Загрузка...Ранее я упоминал, что бомж может стать в тюрьме жутким авторитетом. Но бывает и наоборот: лидеры очень серьезных организационных преступных группировок в неволе нередко теряются.
Помню, сидим в «Крестах». В камере — человек девять. Как-то раз я спал на втором ярусе за шторкой (на первом сидят, там плохо). Молодой парень начал забивать эмалированной кружкой гвоздь в стене. В это время в хату кинули нового «пассажира». Захлопнулась дверь. Зэк по кличке Мастер громко отругал парня за то, что тот кружку портит.
Тут их двоих начал «строить» здоровый воркутипец: мол, люди спят, а вы шумите!.. Наконец из-за шторки высунул голову я и наорал на всех троих, предупредив, что, если меня еще раз разбудят, я их порву… Новый подследственный, наблюдая эту сцену, чуть «ломиться» из камеры не начал. Как позже выяснилось, это был Леонидович, основатель и действительный лидер мощной и влиятельной питерской организованной преступной группировки. Хотя на слуху — как главари коллектива — фигурировали две другие фамилии. Их банда в полном составе уже сидела по всем «Крестам» — почти сотня бойцов. Леонидовича взяли одним из последних. Сам он — мастер спорта по боксу в тяжелом весе, тридцать семь лет, госслужащий с высоким положением (его на взятке и подставили). Сначала держали в одиночной камере в «комитетской» тюрьме на Шпалерной — не били, не пытали, но не давали спать три дня. Включили запись истерики женщины, которая дико визжала, завывала, плакала, на все лады повторяя: «Ой, что же я наделала!» Диапазон звуков был подобран так, что давил на барабанные перепонки и на нервы. Сначала Леонидович думал, что это действительно какая-то дама в соседней камере убивается, но когда визги стали повторяться и продолжаться бесконечно долго, он понял, что это — магнитофонная пленка. Совершенно измученного и разбитого от бессонницы, его перевели в «Кресты» и пообещали, что посадят в пресс-хату. Вот он и перепугался жутко, увидев сцену в нашей камере. Кто он такой, мы не знали, но новичков всегда встречали нормально. Вижу: человеку не по себе. Предложил проходить. Познакомились, поговорили. Тут он вспомнил, что позабыл в «собачнике» дорогую ручку. Это на другом кресте, то есть идти через улицу. Объяснили ему, что пропала, мол, твоя ручка. Он заверил: сейчас сотрудник сбегает, принесет. Мы посмеялись, потому что такого никогда не бывало, тем более сегодня не будет, когда дежурит Бульдозер — совершенно беспредельный хам. Каково же было наше удивление, когда Леонидович постучал в дверь, подошел Бульдозер и, выслушав просьбу, заискивающим тоном заверил, что сейчас сбегает. Быстро принес «Паркер» с золотым пером, а напоследок заверил, что он всегда рядом, и попросил обращаться, если что-нибудь будет нужно. Он еще и на «вы» обращался к новому зэку. На наши расспросы, что он менту сделал, что тот так боится, Леонидович ничего не ответил. Дали ему поспать. Он, кстати, потом рассказывал, что, несмотря на большое желание, долго усилием воли бодрствовал. Боялся, думал, может, мы усыпили его бдительность и нападем на него ночью. Потом оклемался, сам смеялся над своими страхами. По ночам частенько на середину хаты менты через «кормушку» кидали пакеты для Леонидовича с анашой, коньяком, шоколадом, кофе. Это бандиты из других камер слали. Причем, они тогда уже легендарными были. Позднее про них и про Леонидовича написали в книге «Бандитский Петербург». Так же бандиты подходили к нашей камере, очень уважительно с ним разговаривали. Леонидович объездил весь мир, знал многих людей из правительства, депутатов, воров в законе, сам занимал крутой пост, руководил ОПГ — и все равно в камере подчинялся мне. Хотя я был намного моложе и одиночка. Помню, даже пару раз после размолвки — наехал на него и голос повысил — он потом первый подходил. А ведь достаточно ему было сказать слово…
Опишу один случай, который покажет, насколько бандюкам по фиг запоры на дверях и понятия. Один уголовный авторитет решил указать бандиту из банды Леонидовича, что он неправильно ведет себя в камере, запрещая людям курить, когда занимается спортом. Но не придумал ничего умнее, как кричать об этом через «кормушку» с нижней галеры. Бандит позвал корпусного и приказал открыть дверь камеры. Тот от страха открыл. Беспредельник спустился вниз, подошел к хате уголовного авторитета и велел «цирику» открыть и эту дверь, пообещав никого там не убивать. Зайдя внутрь, он нокаутировал крикуна и сказал его соседям не слушать этого «пидора задроченного».
Леонидович мне подчинялся еще и потому, что в камере к его приходу был порядок: тишина, покой, свежий воздух, чистота, каждый знал свое место, не было слышно тюремных «приколов». Это его вполне устраивало. Вообще, он был мужик с юмором, с самоиронией. Посадили к нам Сашу. Этот алкаш и тощий охотник по пьянке застрелил дома свою жену и любовницу. У одной снесло голову, а грудь другой после выстрела в спину оказалась на стене. Сокамерники объяснили «стрелку», что ему точно вышка корячится. То ли он диагноз отрабатывать начал, то ли действительно крыша поехала, но стала к нему являться теща, разговаривать с ним и ругать всячески. Сначала это имело безобидные формы — ну, ведет человек сам с собой беседы. Но после приобрело другой характер. Она ему надоела, плюс за тещу он стал принимать здорового Леонидовича. Однажды, когда тот спал, Саша окончательно поссорился с матерью покойной жены, принялся ее бить и резать. Леонидович проснулся от удара по голове, следующий удар был заточкой в шею. Он бы не смог среагировать спросонья, с верхней шконки Сашу ударил я ногой. Скрутили мы придурка. Вызвали дежурного, попросили поместить в дурдом. Леонидович потом смеялся, что лет двадцать пять вне ринга на него никто руку не поднимал. И уж тем более никогда не принимали за женщину!
Спас я Леонидовича от смерти, а он в свою очередь спас меня от «раскрутки», пожертвовав кистью руки. Если бы не он, прибавил бы я к своему сроку лет десять за убийство. Тогда я был молодой и нетерпимый, люто ненавидел стукачей. Это сейчас я их моментально вычисляю из многих зэков, но не подаю вида. Они не мешают. Наоборот — чай в камеру носят, продукты. Через них можно сливать ментам дезинформацию. Упомянутого выше Мастера я невзлюбил сразу. Он постоянно пытался строить из себя бывалого уголовника, «пальцы гнуть». Только боязнь физической расправы останавливала его от неповиновения и заставляла вести себя прилично. Сел он за кражи, причем «загрузился» на девяносто восемь эпизодов, хотя попался на одном. Как-то сплю днем, Леонидович будит меня. Чуть не обматерил его за это, но причина оказалась уважительной. Из другой хаты пришла «малява», что Мастер — стукач и «петух». Все остальные спали. Я попросил Леонидовича дать корпусному денег, чтобы он сводил нас двоих в ту хату, откуда пришла записка Через пятнадцать минут нас «выдернули». Подойдя к другой камере, мы сказали: «Мужики, дело серьезное, кто ответит за базар?» Подошли два арестанта. представились. Объяснили, что они отвечают за слова. Плюс — подтвердит другая камера, там Мастер на положении «петуха» жил и «кумовским» был давно объявлен. Сходили мы и туда. Сомнения окончательно отпали. Возвращаемся к себе. Как только корпусной удалился, объяснили мужикам, в чем дело. Мастер пробовал с криком пробиться к двери, но я сшиб его ударом на пол и начал избивать. Схватив за волосы, ударил несколько раз головой об пол. Потом схватил тяжелую миску с заточенным, как бритва, краем и сильно двинул эту мразь в висок. В последнюю секунду Леонидович прыгнул и подставил руку. Рассек ему кисть до кости. Переклинило меня — еле оттащили. На шум прибежали менты, бесчувственного Мастера выволокли в коридор. Самое занимательное — опера нами даже заниматься не стали. Придя в себя, я осознал, что чуть не «раскрутился». Когда Леонидович пришел из больницы, я его искренне поблагодарил. Действительно, он как друг поступил. Предлагал потом к ним в коллектив влиться, не на рядовых ролях, или устроить на престижную работу. Отказался я, объяснив, что один работаю, ни под кем ходить не буду. Тем более группировке их конец. Раз взяли всех, значит, в городе они не нужны ментам и у них есть кем заменить беспредельную банду. Если даже на суде выпустят, уберут их по-любому. Так и вышло. Почти всех постреляли, а Леонидович погиб в автокатастрофе.