Данная глава была целиком посвящена собственно сценарию побоев и сравнительному анализу модели Ленор Уокер, которая использует теорию научения для объяснения своих наблюдений, и модели Фейрбейрна, основанной на теории объектных отношений. Деликатный вопрос с политическим подтекстом: почему женщин неосознанно влечет к мужчинам, которые, в конце концов, оказываются домашними тиранами, — был рассмотрен в свете истории отношений жертвы с ее безответственными родителями, что создало предпосылки для формирования двух отдельных частичных Я в сознании женщины. Эти два состояния сознания, две его половинки — раненое Я и Я надеющееся — находятся в тесной связи и резонансе с явно отвергающим поведением, которое сменяется на полярное, обещающее любовь, поведение мужчины, имеющего расстройства характера. Надеющееся Я жертвы влекут радужные перспективы и фантазии о любви, которую ей может дать этот мужчина, а ее раненое Я откликается на отталкивающие аспекты в поведении партнера. Влечение раненого Я к негативным сторонам партнера — это вывернутый наизнанку вариант нормальной человеческой реакции, заставляющей быстрее уносить ноги от тех, кто отвергает и предает. Женщина с пограничным состоянием сознания видит родную душу в мужчине, который способен распознать существование в ней двух отдельных Я и «обращаться» к каждому из них в отдельности; и, наоборот, ее пугают отношения с нормальным мужчиной, которому ничего не известно о ее расщепленном сознании, и, следовательно, от него не приходится ожидать никакого снисхождения.
В психоанализе для определения возобновления шаблона детских отношений во взрослой жизни используется термин «навязчивое повторение» — еще один личный вклад Фрейда в разработку этой тематики. Сила этого явления настолько впечатлила его, что он внес изменения в свою центральную концепцию принципа удовольствия, выдвинув гипотезу о наличии некого инстинкта смерти как антипода инстинктов, основанных на либидо. Фрейд объяснял «навязчивое повторение» как попытку индивидуума справиться с детской травмой, которая оставила в его душе глубокий след. Такое объяснение выглядит вполне корректным, хотя в нем неучтен ключевой момент: взрослый воссоздает тот же образец эмоциональной привязанности, который близок ему с детства. Вторая модель навязчивых повторений принадлежит Фейр-бейрну, который придерживается мнения, что взрослого влечет та же комбинация противоположных эмоций, которые он переживал еще ребенком, включая самые нежные чувства, потом отверженность, ненависть, тоску и жажду любви. Чувства внезапно сменяют друг друга, настроение меняется совершенно непредсказуемым и головокружительным образом. Вот шесть факторов, совокупность которых и образует ту цепь, которая соединяет женщину с ее партнером:
- 1. Неспособность ребенка защитить себя от жестокости мешает нормальному формированию структуры Эго и подрывает самосознание.
- 2. Сфокусированность ребенка (и незрелого взрослого) на одном-единственном человеке, с которым связаны надежды на удовлетворение потребности в эмоциональном контакте.
- 3. Внутреннее давление неудовлетворенных потребностей в заботе и внимании, которые не были удовлетворены в детстве и вырываются наружу во взрослом возрасте.
- 4. Крайняя зависимость от других людей, обусловленная
- (а) недостаточно прочным самосознанием, для поддержания которого в целостности человеку, использующему зависимый тип поведения, необходима воображаемая сила и власть партнера, или
- (б) неспособностью к самоуспокоению вследствие интроективной недостаточности, в большей мере присущей людям с независимым типом поведения, имеющим патологию характера;
- 5. Двойной механизм защиты, объединяющий расщепление и моральную защиту, как средство противодействия плохим объектам, скрывающее от жертвы негативные стороны ее обидчика.
- 6. Уже упоминавшееся влечение частичных Я жертвы к поведенческому шаблону, характерному для неуравновешенных и склонных к жестокости мужчин, у которых периоды агрессии чередуются с острыми проявлениями любви.
Круг повторения побоев, получивший в книге Л. Уокер «Избитая женщина» название циклической теории насилия, был проанализирован с точки зрения теории объектных отношений, разработанной Фейрбейрном. Первая фаза цикла насилия наступает, когда инфантильный по уровню развития мужчина-тиран начинает ощущать, что его потребности остаются неудовлетворенными, или же он делает из своей партнерши козла отпущения и обвиняет ее во всех своих неудачах за пределами их отношений. Во время этой фазы в сознании мужчины правит его раненое Я, и он воспринимает свою партнершу исключительно как отталкивающий объект. Женщина-жертва пытается удержаться в рамках своего надеющегося Я, используя расщепление и моральную защиту, которые отгораживают ее от негативной реальности. Мужчина в таких отношениях находится в крайней зависимости от своей жертвы, если судить по его собственническому поведению и постоянной ревности. Он ведет себя как жадный, тираничный и капризный ребенок, оказавшийся во взрослом теле и пытающийся выжать максимум заботы из своей символической матери. Мужчина причиняет физические страдания своей партнерше, в которой он отчаянно нуждается, потому что никто не в состоянии исполнить все его неудовлетворенные желания, в несметном количестве накопившиеся за годы его безрадостного детства, и никто не способен утолить жажду мести по отношению к родителям за все унижения и наказания, которые ему пришлось испытать на себе.
Главными исполнителями акта насилия являются два раненых Я, которые к тому моменту занимают доминирующие позиции у обоих партнеров. Мужчина находит себе оправдание в своей внутренней опустошенности, а раненое Я жертвы подпитывается хроническими унижениями вкупе с яростью, вызванной нынешним инцидентом и всплывшими из памяти предыдущими побоями. Обычно на второй стадии драмы кто-то из соседей вызывает полицию, и велика вероятность, что избитая женщина набросится с кулаками на полицейских, явившихся, чтобы спасти ее. Объяснение такого загадочного поведения нужно искать во всеохватывающей зависимости жертвы от избившего ее мужчины. Целостности ее личности угрожает смертельная опасность потерять объект, без которого немыслима ее жизнь, если его посадят в тюрьму, поэтому она готова на все, лишь бы спасти его от такой участи. Весьма интересно наблюдение Л. Уокер, что жертва побоев, которая, по утверждению исследовательницы, до смерти боится повторения этого кошмара, тем не менее чувствует себя гораздо спокойнее, когда живет вместе со своим обидчиком, а не остается одна. Фейрбейрн, работая в одном из детских учреждений в Шотландии, наблюдал то же самое поведение у детей из неблагополучных семей, помещенных в приют.
Третья фаза сценария насилия наступает, когда раненое Я агрессора освобождается от накопившейся ярости, и надеющееся Я снова доминирует в его сознании. Он боится потерять свой возбуждающий объект, который, как ему теперь представляется, может подарить ему любовь. Проявления его любви к партнерше, которая, вполне возможно, находится на больничной койке, настолько ошеломительны, что одного «выступления» обычно оказывается достаточно, чтобы вернуть к жизни ее надеющееся Я и подавить раненое Я. Такая резкая перемена представляется неправдоподобной, ведь жертва до сих пор носит на теле напоминания о кровавой драме. Несмотря на это мощнейший механизм психологической защиты делает свое дело, стирая причиняющую боль реальность, и заменяет ее фантазиями, живущими в ее надеющемся Я.