви к социалистической Родине) в стеническое чувство. П, Вершигора так описывает свое «боевое крещение»: «Должен признаться, что артиллерийскую подготовку, первую в своей жизни, я не выдержал. Когда противник открыл сильный огонь, я вылез из индивидуального окопчика и, непонятно каким образом, очутился где-то посреди поля, очевидно, выбирая свой «командный пункт» поближе к деревне». Но вот он видит, что фашисты расстреливают советских солдат из автоматов и они падают один за другим. Под слиянием чувства долга и ненависти к врагу страх преодолевается и сменяется решением бороться до конца. «На войне нельзя бегать,— умозаключает Вершигора. — Даже отступать нужно лицом к врагу». Мы видим, как чувство страха перед непосредственной опасностью, сковавшее в первый момент волю солдата, под влиянием сознания перешло в чувство отваги.
Эмоциям присуща полярность и третьего типа, в основе которой лежит напряжение и успокоение. Первая из этих сторон выступает, как правило, в момент подготовки и совершения действия. Проявляется напряженность в усиленной работе мысли человека в соответствующем направлении. Командир, готовящийся к проведению боевой операции, всегда переживает известную напряженность, которая побуждает его к творческой мысли. Конец действия приводит обычно к успокоению, хотя это совершается не всегда сразу. Во многих случаях это напряжение остается и после совершившегося события. Проведенная боевая операция долго не оставляет в покое совершившего ее офицера, особенно если она не удалась. В конечном счете наступает все же успокоение.
Успокоение, сменяющее возбуждение, наступает не всегда само собой, автоматически. Оно сплошь и рядом результат активности людей. Обратимся к тому же примеру с боевой операцией. Допустим, что она проведена неудачно. Охватившее в связи с этим командира чувство глубокой неудовлетворенности далеко не всегда является пассивным переживанием. Оно побуждает офицера к неоднократной критической оценке совершенного, помогает ему вскрыть причину допущенных ошибок, и успокоение приходит, как правило, в результате решения делать в будущем лучше, избегать тех промахов, которые были допущены в данной работе.
Степень активности, которую приходится проявлять людям для того, чтобы достигнуть, наконец, успокоения, различна; зависит она прежде всего от того, насколько сложна выполняемая работа, а также и от того, какое значение имеет она для человека: находясь в театре и наблюдая за ходом пьесы, мы, как правило, живем жизнью героев и вместе с ними переживаем напряжение, вызванное соответствующей ситуацией. Но пьеса кончилась, и тут же наступает успокоение, так как все то, что только совершалось на сцене, не имело для нас, как зрителей, непосредственного значения. Совершенно иначе обстоит дело в том случае, когда офицер выполняет порученное ему командованием ответственное боевое задание. Здесь все, от начала до конца, касается его личности, а поэтому и отношение его к данному заданию принципиально иное: напряжение, сопровождающее его в процессе деятельности, не сразу оставляет и после ее окончания, так как от этого зависит его авторитет как командира.
Смена возбуждения успокоением в процессе боевой деятельности описана М. Бубенновым в сцене перехода солдат капитана Озерова через расположение противника под видом военнопленных. Он в следующих словах рисует их встречу с командованием противника: «Без страха, но все же с некоторым волнением готовились озеровцы к этой встрече, а когда она произошла, — так просто и благополучно, — заметно повеселели. Иных потянуло даже к шутке». Здесь правильно подмечено, что успокоение, наступившее после свершения действия, способствует переключению людей на другой вид деятельности.