Загрузка...Этос взыскания оценки, или, как мы его назвали, комплекс Чебурашки, усвоенный и встроенный в тело, подобно радиации пронизывает самые разные сферы человеческой деятельности: приватные и публичные, профессиональные и семейные. Он определяет привычки думать и действовать, или, по Ухтомскому, — поведенческую доминанту. Внешняя оценка, оценка «коллектива» для советского человека была самой главной, об этом свидетельствовала каждая доска почета, украшавшая любое публичное место советской страны. «Восстать против своего жребия… было трудно, — писал И. Бродский, — из-за родителей, из-за того, что ты сам страшишься неведомого. А главное, потому что будешь непохож на большинство, большинство же — ты впитал это с материнским молоком — право» (Бродский И. Меньше единицы) . Бродский писал о поколении своих родителей — первом советском поколении. В учебнике психологии сталинской эпохи коллективизм описывается как специфическая черта советского человека: «Советский человек не может ставить перед собой жизненно важные цели, которые противопоставлялись бы целям коллектива, советский человек не рассматривает свою личную судьбу, свой личный успех оторвано от судьбы коллектива, от успеха общего, коллективного дела» (Теплое Б.М. Психология. М., 1953. С. 222.).
Здесь имеет смысл говорить о наследовании. По одной из психологических концепций, то, что было замолчано одним поколением, оказывается впечатанным в тело следующего (Шугценбергер Анн А. Синдром предков: трансгенерационные связи, семейные тайны, синдром годовщины, передача травм и практическое использование геносоциограммы. М., 2009. С. 32 (Шугценбергер ссылается в этом определении на ФранцуазуДольто).).
Замолчанное становится той реальностью, в которой последующие поколения живут ровно до тех пор, пока не смогут эту «тайну» различить. Одна из таких унаследованных и — в отсутствие осознания — разворачивающихся в постсоветском настоящем в матрицу реальности тайн — недоверие к собственному опыту. Отказ от собственных чувств и собственного опыта (внутренняя и внешняя конформность Снегурочки, «белого и пушистого», Чебурашки) обеспечивает устойчивую, почти рефлексивную связь жизненного успеха с внешней оценкой. «И что меня колоссально огорчает… — сказал Бродский Любови Аркус в интервью 1990 года. — Вот вы говорите, “Память”, не дай Бог произойдет то, произойдет это, и я понимаю, что в этом мы живем, и от этого невозможно отделаться, но вся хитрость в том, чтобы от этого отделаться. Я даже думал совсем недавно о том, что даже самое святое существо, даже представим себе какого-нибудь современного Зосиму, даже если его посещают откровения, приходит какое-то прозрение. Что в результате этого прозрения происходит? Он начинает думать о мире, о высшем существе… И высшее это существо, и этот мир, и альтернативную эту иерархию, альтернативную систему ценностей, он все равно будет перестраивать по той иерархической сетке, в которой он воспитан и в которой он существует. То есть если он будет говорить о Боге, он будет говорить о нем, как о верховном существе, как о существе, которое выше начальника. То есть о том, что находится сверху. Он не подумает о том, что это сбоку где-то может находиться. Это ему в голову не придет. И в этом катастрофа. Потому что эта система, она конструирует человека по своему подобию. Или человек конструирует себя по ее подобию. Я уж не знаю, где тут яйцо, где тут курица» ( Ниоткуда с любовью. Интервью Любови Аркус с Иосифом Бродским // Сеанс. 1990. № 1. Цит. no: URL http://seance.ru/blog/niotkuda_brodsky) .
Символические практики похвал и наград поддерживают то, что в психологии было названо внешним локусом контроля (Rotter J. В. Social learning and clinical psychology. NewYoik, 1954.) . В начале пятидесятых годов прошлого века это понятие было введено Джулианом Роттером. Он создал шкалу внутреннего и внешнего контроля (Internal — External Control Scale), предназначенную для определения, как люди осознают связь между собственными действиями и их последствиями в окружающем мире. Люди, показывающие высокий уровень внутреннего контроля, то есть имеющие интернальный локус контроля, обычно уверены, что источник управления ситуацией находятся внутри них самих. Люди с экстернальным локусом, показывающие высокий уровень внешнего контроля, верят, что их жизнью в большой степени управляют внешние силы, такие как случай, судьба или поведение других людей.
Психологическим и социальным наследием, которое мы все получили от предшествующих нам поколений, является внешний локус контроля, встроенный в наше тело и ждущий своего осознавания. Так, можно осознать, что благо достигается не испрошением у патрона и служением ему, но собственным деланием. Так, можно осознать, что одобрение и похвала могут реализовать базовую психологическую потребность в принятии и любви, но при определенных обстоятельствах могут становиться спекулятивными тактиками доминирования и власти. Этос патрон-клиентских отношений запрятан в мифологии советских культурных героев — милых и безобидных на первый взгляд Чебурашках и Снегурочках. Мощность суггестивного воздействия напрямую зависит от всеобщей посвященности в мифологию. Воспроизведение само собой разумеющихся действий отключает фильтр недоверия. Кто из родителей задумывается, наряжая сына в зайчика, над культурным эффектом усвоения им роли «белого и пушистого»? Привычка получать почетные грамоты и медали оборачивается в постсоветское время абсурдными церемониями вручения наград, оплаченных самими награждаемыми (кто из нас не получал спам-рассылки с подобными предложениями). Мы показали, что награды — лишь один из способов обращения с благом.
Светлана Адоньева, Инна Веселова