Загрузка...Советский режиссер Григорий Козинцев с психологически значимой разницей в 7 лет экранизировал две драмы — «Дон Кихот» (1957 г., в главной роли — Николай Черкасов) и «Гамлет» (1964 г., в главной роли — Иннокентий Смоктуновский). Оба фильма стали кинематографической классикой благодаря психологической убедительности исполнения выдающимися отечественными артистами.
Гамлет Иннокентия Смоктуновского — диссидент, который в надежде на справедливую власть, дерзнул на конфликт с действующей властью и пошел в своей борьбе до конца.
Дон Кихот Козинцева — это олицетворение русского идеализма и романтизма, образ одного прекраснодушного послевоенного идеалиста, воплощенный Николаем Черкасовым. Ранее Николай Черкасов сыграл у Сергея Эйзенштейна в исторических драмах, создав образы Александра Невского (1938) и Ивана Грозного (1944). Выход этих фильмов накануне и во время войны отвечал запросам времени в отражении идей патриотизма, героизма и единства русского народа, его объединения в борьбе с внутренним и внешним врагом. А в 1957 г. одряхлевший, но выживший из ума полководец и отлученный от власти наследник вновь являются в образе Дон Кихота.
Более того, на наш взгляд, Николай Черкасов вступил в гораздо более знаковую для русской культуры «перекличку» с Гамлетом, сыграв обреченного царевича Алексея в двухсерийном фильме «Петр I» (1937-1938 гг., режиссер — В. Петров).
Если, согласно Фрейду, мифологический сын стремится к отцеубийству, то в российской литературе фигура отца оказывается более сильной и зловещей. Его авторитет и слово остаются непререкаемыми вплоть до его физической смерти; властью над ближними он облачен по праву старшинства, а не потому что он, его слова и поступки могут быть рационально объяснены и аргументированы. И Петр I, и Иван Грозный убили своих сыновей. Сын в качестве жертвоприношения — символ абсолютной отцовской власти. В русской версии призрак подталкивает Гамлета к мести; Сын — только инструмент отцовской воли. Экранизация «Гамлета» Козинцевым в 1964 г., на излете оттепели, представляет собой пророческое предостережение шестидесятникам о неминуемости наказания за отступничество от отцовских идеалов.
Снимая «Дон Кихота», режиссер призывал к возрождению «идеальности», а уже через семь лет обнаружил, что все эти романтические порывы опасны, губительны, нереализуемы.
В образах Гамлета и Дон Кихота персонифицирована двойственность отечественной ментальности: эти герои никогда не договорились бы друг с другом, оказавшись в одном пространстве. С психологической точки зрения Гамлет и Дон Кихот находятся в отношениях отца и сына. Главным мотивом поступков Гамлета является чувство вины перед абсолютным авторитетом отца, а у Дон Кихота — страх наказания, отрицание чувства вины, стремление избежать роковой расплаты за прошлое.