Загрузка...Отрицательные эмоции и негативные чувства
Тревога.
Тревога — это страх, принимающий форму неясных предчувствий, тем более неприятных, что причины их, как правило, не осознаются. Есть хороший афоризм, кратко и вместе с тем достаточно емко выражающий сущность рассматриваемого эмоционального переживания: «Тревога — это проценты, которые мы авансом платим нашим неприятностям».
Тревога подобна «сосущему» чувству голода. Пребывающий в состоянии тревоги подавляет желание действовать, результатом чего является его пассивность. Один из наиболее распространенных неврозов, так называемое «тревожное состояние», характеризуется острыми вспышками безотчетной, необъяснимой паники. Другая разновидность того же явления, «тревога свободного течения», не имеет ни ясных причин, ни каких-либо каналов для выхода: при этом у человека возникает ощущение, будто над ним завис Дамоклов меч страшной угрозы. Любая неприятность на таком фоне воспринимается как подтверждение и служит для измученной психики своего рода сигналом приближения новых, еще более страшных катастроф. Человек с нормальным восприятием реальности не боится будущего и не обращает ни малейшего внимания на мелкие неудачи — он «отряхивает» их с себя и как ни в чем ни бывало идет по своему жизненному пути к намеченным целям.
Состояние «тревоги свободного течения» особенно опасно: жертва его не в силах вырваться из-под колпака страха, она буквально гибнет под тяжестью собственной беспомощности. Неспособность к действию только усиливает тревогу, и порочный круг замыкается. Тревога может быть и следствием особенностей выполняемой деятельности, в этом случае она рассматривается как психическое состояние. Ни в одном виде деятельности невозможно регламентировать служебные обязанности, отношения, производственный процесс в целом, в такой степени, чтобы полностью исключить неопределенность. Человека зачастую преследует предчувствие неудачи из-за неясно сформулированной цели (или нечеткого ее понимания) поведения в сложившейся ситуации и недостаточной ориентации в средствахее разрешения.
Гнев и озлобленность.
Гнев и озлобленность — эти родственные чувства вполне нормальны и для здоровой психики, в которой они живут недолго и неинтенсивно, опасности не представляют. Любой нормальный человек не может не злиться хотя бы иногда -на кого-то из окружающих, на судьбу, на себя самого, в конце концов. Конечно, эмоции такого рода принято держать «под замком». Мы научились, слава Богу, не махать кулаками по всякому поводу — обидчик-то может оказаться и посильнее! Но есть люди, которые гнева и агрессивности в себе очень боятся — острое раскаяние, которое испытывают они каждый раз по этому поводу, оказывается куда опаснее самих чувств, и может включить разрушительный механизм самонаказания. Сочетание усилия психологического подавления с чувством вины — распространенный источник мигрени, а также некоторых других болезненных симптомов.
Если воспринимать в себе агрессивность нормально, как адекватную реакцию на внешний стимул, то никакого подавления ей не требуется вообще. Оказываясь же в заточении, она продолжает бурлить, не находя себе выхода. Самое лучшее в таком случае — найти для «запертого» чувства «вентиляционный» канал. Увы, слишком часто скопившиеся отрицательные эмоции мы выплескиваем на мужей, жен, детей — самых близких людей, как правило, не имеющих ни малейшего отношения к истинным причинам наших внутренних проблем. Для того чтобы выпустить «пары гнева», иногда достаточно лишь хорошенько выговориться — для этого, правда, необходимо, прежде всего, научиться контролировать свои чувства. Совсем необязательно кричать, скандалить, язвить — попробуйте лишь рассказать кому-нибудь обо всем спокойно, и вы почувствуете, как спадет эмоциональное напряжение.
Прекрасную психологическую разрядку обеспечивают физические упражнения. «Загнать страсть в мышцы» — так называл этот способ разрядки академик И.П. Павлов. Мы получаем ни с чем не сравнимое удовольствие от спортивных занятий, а все потому, что отрабатываем с их помощью застоявшееся «топливо» подавленной агрессивности. Любая подвижная физическая деятельность, будь то работа в саду, рубка дров или комнатная гимнастика, прекрасно очищает нашу психику от вредных эмоций.
Из двух чувств победу всегда одерживает сильнейшее -гласит фундаментальный закон психологии. Так, одна из сильнейших наших эмоций, гнев, позволяет нам превозмочь страх и контратаковать объект, являющийся источником последнего. Труднее найти противовес гневу (куда проще обуздать «обычную» злобу), но и эта задача вполне выполнима. Если, скажем, в минуту семейной ссоры вы вместо того, чтобы обрушить на жену весь шквал скопившейся ярости, сдержитесь, а потом заставите себя рассмеяться, обнимете ее и расцелуете, гнев рассеется сам собой — он всегда проигрывает в схватке с изначально более сильным чувством — любовью. В ту же секунду и у жены в душе произойдет переворот — если, конечно, вы не успели разозлить ее слишком сильно. Есть другое хорошее средство, воспользоваться которым может, опять-таки лишь человек, научившийся неплохо владеть собой. Вы страшно разгневаны, чувствуете, что вот-вот сорветесь, но вместо того чтобы дать волю чувствам, сдерживаетесь и говорите себе: «Ну и что? Да что из этого? Наплевать!» Повторите несколько раз эти слова про себя, и вы почувствуете, как эмоциональный яд, не в силах проникнуть глубоко внутрь, стечет с вас, «как с гуся вода».
Обида.
Любое неожиданное изменение ситуации, требующее быстрой перестройки ожиданий, активных действий или переоценки мнений, — в какой-то степени стресс. И чем неожиданнее событие, чем более непредсказуемое будущее оно сулит, тем сильнее его стрессогенное значение.
Обида — это нарушение ожиданий. Можно выделить два «крайних» варианта реакции человека обиду. Первый вариант выражается в желании «наказать». По сути, это инфантильная, «детская» форма появления обиды: «обида за обиду». При втором варианте обида является следствием и проявлением общего для данного человека чувства «обделенности» (жизнью, вещами, любовью, заботой близких людей и вниманием «дальних»). Этот вариант обиды, может быть, выражается в ощущениях человека «всегда мне не везет!» Скорость возникновения обиды может служить «мерой» нашего доверия и к тем, на кого мы обижаемся, и к жизни вообще. Чем больше доверия, тем чаще человек ищет «оправдание» обидного для себя поступка.
Фрустрации.
Жизнь наша — поле, «заминированное» фрустрациями: они зарождаются уже в раннем детстве, когда нам впервые приходится столкнуться с родительскими запретами. «Нет!», «не нужно!», «не делай этого!», — слышит ребенок на каждом шагу; так с первых дней жизни его личное «хочу» начинает разбиваться о барьер общественного «нельзя». Семейные и социальные ограничения полезны и необходимы, но именно они порождают фрустрации, создавая тем самым благоприятную почву для внутреннего конфликта. Жизнь идет, и вместе с ней, несбывшимися мечтами, неудавшимися предприятиями и неудовлетворенными потребностями накапливаются в душе у нас и фрустрации. Для здоровой психики это не опасно: тот, кто привык ставить цели и добиваться своего, не станет пасовать перед временными трудностями. Хуже бывает, когда из-за непрекращающихся неудач фрустрация становится хронической.
Удовлетворение основных жизненных потребностей человека — необходимое условие крепкого психического здоровья. Каждый из нас должен любить и быть любимым, жить в полном согласии с близкими, уважать себя, иметь цели в жизни, а главное — непреходящую веру в успех. Если все это есть, никакие фрустрации не страшны. Важнейшим условием устойчивости к фрустраторам (т.е. причинам, вызывающим фрустрацию) является толерантность, в основе которой лежит способность человека к адекватной оценке трудной (в том числе — фрустрационной) ситуации, предвидение выхода из нее.
Чувство вины.
Человек — существо слабое и несовершенное, в чем-то порочное; в каждом из нас живут все еще «пещерные» инстинкты, загнанные многовековым подавлением на самое дно подсознания. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мы то и дело совершаем поступки, о которых потом сожалеем, допускаем мысли, заслуживающие всяческого порицания. Такова человеческая природа. Главным моральным «тормозом» служит нам совесть, сознательность — худо-бедно, но мы все же учимся на своих ошибках и стараемся не повторять их впредь. Но гипертрофированная «совестливость» — другая крайность: она порождает чувства вины и раскаяния, которые, в свою очередь, «включают» разрушительный механизм самонаказания. Есть и другой аспект проявления «чувства вины ». Человек, чувствующий себя виноватым, стремится к избавлению от этого чувства, и, как следствие, зачастую становится «объектом манипуляций», им могут легко управлять заинтересованные лица. Не случайно в русском языке слова «виноватый» и «повиновение» происходят от одного корня — «вина». Но если помнить, что «моя вина, если это вина, лишь в том, что я таков, каков есть», — это помогает человеку противостоять манипуляциям в подобных ситуациях. Исследователи в качестве важнейшего и наиболее насыщенного источника чувства вины называют секс .
Беспокойство.
В данном случае речь может идти лишь о постоянном повышенном беспокойстве: само по себе чувство это вполне нормальное — вряд ли чего-то еще можно ждать, скажем, от человека, узнающего о болезни кого-то из близких. Но «привычное» беспокойство, ставшее частью жизненного уклада, — совсем другое дело: причины тут теряют значение, с легкостью сменяя одна другую. Вследствие этого часто нарушается здоровый сон — человек привыкает по полночи проводить в мучительных переживаниях по всевозможным поводам. Не исключено, что действуют тут и какие-то мазохистские мотивы, сознанию, разумеется, недоступные. Чем же бывает вызвано хроническое беспокойство? В числе возможных причин — идентификация: в неосознанном своем стремлении «быть» взрослым ребенок нередко перенимает именно эту черту. Обычно женщины внешне гораздо беспокойнее своих мужей, а объектом идентификации чаще всего становится именно мать.
Основные источники беспокойства — негативизм и страх, ожидание беды. Главное следствие — хроническое нервное перенапряжение; оно усиливает страхи и замыкает тем самым порочный круг. Преодоление этой привычки потребует от вас значительных усилий, особенно в тех случаях, когда тут замешан еще и мазохизм. Если вы заметили, что хроническим беспокойством мучается кто-то из ваших родственников, постарайтесь выявить и удалить корни возможной идентификации. Чувствуя приближение очередного приступа, сделайте мысленное усилие — переключитесь на что-нибудь очень приятное. Есть и другой, гораздо более эффективный метод, применимый к любой привычке вообще. Суть метода может быть выражена двумя словами: форсирование и визуализация. В применении к нашему случаю это будет выглядеть примерно так: вы придумываете самое страшное, что только может прийти в голову, и принимаетесь мысленно убеждать себя в том, что весь этот ужас вот-вот произойдет. «Вот оно, близко, вот оно, надвигается! — говорите вы себе с чувством. — Как страшно это! И как важно именно сейчас об этом думать!..» Через несколько минут нелепость ситуации станет настолько очевидной, что вам останется, разве только посмеяться над собой.
Часто человек, страдающий хроническим беспокойством, ловит себя примерно на такой мысли: «Хорошо бы больше ни о чем не волноваться, но не могу я, и все тут!» Это — негативное самовнушение, и «не могу» здесь означает «не хочу» — вспоминайте об этом, когда нечто подобное приходит в голову. Чем может быть вызвано нежелание расстаться с мучительной привычкой? Возможно, каким-то затаенным страхом, не исключено, что и удовольствием от самоистязания.
Ревность и зависть.
Чувства эти родственны и происходят из одного источника — комплекса неполноценности. Немецкая поговорка говорит: «Ревность — такая страсть, которая с рвением ищет то, что причиняет страдание». Человек, любящий и верящий в искренность взаимных чувств, никогда не опустится до беспочвенных подозрений. Ревность — удел слабой личности, страдающей от неуверенности в себе, не ощущающей в себе изначальной ценности. Пусть ревность даже имеет под собой какие-то основания — выказать ее открыто означает с головой выдать себя. Лучшее, что можно сделать в такой ситуации — это «пожать плечами», стряхнуть обиду, спросить себя насмешливо: «Ну и что тут такого, в конце концов?» Известна также «абстрактная» ревность, когда муж, скажем, начинает либо выискивать воображаемого соперника в каждом мужчине, либо ждать появления такового. Здесь виной всему — отсутствие доверия к партнеру, доверия, без которого любовь обречена на гибель. Маниакальная ревность, подобная той, что проявила себя в случае с молодым человеком, вздумавшим допрашивать жену под гипнозом, является, скорее всего, параноидальным симптомом.
Зависть определяется словарем как «проявление мотивации достижения, при коей чьи-то реальные или воображаемые преимущества в приобретении социальных благ -материальных ценностей, успеха, статуса, личностных качеств и прочего — воспринимается субъектом как угроза ценности Я и сопровождается аффективными переживаниями и действиями».
Таким образом, зависть — это настроения, связанные с желанием перераспределить некий ресурс в свою пользу. По сути, это проявление агрессии, но в «смягченной» (либо скрытой — до определенной поры) форме, поэтому большей частью подобного рода настроения не переходят в реальное агрессивное поведение. Морально-идеологическим обоснованием зависти может быть как «самовлюбленность» (представление человека о собственной исключительности и достойности больших благ), так и мнение о несправедливом характере распределения ресурсов в прошлом и/или в настоящем. В христианстве зависть (лат. invidia) считается одним из семи смертных грехов, поскольку предполагает убеждение в несправедливости установленного Богом порядка. Запрет на зависть появляется уже у Моисея в последней из десяти заповедей. Зависть считается родственной унынию, однако отличается предметностью. Она противопоставляется христианским добродетелям — великодушию, благожелательству и состраданию.
Зависть обычно изображалась в виде женщины, которая ест сердце, вырванное из собственной груди (отсюда произошло английское просторечие «съешь свое сердце»). Ее обычный атрибут — змея, иногда изображаемая с высунутым языком. Другие символы зависти — скорпион, «дурной глаз» и зеленый цвет («зеленая зависть»).
Зависть — чувство, схожее с ревностью, но направленное как бы вовне — на чужие успехи, способности, приобретения. Б. Спиноза так пишет о зависти: «Природа людей по большей части такова, что к тем, кому худо, они чувствуют сострадание, а кому хорошо, тому завидуют тем с большей ненавистью, чем больше они любят что-либо, что воображают во владении другого». Согласно К. Марксу, социально-исторические истоки зависти обнаруживаются в общественно-экономических системах, основанных на принципе потребления. Не случайно, на нынешнем этапе развития нашей страны этот психологический порок («зависть»), проявляющийся в различных сферах жизнедеятельности людей, приобретает особую значимость и заслуживает пристального внимания психологов. Зависть можно рассматривать как некоторый синдром, описывающийся совокупностью проявлений, объединенных некоторым общим механизмом, вызвавших их существование. Дж. Ролз пишет, что «главным источником подверженности зависти является отсутствие уверенности в нашей собственной значимости, соединенное с чувством бессилия».
Трудно не согласиться с Н.С. Пряжниковым, который считает, что обычно «завидует слабый человек, и слабый именно «отсутствием» собственного достоинства. И для такого человека достоинство чаще всего не выступает в качестве личностной ценности, поэтому для достижения своих жизненных целей (в том числе и по обладанию предметами, вызывающими зависть) он использует остатки своей совести и чести в качестве «разменной монеты» для приобретения вожделенных благ». Следует различать чувства «собственно зависти» и чувства, связанные с «негодованием», «возмущением» имеющейся несправедливостью при распределении (или перераспределении) благ.
Собственно зависть выражается в злом сожалении, что кто-то другой («менее достойный» нас) вдруг обладает благом, которым и нам хочется владеть и также «наслаждаться» обладанием этим благом и своим «превосходством» по отношению к тем, кто этого лишен. И предметом зависти может быть не только обладание некоторыми «материальными» объектами, но и чисто субъективные факторы, определяющиеся «оценочными суждениями» завистника, такие как наличие определенного уровня образования, добрые отношения между близкими, успешность детей и др. В зависти всегда таится сравнение, а где невозможно сравнение, там нет и зависти. К. Муздыбаев пишет: «Завидующий интерпретирует чужой успех как свое поражение, а не как выигрыш целого, частью которого он является». При этом завистник, как правило, сравнивает свое положение, свои достижения со статусом людей, стоящих близко к нему на социальной лестнице.
Различие между чувствами зависти и негодования отмечает Аристотель: «Негодование — это скорбь о том, что блага принадлежат недостойному. Негодующий… огорчится и тогда, когда увидит, что кто-то страдает незаслуженно. … Завистливый же ведет себя противоположным образом. Его будет огорчать благоденствие любого человека, будь оно заслуженное или незаслуженное».
Следует отметить, что проблема изначального неравенства возможностей развития и саморазвития человека, определяемая его рождением в разных по своему культурному, финансовому и статусному положению семей, является очень значимой в общественной жизни, а стремление людей преодолеть это неравенство часто составляет главный смысл их жизни. Но пути, которые выбирают люди для достижения этой цели, могут быть очень разными, и определяются они во многом нравственными категориями, принятыми данным человеком, его совестью.
Зависть часто побуждает человека изменить свое положение, стимулирует его развитие в той или иной форме, и в этом ее позитивное значение. Но при этом, в отличие от чувства справедливости, зависть, сохраняя существующий порядок распределения благ, ориентирует завистника поскорее занять место того, кому он завидует, чтобы точно так же ему потом завидовали. В этом отношении завистник поступает подобно птенцу кукушки, который выбрасывает и уничтожает тех, кто вскормил завистника, с тем, чтобы занять их место. И ради этого завистник, как пишет Н.С. Пряжников, «готов пожертвовать очень многим, продавая и свое тело, и свою душу какому угодно дьяволу…
Вот и получается, что зависть выводит человека на самый деликатный уровень рыночных отношений — торговлю своей совестью и достоинством». Крайняя форма выражения зависти побуждает человека совершать злонамеренные действия по устранению чужого успеха, благополучия. Возникающие при этом у субъекта мотивы блокировки чужого успеха или его дискредитации, а порой и прямая агрессия в адрес объекта зависти (что и относят к так называемому «синдрому Сальери») оказывает деструктивное влияние на самого завидующего, приводит к развитию невротической симптоматики.
К сожалению, приходится признать, что на шахматной доске жизни зачастую побеждает не талант и неповторимая индивидуальность, а заурядность, сдобренная ловкачеством, напором и авантюризмом. А источником энергии становится зависть к более успешному коллеге. Но вернемся к зависти как внутреннему врагу человека. Люди сами часто мучительно страдают от унижающей их достоинство и самолюбие зависти к «соперникам» и «конкурентам ». Понимание ее сути позволяет изменить свое отношение к объекту зависти, а значит, продвинуться по пути конструктивного разрешения своих проблем в этом мире.
Психологически четкое и яркое описание «синдрома зависти» дано в стихотворении Сергея Острового «Сохни, зависть!»:
Это исстари так от века,
Тут ты правде своей не лги.
У хорошего человека Тоже есть на земле враги.
Вот, казалось бы, уж откуда?
Не ловчил, не позорил честь!
И не делал другому худо
И старался вперед не лезть.
Ненавидел притворство люто,
Не копался в чужой судьбе -Но от этого кому-то
Становилось не по себе.
Почему? По какой причине?
Чем ты им не потрафил?
Просто тем, что ты жил на свете,
Просто тем, что не делал зла,
Просто тем, что работал много,
Просто тем, что ты шел вперед,
Но не там, где в пути полого,
А где удаль размах берет!
Вот и все! Это так от века:
Тут ты правде своей не лги.
У хорошего человека
Тоже есть на земле враги.
В норах прячутся — их не видно,
Сохнет зависть, как старый лес:
Мелколесью всегда обидно,
Если пышно растет лес…