Загрузка...
В. А. Кольцова (Москва)
Одно из приоритетных мест в структуре современного социо-гуманитарного знания занимает проблема менталитета. Ее актуальность и интерес к ней ученых не случаны, определяются стремлением выявить «корни» и эксплицировать причинную обусловленность поведения и действий человека, а также социальных групп, системы их отношений к разным сторонам действительности. Апелляцию к особенностям менталитета можно обнаружить в исследованиях детерминации психологических и социально-психологических явлений, их состояния и динамики. Причем отсылки к менталитету народа, метальным характеристикам личности и социальных общностей наблюдаются, прежде всего, тогда, когда требуется объяснить недостаточно изученные и отрефлексированные психологические явления при отсутствии ясности в их причинной обусловленности. В этом случае на помощь «приходит» менталитет, превращающийся тем самым в универсальный объяснительный принцип. Однако при этом, как ни парадоксально, остается недостаточно раскрытой природа самого данного феномена. Таким образом, наблюдается явное противоречие между востребованностью и широтой использования понятия «менталитет» и недостаточностью понимания описываемой им реальности.
Являясь комплексной по своему характеру, проблема менталитета разрабатывается в различных отраслях знания — в культурной антропологии, психологии, истории, социологии, философии. Однако главная роль в ее исследовании, несомненно, принадлежит психологии.
Само понятие «менталитет» впервые было использовано в 1867 г. американским философом Р. Эмерсоном.
Его введение в научный тезаурус, распространение и обоснование соответствующей области исследования связаны с историей французской научной мысли и с оформлением ряда направлений по изучению данного феномена.
В немалой степени этому способствовали труды философа, социолога, юриста, педагога, одного из основателей социологии как самостоятельной науки, создателя французской социологической школы Э. Дюркгейма и появление в издаваемом им журнале «Социологический ежегодник» специальной рубрики «Групповая ментальность». Обращение Дюркгейма к понятию менталитета было продиктовано стремлением раскрыть специфические особенности исследуемой им социальной действительности — общества и социальных групп. Рассматривая общество как особый вид реальности, не сводимой к биопсихической, воплощенной в совокупности индивидов, Дюркгейм решающую роль в его жизни отводил коллективному сознанию как выражению и фактору формирования присущих народу особенностей, его менталитета. Согласно Дюркгейму, общество может существовать только при наличии между его членами определенной однородности. Эта однородность, присущая конкретному народу, воплощается в общезначимых коллективных представлениях — в морали, праве, религии, привычках, умственных установках, верованиях и чувствах, которые навязываются ин-дивиуальному сознанию общественной средой.
Ключевой идеей, проходящей через все творчество Дюркгейма, выступало противопоставление, дихотомия, индивидуального и социального (индивидуального и коллективного сознания, индивидуальных и коллективных представлений, индивидуальных и социальных фактов). Не отвергая наличия в коллективной жизни индивидуальных сознаний, ученый вместе с тем подчеркивал, что сами по себе они еще не образуют социальной реальности, существование которой предполагает их объединение, комбинацию. Именно это приводит к возникновению качественно новой социальной реальности и ее основной составляющей — присущего тому или иному народу коллективного сознания, менталитета. При этом утверждается примат социального над индивидуальным (коллективного сознания над индивидуальным, коллективных представлений над индивидуальными), его «принудительное воздействие» на сознание и поведение индивидов.
Французский философ и психолог-позитивист Л. Леви-Брюль в своих исследованиях по изучению познавательной деятельности представителей разных культур опирался на введенное Дюркгеймом понятие «коллективные представления» как совокупности навязываемых социумом индивиду верований и чувств. Однако в отличие от Дюркгейма, акцентирующего внимание на универсальных характеристиках обществ и дифференцирующего их по уровню «солидарности» («механическая» солидарность, базирующаяся на кровном родстве в первобытном обществе, и «органическая» солидарность, основанная на общественном разделении труда в развитых общественно-социальных системах), Леви-Брюль ставит задачу раскрытия особенностей менталитета людей цивилизованных и «примитивных» культур, проявляющихся, прежде всего, в специфике их познавательной деятельности. Согласно его мнению, в «низших обществах» доминируют коллективные представления, определяющие своеобразный характер и тип мышления его членов: глубоко эмоциональное отношение к познаваемым явления; нечувствительность к логическим противоречиям; закрытость, непроницаемость для объективного опыта. Это приводит ученого к выводу о наличии на ранних стадиях развития общества особого типа ментальности — пралогической ментальности.
Большой вклад в теоретико-эмпирическую разработку проблемы менталитета внесли создатели школы «Анналов» Марк Блок и Люсьен Февр, создавшие новое направление исторического исследования, в котором осуществлен переход от событийной истории, «истории-повествования» к «истории-проблеме». Новая стратегия исторического исследования в школе «Анналов» заключалась во всестороннем и целостном изучении всех сторон жизни общества-хозяйственно-экономических, политических, социальных, культурных. При этом особое внимание уделялось раскрытию психологической составляющей исторического процесса. Согласно М. Блоку, основной предмет исторического исследования — «человек во времени» (Блок, 1986). Тем самым были заложены основы создания психологизирующей истории.
Большое внимание в работах представителей школы «Анналов» уделялось изучению ментальных характеристик народов различных культур и исторических периодов. Свою задачу они видели в воссоздании «истории чувств и образа мышления эпохи». В качестве основной структурной единицы анализа менталитета выделялись мировоззрение и массовые представления людей определенного исторического периода. Именно история ментальностей, по мнению ученых, составляет подлинную суть истории, основу синтеза всех исторического данных. Не умаляя роли экономического, политического, социального процессов, они вместе с тем считали необходимым их рассмотрение через призму отношения людей к общественным явлениям. Таким образом, социальные явления обретали психологичекую интерпретацию, рассматривались в их обусловленности «коллективным образом чувств».
Заслугой историков данного направления являлся также выход за рамки традиционного рассмотрения менталитета как исключительно характеристики высших слоев общества (государственных деятелей, известных личностей, героев) к его изучению как массовидного социально-психологического феномена, в котором объективируются и отражаются устойчивые, глубинные свойства широких народных масс. Анализируя вклад представителей школы «Анналов» в историческую науку, А. Я. Гуревич пишет: «Исключительно существенно то обстоятельство, что новые знания о человеке, включаемые в поле зрения историка на уровне ментальности, относятся, по преимуществу, не к одним лишь представителям интеллектуальной элиты, которые на протяжении большей части истории монополизировали образование, а потому и фиксацию информации, традиционно доступной историкам, но и к широким слоям населения. <…> До того „безмолвствовавшее большинство», практически исключаемое из истории, оказывается способным заговорить на языке символов, ритуалов, жестов, обычаев и суеверий и донести до сведения историка хотя бы частицу своего духовного универсума» (Гуревич, 1989, с. 115-116). Это, в свою очередь, потребовало раскрытия особенностей повседневной бытовой жизни рядовых людей, что привело к созданию новой проблемной области исследования — истории повседневности («история питания», «история костюма», «история детства» и т.д.). Характерные для общества способы мышления и чувствования народных масс, их переживания, страхи, верования и т. д. стали предметом исследования и начали рассматриваться как важная компонента исторического процесса.
Проблема «психологического склада» русского народа получила глубокое освещение в отечественном философско-психологическом и этнографическом знании XIX-XX столетий. Осмыслению особенностей русского национального характера, метафизических основ «народного духа» посвящены работы К. С. Аксакова, Н. А. Бердяева, И.Н. Болтина, В. И. Даля, Н.Я. Данилевского, Ф.М. Достоевского, И. А. Ильина, К.Д. Кавелина, Н.М. Карамзина, Л.П. Карсавина, И. В. Киреевского, Н. И. Надеждина, А. Ф. Лосева, Н. О. Лосского, М.П. Погодина, Ю. Ф. Самарина, И.П. Сахарова, А. И. Сикорского, И.М. Снегирева, В. Соловьева, С.М. Соловьева, А. В. Терещенко, П.А. Флоренского, С. Л. Франка, А. С. Хомякова, Б.Н. Чичерина, Г. Г. Шпета, В. Ф. Эрна, П. Д. Юркевича и многих других отечественных авторов.
В этом ряду особо следует отметить вклад ученых Этнографического отделения Русского Географического общества (К.Д. Кавелин, Н. И. Надеждин), а также созданного В. Н. Тенешевым Этнографического бюро в исследование образа жизни, бытовой культуры, духовых ценностей народа (прежде всего, крестьянства) России. В результате сбора конкретных данных был накоплен богатейший уникальный материал, касающийся «психологического склада» русского народа.
В советской психологии первым к исследованию проблемы менталитета в конце 1960-х годов обращается А. Я. Гуревич (Гуревич, 1972). И хотя на этом этапе само понятие «менталитет» Гуревичем не используется как неустоявшееся и еще не вошедшее в научный оборот, в его работах представлено достаточно полное описание той реальности, которая обозначается данным понятием. Начиная с 1980-х годов в работах Гуревича уже используется понятие «менталитет», которое определяется им как «духовный инструментарий», «умственное оснащение народа» (Гуревич, 1989; 1991; 2005). Подчеркивается роль менталитета как регулятора сознания и поведения индивидов, восприятия людьми природного и социального мира, системы их отношений к разным сторонам действительности. Согласно Гуревичу, менталитет воплощает в себе «повседневный облик коллективного сознания», включает социально-психологические установки, способы восприятия, чувствования и мышления (Гуревич, 1989, с. 115).
В структуре менталитета Гуревич наряду с осознаваемыми выделяет также неосознаваемые психические феномены: автоматически воспроизводимые действия, представления и формы поведения. Эти неотрефлексированные, но реально существовавшие в изучаемый исторический период пласты психики людей, живших и творивших в рассматриваемые периоды истории, анализируемые исследователями с позиции современной науки, позволяют полнее воссоздать ментальные характеристики народа. Как пишет автор, «в ментальности раскрывается то, о чем изучаемая эпоха вовсе и не собиралась, да и не была в состоянии сообщить, и эти ее невольные послания, не отшлифованные и не процензурированные в умах тех, кто их отправил, тем самым лишены намеренной тенденциозности — в них эпоха как бы помимо собственной воли „проговаривается» о самой себе, о своих секретах. В этой особенности ментальности заключена огромная ее познавательная ценность. На этом уровне удается расслышать то, о чем нельзя узнать на уровне сознательных высказываний. Круг знаний о человеке в истории, о его представлениях и чувствах, верованиях и страхах, о его поведении и жизненных ценностях резко расширяется, делается более многомерным и глубже выражающим специфику исторической реальности» (Гуревич, 1989, с. 115-116).
Проблема менталитета активно разрабатывается в современной отечественной науке (К. А. Абульханова, 1997; М.И. Воловикова, А. А. Гостев, 1986; 1994; А. Я. Гуревич, 1989; 1991; 1993; И. Г. Дубов, 1993; Т. П. Емельянова, 2009; И. Е. Загороднова, 2008; В. В. Колесов, 2006; Е. В. Мочалова, 2008; Д. В. Полежаев, 2007; Российский менталитет…, 1997; Российская ментальность…, 1994; В.Е. Семенов, 2007; Е.Г. Синякина, 2010; О. Г. Усенко, 1994; и др.).
Рост интереса к проблеме менталитета в настоящее время обусловлен кардинальными преобразованиями, происходящими во всех сферах современного российского общества. Жизнь и общественная практика последних десятилетий убедительно подтвердила необходимость учета менталитета народа при планировании и организации новых социальных проектов, эффективность которых во многом определяется отношением к ним доминирующей части общества. То, что не соответствует глубинным характеристикам народа, отвергается им, не получает должного развития. Видимо, именно этим обусловлена «пробуксовка» ряда реформ, ориентированных не на традиционные для нашего народа коллективистические отношения, а на конкуренцию и индивидуалистические ценности.
Следствием социальных преобразований последних лет явилось беспрецедентное материальное и социальное расслоение общества, что нанесло существенный удар по его гомогенности и социальной стабильности. Это ставит задачу выявления и исследования глубинных образований социальности и, прежде всего, менталитета, который обеспечивает в сложившихся условиях объединение разрозненных слоев населения в единую социально-культурную общность -российский народ, способствуют сохранению и укреплению его идентификации.
Как справедливо подчеркивает ряд исследователей, в последние десятилетия под влиянием коренных изменений в жизни общества возникли новые характеристики в психологии российского народа (А.А. Гостев, И.Е. Загороднова, Г.В. Осипов, В.Е. Семенов, А. А. Терентьев, Б.П. Шулындин и др.). На смену относительно единого в ментальном отношении макросоциума пришло полиментальное общество (В.Е. Семенов). На уровне общественного сознания вследствие массированной идеологической обработки оказались девальвированными такие традиционно присущие нашему народу черты, как коллективизм, идеализм, предпочтение духовных ценностей материальным, патриотизм, стремление к кооперации и взаимопомощи в трудовой деятельности и быту. На этом фоне обнаруживается рост индивидуализма, рационализма, прагматизма, эгоизма, космополитизма. Это свидетельствует о том, что менталитет — «живое», динамичное образование, чутко реагирующее на качественные изменения в образе жизни народа, глобальные преобразования в области социально-экономической и политической жизни общества.
Вместе с тем наряду с изменчивостью менталитет имеет относительно инвариантный характер, сохраняя свои базовые, ядерные характеристики (основополагающие нормы и принципы бытия людей, устойчивые отношения их к разным сторонам действительности), сформировавшиеся в течение многовековой истории народа, даже в условиях качественных социальных преобразований общества. В определенных ситуациях, требующих высокой активности людей (кризисное состояние, войны), и даже под влиянием знаковых событий эти глубинные свойства народа, часто пребывающие в латентном состоянии, выходят «на поверхность», актуализируются. Подтверждение тому — недавние события современной российской истории, связанные с присоединением к России Крыма, вызвавшие всплеск патриотических настроений у большинства граждан нашей страны, обострившие чувства сопричастности к ее прошлому и настоящему, приведшие к осознанию необходимости консолидации российского общаства.
Понятием «менталитет» обозначаются те наиболее значимые психологические характеристики, которые присущи какому-либо народу и отличают его от других социальных общностей. Каждый народ имеет свой особый способ восприятия мира, склад мышления и эмоционально-чувственной сферы, отличается специфическими формами реагирования на действительность.
Говоря о содержательной характеристике менталитета, следует отметить, что в науке сложилось его понимание как психического склада народа, совокупности его психологических характеристик, свойств, определенных представлений о мире.
Так, И. Г. Дубов определяет менталитет как специфическую организацию психологической жизни людей, включающую систему взглядов, оценок, норм и умонастроений, которая задает вместе с доминирующими потребностями и архетипами коллективного бессознательного иерархию ценностей, а значит, и характерные для данной общности убеждения, идеалы, склонности, интересы и другие социальные установки, отличающие указанную общность от других (Дубов, 1993).
В работах других авторов в число компонентов менталитета включаются не только мировоззренческие и ценностно-смысловые характеристики, но и общепсихологические свойства (особенности умственной деятельности, коллективной памяти, чувственно-эмоциональной сферы) (А. А. Гостев, Т.П. Емельянова, А. В. Юревич и др.).
Распространенным способом исследования менталитета является также выявление характерных для народа социальных представлений (К. А. Абульханова, Н.Л. Александрова, И. А. Джидарьян, С. Масковичи, А. Н. Славская и др.).
В работах М. И. Воловиковой показателем менталитета русского народа выступают особенности нравственного поведения людей. Большое внимание уделяется исследованию культурных традиций народа, прежде всего праздничной культуры (Воловикова, 2003; Воловикова, Тихомирова, Борисова, 2003).
Делается попытка определенным образом структурировать составляющие менталитет компоненты (В. В. Колесов, А. В. Юревич идр.).
Как видно из приведенных выше определений, в структуре менталитета выделяются различные составляющие — особенности мировосприятия народа; система его взглядов, представлений о разных сторонах действительности; доминирующие потребности интересы и склонности; идеалы и ценности; архетипы коллективного бессознательного. Таким образом, менталитет характеризуется наличием осознаваемых и неосознаваемых компонентов; чувственно-эмоциональных, рациональных и поведенческих; постоянством его ядерных, глубинных элементов и изменчивостью периферийных. Менталитет проявляется на микро- (человек), мезо- (социальные группы) и макроуровне (народ в целом). Представляется, что первые два уровня можно определить понятием «ментальность».
Следует иметь в виду, что менталитет — это явление конкретнопсихологическое: оно относится к конкретному субъекту — данному, конкретному народу. Поэтому задача исследования состоит в том, чтобы выявить специфические, присущие данному народу психологические особенности, его отличие от других народов. В связи с этим представляется, что простого перечня компонентов недостаточно для понимания сущности менталитета того или иного народа, ибо каждый народ характеризуется наличием одних и тех же компонентов психики (ценности, идеалы, умственная, эмоциональная волевая сфера и т. д.). В случае ограничения компонентным подходом, по сути, результатом является исследование менталитета вообще как некоего абстрактного феномена; специфические характеристики менталитета данного, конкретного народа при таком подходе не раскрываются.
Для решения поставленной задачи в настоящее время широко используется метод сопоставительных кросс-культурных исследований, который позволяет выявить присущие изучаемым народам особенности отдельных ментальных характеристик. Однако даже при условии широкого охвата различных сторон психологии народа, что пока остается практически нереализованной задачей, в лучшем случае возникает представление о степени выраженности изучаемых характеристик, а не о менталитете как целостном явлении.
Важным шагом в решении данной задачи, как представляется, является системное описание и осмысление менталитета как сложного, иерархически организованного феномена — выделение его стержня, ядра или, как это определяется в рамках системного подхода, системообразующего качества, которое интегрирует все указанные характеристики и свойства в единое целостное образование (Ломов, 1984). При этом очевидно, что нет и не может быть единой, универсальной системы менталитета: у разных народов системноиерархическая организация менталитета носит специфический характер, что и определяет особенности их психологического склада, отличие друг от друга.
В этом плане можно было бы сослаться на работу Д. Н. Овсянико-Куликовского «Психология национальности» (1922), в которой для описания психологических особенностей народа используются два основных, по мнению автора, компонента — его мышление и воля. Причем, по сути, главным отличительным признаком менталитета народа он считал волю, которую разделял на «действующую» и «задерживающую». С этой точки зрения исследуемые народы дифференцировались на активные и пассивные, разделяющиеся, в свою очередь, на ряд подтипов, отличающихся наличием добавочных компонентов психики. Так, к пассивному типу национального характера Овсянико-Куликовский относил русских и немцев, видя отличие их в том, что у немцев воля тверда и дисциплинирована, а для русских характерна «волевая лень». Активный тип национального характера представлен, согласно автору, англичанами и французами, хотя последних отличает излишняя импульсивность.
Выводы автора представляются недостаточно обоснованными и аргументированными, являются результатами умозаключений, не опирающихся на конкретные исследования. Вызывает, в частности, сомнение правомерность ограничения только двумя, а, по сути, одним (воля) компонентом, выступающим основанием дифференциации менталитетов народов, исключение из перечня значимых характеристик психологии народа чувственной сферы, его духовно-нравственной составляющей. Вместе с тем безусловный интерес составляет используемый автором подход, его попытка выделения системообразующего качества, позволяющего дать целостную характеристику национального характера.
Следуя заявленной логике анализа, можно предположить, что в качестве системообразующего стержня менталитета русского народа выступают духовные качества — особенности высших ценностей, составляющих основу его мировоззрения, мировосприятия и системы отношений к разным сторонам действительности. Основой формирования такой системы русского менталитета стало мощное многовековое влияние православной церкви с ее высокими духовно-нравственными требованиями к человеку. Это подтверждается приоритетными позициями в системе ценностей русского народа добра, миролюбия, милосердия, справедливости, соборности, патриотизма, взаимопомощи.
Представленные в книге материалы подтверждают эту точку зрения. В первом разделе книги рассмотрены теоретико-методологические основы исследования менталитета, проведен семантический анализ понятий «менталитет» и «ментальность», раскрыта природа, сущность и функции менталитета в развитии общества и личности, факторы его формирования, исследована история разработки проблемы менталитета в отечественной и зарубежной социогуманитарной мысли и научном знании, описаны базовые компоненты национального менталитета.
Во втором разделе рассмотрены особенности менталитета русского народа в целом, а также ментальные характеристики разных групп дореволюционной России (крестьянства, купечества). Обоснована центральная роль духовно-нравственной составляющей в структуре менталитета русского народа. В третьем разделе проанализированы состояние и инновационные тенденции в развитии современного российского менталитета как следствия коренных социально-политических преобразований в обществе в конце XX-начале XXI столетия.
Литература
- Абульханова К.А. Российский менталитет: кросс-культурный и типологический подходы // Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики. М., 1997. С. 7-78.
- Блок М. Апология истории или ремесло историка. М., 1986.
- Гостев А. А. К вопросу о механизмах формирования представлений человека о социальных явлениях // Актуальные проблемы социальной психологии. Кострома, 1986. Ч. 3. С. 25-26.
- Гостев А. А. К проблеме системного изучения российского сознания в переходный период развития общества // Психический образ: строение, механизмы, функционирование и развитие. М., 1994. Т. 1. С. 70-72.
- Воловикова М. И. Представления русских о нравственном идеале. М., 2003.
- Воловикова М.И., Тихомирова С. В., Борисова А. М. Психология и праздник. М., 2003.
- Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. М., 1972.
- Гуревич А. Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии // Одиссей. Человек в истории. М., 1989. С. 114-135.
- Гуревич А. Я. История и психология // Психологический журнал. М., 1991. Т. 12. №4. С. 3-16.
- Гуревич А. Я. Исторический синтез и школа «Анналов». М., 1993.
- Дубов И. Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. 1993. №5. С. 20-29.
- Емельянова Т. П. Коллективная память с позиций конструкционизма // Междисциплинарные исследования памяти / Под ред. А. Л. Журавлева, Н.Н. Корж. М., 2009. С. 17-32.
- Колесов В. В. Русская ментальность в языке и тексте. СПб., 2006.
- Кольцова В. А. Дефицит духовности и нравственности в современном российском обществе // Психологический журнал. 2009. Т. 30. №4. С. 92-95.
- Леви-Брюль Л. Первобытный менталитет. СПб., 2002.
- Ломов Б. Ф. Методологические и теоретические проблемы психологии. М., 1984.
- Мочалова Е. В., Загороднова И. В. Российский менталитет в социально-философском и историко-культурном осмыслении. Саранск, 2008.
- Овсянико-Куликовский Д. Н. Психология национальности. Пг., 1922.
- Полежаев Д. В. Феномен менталитета в социально-гуманитарном знании: историографические заметки. Волгоград, 2007.
- Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики / Под ред. К. А. Абульхановой, А. В. Брушлинского, М. И. Воло-виковой. М., 1997.
- Российская ментальность: Материалы круглого стола // Вопросы философии. 1994. № 1.
- Семенов В. Е. Российская полиментальность и социально-психологическая динамика на перепутье эпох. СПб., 2007.
- Синякина Е. Г. Психолого-историческая реконструкция психологических характеристик русского крестьянства дореволюционного периода // История отечественной и мировой психологической мысли: Ценить прошлое, любить настоящее, верить в будущее. М., 2010. С. 593-604.
- Усенко О. Г. К определению понятия «менталитет» // Русская история: проблемы менталитета. М., 1994. С. 9-15.