Возврат к проблеме конфликта поколений («гамлетов» и «дон кихотов») в современной отечественной социологии

Традиция деления поколения на сильных («гамлетов») и слабых («дон кихотов») странным образом перешла в современную отечественную социологию. Сборник статей ведущих российских социологов («Отцы и дети», 2005) имеет то же название, что и роман Тургенева, а при описании поколений его авторы используют тургеневское деление на «гамлетов» и «дон кихотов». Однако сместились акценты в оценке героев. В XIX в. слабым, безвольным считался Гамлет, а не Дон Кихот. В XXI в., похоже, ценят способность по-гамлетовски воплощать максимум конфликтов своей эпохи. Личность героя соотносится с масштабом и задачами эпохи.

Сегодня при определении поколения используются различные критерии, вследствие чего выделяется несколько подходов к характеристике данного феномена:

поколение как биологическое явление, сообщество организмов, относительно синхронно родившихся и развивающихся;
генеалогическое поколение — сообщество людей, у которых одни предки;
демографическое поколение -«когорта» людей, родившихся в один год, фактически — возрастная группа населения;
историко-культурное поколение, представляющее собой символическое единство людей, современников важных исторических событий, «условное», «гипотетическое» поколение, отличающееся единством ценностей (например, поколение «шестидесятников», «потерянное поколение») (Семенова, 2005).

Поколение может маркироваться именем выдающейся личности (поколение Пушкина, Лермонтова) (Кон, 1978; Варшавский, 1936).

Следует отметить, что возможность выделения таких поколений оспаривается, так как нет веских доказательств, что характерные для этих выдающихся деятелей культуры ценности разделялись большинством. В социологии утверждается понимание поколения как общности людей,

разделяющей определенные культурные ценности и реализующей их в своих культурных практиках;
создающее поле коммуникации и взаимодействия;
представители которой идентифицируют себя со своим поколением (и идентифицируются таким же образом со стороны других), приписывая себе (и получая подтверждение этого от других) характеристики других современников (Воронков, 2005).

Таким образом, поколение — это группа людей, обладающая единой социокультурной идентичностью и характерными для нее формами внутригруппового и внегруппового поведения, оппозиционно ориентированная по отношению к образу жизни и идеалам предыдущего поколения.

Поколенческий анализ используется для выявления динамики и закономерностей развития общества. Например, отмечается, что распад старых империй сопровождается появлением поколения реваншистов, внуков, которые следуют идеалам не своих отцов-реформаторов, а дедов — носителей имперского сознания. Но за ним неизбежно следует волна примиренчески настроенного поколения, воспринимающего реванш как авантюру и возврат в прошлое (Левада, 2005). Молодежь для Левады — не объект социализации (точка зрения структурных функционалистов), а активный субъект социальных преобразований. Молодежный протест до сих пор трактуется как формы девиантного, а не поискового, преобразовательного поведения (Воронков, 2005).

Конечно, у представителей одного и того же поколения существуют близкие по содержанию ориентации и стили поведения, которые сформировались из-за того, что они прошли сходную социализацию. Наряду с направленностью личности и формами коммуникации в качестве культурных маркеров поколения имеют значение и символические объекты, авторитеты и язык поколения. Основным языком символов может стать поэзия (как у шестидесятников), музыка (Битлз у семидесятников). Популярная, наиболее читаемая молодежью литература тоже отражает характерные для нее авторитеты, идеалы и язык. Пример тому — «поколение П», или поколение Пелевина, рожденное в 1960-е годы (Пелевин, 2003). Ему на смену приходит поколение «духлессов» и «казуэлов», психология которого отражается в книгах Минаева и Робски.

Интересное исследование было проведено в августе 2001 г. ВЦИОМ с участием сотрудников Института социологии РАН. Респондентам предложили один открытый вопрос: «Как кратко вы могли бы охарактеризовать свое поколение?». Слабоструктурированный текст подвергался качественному анализу, делению на темы. Одна из гипотез состояла в том, что все определения поколения являются различными модификациями одной, родовой протокультуры, сходных черт национального характера (Касьянова, 1994). За основу выделения поколений выбирались субъективные оценки и интерпретации локализации своей жизни в истории страны. Содержательное сходство описаний всех поколений обозначено как «состояние жертвы социальных процессов», «состояние пассивного страдания». Несмотря на возраст респондентов, они часто описывали себя как «брошенные на произвол судьбы», «изгои», «маргиналы», «забытые страной». Это пересекается с определенным раньше в психологическом исследовании К. Касьяновой архетипом русских, для которого характерны страдание, терпение, смирение.

Краткая характеристика поколений, воплощающих в себе «культурные синдромы» (термин В. В. Семеновой), отражающие отношение к традиционной культуре, власти (зависимость — отдаленность), дислокацию во времени, оценку образовательного и духовного потенциала, социальной значимости, приведена ниже:

Околовоенное поколение (годы рождения — 1920-1940-е); время реализации — 1960-е годы; в настоящее время — 60-70 лет. Это поколение людей, перенесших тяготы войны, приверженцев эпохи коммунистического строительства. Его представители демонстрируют свою принадлежность к трудовой культуре, типу морали, основанному на долге перед обществом. Отношение к власти базируется на «послушничестве» как служении, основанном на вере и преданности Родине (феминный патернализм). Они осознают себя как зависимые и послушные «дети» своей Родины-матери в рамках семейной системы патриархальных отношений. Для них значимо соблюдение традиционных семейных ценностей, почитание старших, которое они переносят и на свои отношения с властью. Их самосознание не эмансипировано от социально целого.
Доперестроечное поколение (годы рождения — 1950-1960-е). Ядро поколения составляют те, кому сегодня от 40 до 50 лет. Несмотря на разлом, перестройку в самой средине жизненного пути, они настроены оптимистически в своих ожиданиях. Это духовно активное и рефлексирующее поколение. Его представители позитивно настроены относительно общества. Вместе с тем, являясь самым образованным поколением, они осознают себя как невостребованные, «лишние люди».
Поколение переходного периода (годы рождения — 1970-1980-е); ядро поколения составляют люди от 30 до 40 лет. Его представители ориентированы ретроспективно, как и околовоенное поколение, но по другой причине. Опыт социально защищенного и спокойного детства является для них образом желанного будущего. По сравнению с предыдущей генерацией у них низкий уровень достижений, хотя они позиционируют себя как участников рыночного процесса. Культурный синдром образовательного минимума связывается с компьютерной грамотностью и очень расходится (контрастирует) с духовно-деятельностными ориентациями генерации 40-50-летних. Активность может быть высокой, но без определенного целеполагания, носит скорее приспособительный характер. Эти люди пережили ранний психологический кризис и разочарование, что и привело к выбору ретроспективных ориентиров на ценности прошлого. Подчеркнем, что кризис обозначается как «ранний» по сравнению с кризисом средних лет предыдущей генерации (Семенова, 2002). Речь идет, конечно, не о возрастном кризисе, а о внешне заданном, связанном с резкими социальными изменениями, вынуждающем к поиску новых целей и ориентиров. Свое отношение с властью люди этого поколения определяют как одностороннее: мы любим свою страну, но ей не нужны. Если околовоенное поколение привязано к Родине-матери, то связь поколения его внуков осознается как отрицательная. Используя тургеневскую терминологию, можно сказать, что это поколение «дон кихотов»: представляющие его люди не понимают, за что борются и что может получиться в результате их усилий.
Послеперестроечное поколение (годы рождения — конец 1980-1990-е). Ядро — молодые люди 18-25 лет. Образование для них -не социальный, а технологический стандарт, определяемый необходимостью соответствия новым технологиям. Это поколение с высоким целеполаганием, но его активность направлена на достижение личного успеха и благополучия. Представители этого поколения ориентированы на «гедонизм» и «пофигизм» как образ жизни, получение радостей и удовольствий в ущерб чувству долга. Они уверены, что своими личными достижениями улучшат обстановку в стране (Семенова, 2005).

Социологи фиксируют дезинтеграцию и изменения ценностей. Поколение рассматривается не столько как символическое объединение со сходной ментальностью, а как массовидное, статистически значимое реагирование представителей общества, связанных общим детством и юностью, на те или иные события.

Проблема выделения поколения, их критериев и самопрезентаций связана с ограниченностью традиционных социологических методов. Массовый опрос, даже проведенный по типу слабоструктурированного интервью, эффективен на большой выборке, типичными участниками которой являются взрослые. Дети и подростки, как правило, не участвуют в опросах, и в этом тоже проявляется отношение к детям как «не совсем людям». Тем не менее опыт классической литературы, мемуаров и романов о детстве показывает, что ранние переживания существенно определяют направленность личности и ожидания в более зрелом возрасте. Условно говоря, как показывает нам опыт отечественного литературоведения, поколение формируется из людей со сходным детством. Кроме того, как известно, помимо внешне спровоцированных кризисов, люди переживают психологические возрастные кризисы. Результатом переживания кризиса является развитие идентичности, включение в новые коммуникативные сети, другое качество отношений с окружением, новый уровень осознания действительности. Возможно, именно эти периоды являются наиболее сензитивными для формирования внутрипоколенческого единства.

Поколение характеризуется способом социализации и специфическими для представителей поколения формами общения и циркуляции информации. Если способы реагирования эксплицитны и могут проявиться в социологических опросах, то устойчивые мотивы и социальные роли, конфигурации, сценарии взаимодействия требуют глубокого качественного анализа. Сравнение сценариев взаимодействия «отцов» и «детей», различия в их диспозициях формируются в детстве и проявляются под влиянием значительных социальных событий. Представители разных поколений реагируют неодинаково на самые разные события жизни страны, но есть такие события, социальные институты и ценности, вокруг которых конфронтация становится максимальной.

Предпринимаются попытки однозначного, объективного, статичного определения поколения (объективистский подход) без учета динамики его самоопределения, основных событий, формирующих идентичность. Не учитывается самый важный элемент формирования поколения — механизмы культурной трансмиссии, передачи опыта от одного поколения к другому. Между тем в теориях социального времени есть указание на то, что социальное время является:

а) объектом постоянной конструкции и реконструкции;
б) единство группы обеспечивается сходными интерпретациями одних и тех же событий.

А это значит, что поколение должно отличаться психологическим единством, сходными способами реагирования на одни и те же события, иметь общее поле взаимодействия.

Социологи знают, какие изменения происходят, но не знают почему? Отсутствует и убедительный ответ на вопрос: можно ли моделировать поколение, увеличивать степень его интеграции, согласованности, повышать уровень социально-значимого целепо-лагания и ответственности? На наш взгляд, социологи недооценивают психологические последствия разрыва поколений, игнорируют отдельные наиболее яркие случаи, отражающие поколенческие характеристики. Логика социолога такова: явление существует, если оно статистически представлено. Отдельные случаи не могут указывать на тенденцию. Литературоведческая логика обратная: чтобы понять сущность поколения, нужно найти и описать характерный типаж, особый случай, в котором сосредоточены самые важные психологические конфликты представителей определенного поколения.

В социологии при анализе поколений преобладает возрастной подход. Вместе с тем может произойти событие такого масштаба, которое приведет к кристаллизации новых социальных групп или изменит образ жизни большой популяции. Примером такого события являются революции — плохо управляемые события, в которые вовлечены сотни людей разных возрастов.

Если общество дезинтегрировано, то велик риск и межпоколенческого разрыва. Дезинтеграция внутри групп и коллективов обозначает отсутствие солидарности у членов группы вокруг насущных вопросов. Так, индифферентность социальных обеспеченных слоев по отношению к бедным будет приводить к нарастающему психологическому разрыву, нарастанию социальной ненависти, зависти, проявлению агрессии.

История становления проблемы отношений между поколениями на протяжении полутора веков показывает, что художественные описания данного феномена талантливыми авторами отражают ментальность поколения не в меньшей мере, чем строгие исследования. Конечно, речь идет не о любом письменном источнике, а о крупной романной форме. Отличие романа от другого жанра состоит в наличии сложного сюжета, которым связаны основные герои, созданные автором как типичные представители эпохи. Художник, как и этнограф, выявляет и описывает явления, но художественными средствами. Он волен сам выбирать индивидуальный облик героя, характер его действий, речи. Ученого в большей мере интересуют надперсональные характеристики человека, в первую очередь, его мнения по широкому кругу вопросов.

Чтобы понять логику развития ментальности поколений, смены идеологий, нужно изучить историю и понять характер значимых связей, в которые включены представители символически выделяемого поколения, их мифологию.

Заключение

Завершая обсуждение проблемы, попытаемся определить, какие возможности предоставляет психологу персонификация поколений.

Персонификация поколений в образах «гамлетов» или «дон кихо-тов» — важный методологический подход к исследованию проблемы. Найти образ, персонифицировать поколение (как и любое другое сложное явление) — значит определить его в целом, а не в наборе черт, статистических вариаций, текущих мнений.
Персонификация всегда предполагает «контрагентов»: Гамлет -призрак (отец) — отчим; Дон Кихот — призраки (мельницы, враги) — Дульсинея. Через раскрытие существенных положительных и отрицательных связей появляется возможность обнажить главные конфликты поколения, а это, в свою очередь, позволяет понять мотивы поступков, идеалы, цели его представителей как условия и способы сохранения своей идентичности.
Персонификация позволяет опосредованно определить социальную роль поколения — протестное поколение («гамлеты»), конформистское поколение, инфантильное поколение, поколение «грез» («дон кихоты»).
Такой подход открывает возможность для введения новых оснований описания смены поколений — на основе психологических критериев. Это позволяет рассматривать смену поколений не как механический процесс, обусловленный тем, что люди рождаются в одно и то же время, участвуют в сходных событиях, состоят в одних партиях или неформальных объединениях, но и определяемый закономерным изменением (чередованием) психологических типов: доминантных и субдоминантных, конфликтных и конформных, социально зрелых и инфантильных. Очевидно, по мере того как социальная жизнь в России все более версифицируется, мы сталкиваемся с возрастающим числом показателей, социальных маркеров, за которыми могут скрываться различные социально-психологические феномены.
История страны может быть рассмотрена через историю семьи, историю индивида, причем не только выдающейся, но и обычной личности. Многочисленные работы социологов, посвященные истории крестьянства, иммигрантов, рабочих, представляют эту тенденцию. Но психологический анализ позволяет выявить сложную динамику отношений в семье, механизмы социального и психологического наследования, которые через поведение, ценности и отношения отдельных людей влияют и на формирование ментальности поколений, очерчивая круг личностных, биографических, социальных проблем, представления их современников. Это, в свою очередь, обеспечивает выход за пределы уже сложившегося стереотипа в анализе поколений, состоящего в признании решающего влияния на их формирование крупных общественно-исторических событий, свидетельствует о том, что различие поколений может быть также следствием коренных семейных траснсформаций. Современный конфликт отцов и детей в России — это непонимание и раздражение людей, которые родились и выросли в разных условиях. Так, «поколение перестройки» — те, кто родился и вырос в трудные переломные годы. Ему предшествовало родительское поколение, выросшее в годы сытого советского детства. Отсюда высокий нейротизм и слабая адаптивность детей («дон кихотов») по сравнению с их родителями («гамлетами»).
Изучение истории поколений, династий, семей неизбежно сталкивает нас с культурно-исторически сформированной моделью семьи. В России это семья православного типа с доминантным отцом, претендующим на роль абсолютного авторитета, но не включенного в обыденную жизнь семьи. Ни в одной религиозной модели семьи мы не встретим такого противопоставления власти отца и ответственности матери. Дети максимально удалены психологически от отца. Доминантные отцы, которые выше всего ценят свой статус и ориентированы на другие мужские авторитеты, дают субдоминантное, зависимое потомство, сыновей, которые плохо ориентируются в мире «взрослых» мужских идеалов. Они выросли в атмосфере презрения отцов из-за своей близости к матери. Сыновья росли в грезах, несбыточных мечтах. «Гамлеты» рождают «дон кихотов».
Инициатором консолидации внутри семьи в российском варианте является мать. Пока давление внешних факторов (стандартов счастья, моральных норм, образцов экономического успеха) компенсируется поддержкой внутри и вне семьи; представители разных генераций готовы действовать согласованно и консолидироваться вокруг матери, которая является для всех гарантом психологического (эмоционального) благополучия. Если нагрузка увеличивается, мать стремится переложить часть этой нагрузки на других членов семьи или отказаться от своей роли.

Иванов-Разумник Р. В. История русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX в. СПб., 1911.
Ионин Л. Г. Идентификация и инсценировка (к теории социокультурных изменений) // Социологические исследования. 1995. №4. С. 3-16.
Касьянова К. О. О национальном русском характере. М., 1994.
Кольцова В. А. Актуальные проблемы методологии современной отечественной психологической науки // Психологический журнал. 2007. №2. С. 5-18.
Кольцова В. А. История психологии: проблемы методологии. М., 2008.
Кольцова В. А. Дефицит духовности и нравственности в современном российском обществе // Психологический журнал. 2009. №4. С. 92-94.
Кольцова В. А., Медведев А. М. Об изучении истории психологии в системе культуры // Психологический журнал. 1992. № 5. С. 3-11.
Кольцова В. А., Тугайбаева Б. Н. Психолого-педагогические воззрения в России XVIII века // Психологическая мысль в России: век Просвещения. М., 2001. С. 275-287.
Кон И. С. Понятие поколения в современном обществоведении // Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука. Л., 1979. С. 209-220.
Корнилов К. Н. Психология пролетарского ребенка // Современный ребенок. М., 1923. С. 34-48.
Кудрявцев В. Т., Уразалиева Г. К., Кириллов И. Л. Личностный рост ребенка в дошкольном образовании. М., 2005.
Лахтин М. Ю. Патологический альтруизм в литературе и жизни // Вопросы психиатрии и неврологии. Т. 1.1912. С. 246-253.
Левада Ю. Заметки о проблеме поколений // Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России / Под ред. Ю. Левады и Т. Шанина. М., 2005. С 235-244.
Лотман Ю. Структура художественного текста. М., 1970.
Манхейм К. Консервативная мысль // Диагноз нашего времени. М., 1994.
Мертон Р. К. Социальная структура и аномия // Социс. 1992. № 3. С. 104-114.
Методология комплексного человекознания и современная психология / Под ред. А. Л. Журавлева, В. А. Кольцовой. М., 2008.
Олейников Д. И. Поколения в истории XIX века // Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России / Под ред. Ю. Левады, Т. Шанина. М., 2005. С. 146-168.
Ортега-и-Гассет X. Тема нашего времени // Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? М., 1991. С. 3-50.
Иванов-Разумник Р. В. История русской общественной мысли. Индивидуализм и мещанство в русской литературе и жизни XIX в. СПб., 1911.
Ионин Л. Г. Идентификация и инсценировка (к теории социокультурных изменений) // Социологические исследования. 1995. №4. С. 3-16.
Касьянова К. О. О национальном русском характере. М., 1994.
Кольцова В. А. Актуальные проблемы методологии современной отечественной психологической науки // Психологический журнал. 2007. №2. С. 5-18.
Кольцова В. А. История психологии: проблемы методологии. М., 2008.
Кольцова В. А. Дефицит духовности и нравственности в современном российском обществе // Психологический журнал. 2009. №4. С. 92-94.
Кольцова В. А., Медведев А. М. Об изучении истории психологии в системе культуры // Психологический журнал. 1992. № 5. С. 3-11.
Кольцова В. А., Тугайбаева Б. Н. Психолого-педагогические воззрения в России XVIII века // Психологическая мысль в России: век Просвещения. М., 2001. С. 275-287.
Кон И. С. Понятие поколения в современном обществоведении // Актуальные проблемы этнографии и современная зарубежная наука. Л., 1979. С. 209-220.
Корнилов К. Н. Психология пролетарского ребенка // Современный ребенок. М., 1923. С. 34-48.
Кудрявцев В. Т., Уразалиева Г. К., Кириллов И. Л. Личностный рост ребенка в дошкольном образовании. М., 2005.
Лахтин М. Ю. Патологический альтруизм в литературе и жизни // Вопросы психиатрии и неврологии. Т. 1.1912. С. 246-253.
Левада Ю. Заметки о проблеме поколений // Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России / Под ред. Ю. Левады и Т. Шанина. М., 2005. С 235-244.
Лотман Ю. Структура художественного текста. М., 1970.
Манхейм К. Консервативная мысль // Диагноз нашего времени. М., 1994.
Мертон Р. К. Социальная структура и аномия // Социс. 1992. № 3. С. 104-114.
Методология комплексного человекознания и современная психология / Под ред. А. Л. Журавлева, В. А. Кольцовой. М., 2008.
Олейников Д. И. Поколения в истории XIX века // Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России / Под ред. Ю. Левады, Т. Шанина. М., 2005. С. 146-168.
Ортега-и-Гассет X. Тема нашего времени // Ортега-и-Гассет X. Что такое философия? М., 1991. С. 3-50.
Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России / Под ред. Ю. Левады, Т. Шанина. М., 2005.
Пелевин В. Generation П. М., 2003.
Садовник В. Ф. Д. Н. Овсянико-Куликовский. Этюды о творчестве Тургенева // Вопросы философии и психологии. 1897. №2. С. 349-354.
Садовник В. Ф. Д. Н. Овсянико-Куликовский. Вопросы психологии творчества // Вопросы философии и психологии. 1902. №5. С. 1024-1035.
Семенова В. В. Современные концепции и эмпирические подходы к понятию «поколение» в социологии // Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России / Под ред. Ю. Левады, Т. Шанина, М., 2005. С. 80-107.
Семенова В. В. Социальный портрет поколений // Россия реформирующаяся. М., 2002. С. 184-212.
Сироткина И. Е. Классики и психиатры. Психиатрия в российской культуре конца XIX-начала XX веков. М., 2008.
Соловьев Э. Ю. Биографический анализ как вид историко-философского исследования (Биографии великих мыслителей в серии «ЖЗЛ»). Статья вторая // Вопросы философии. 1981. №9. С. 133-145.
Социально-психологические и духовно-нравственные аспекты семьи и семейного воспитания в современном мире. Материалы Международной научно-практической конференции «Социально-психо-логические проблемы современной семьи и воспитания». Москва, 1-2 октября 2011 г. / Под ред. В. А. Кольцовой. М., 2013.
Тургенев И. С. Гамлет и Дон Кихот // И. С. Тургенев. Поли. собр. соч. В 30 т. М., 1860. Т. 8.
Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
Шанин Т. История поколений и поколенческая история // Отцы и дети. Поколенческий анализ современной России / Под ред. Ю. Левады и Т. Шанина. М., 2005. С. 245-243.
Шартъе Р. Культурные истоки Французской революции. М., 2001.
Шуман Г., Скотт Ж. Коллективная память поколений // Социологические исследования. 1992. №2. С. 47-60.
Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. Moral-bewusstsein und Kommunikatives Handeln. M., 2001.
Харитонова E.B. Социально-психологические детерминанты агрессивного поведения: историко-психологическая реконструкция: Авто-реф. дис…. канд. психол. наук. М., 2000.
Хоанг Т. Г.. Особенности межпоколенческого взаимодействия в современных российском и вьетнамских обществах: Дис. … канд. психол. наук. М., 2003.
Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода // Н.Г. Чернышевский. Эстетика и литературная критика. Избранные статьи. М.-Л., 1951. С. 212-348.
Backer Н. A. Sociological Research on Doscotinuous // International Journal of Contemporary Sociology. Special Issues. Boston, 1998. P. 38-47.
DromelJ. Le Loi Des Revolutions. Paris, 1861.
Cochin A. La Revolution et la libre-pensee. Paris, 1924.
Eisenstadt S. N. From Generation to Generation. L., 1956.
Key Concepts in Communication and Cultural Studies // Tim O’Sallivan / John Hartley, Danny Sauders, Martin Montgomery and John Fiske. London-N.Y., 1994.
Mannheim K. Das Problem der Generationen // Mannheim K. Wissenssozio-logie. Neuweid, 1970. S. 550-565.
Merton R. K. Social Theory and Social Structure. Clencol, Free Press, 1977.
Menon U. Analyzing emotions as culturally constructed scripts // Culture & Psychology. 2000. №6. P. 40-50.
Rancour-Laferrier D. The Slave Soul of Russia: Moral Masochism and the Cult of Suffering. N. Y., 1995.
WatchelA. The Buttle for Childhood. Creation of a Russain Myth. Standford, 1990.

Комментарий к статье Отмена