Одним из мотивов волевых действий и поступков человека является стремление удовлетворить свои потребности. Потребности людей, как указывалось, имеют разную степень осознанности. Иногда они переживаются в виде неясных, смутных- влечений, иногда же в виде определенных, ясно осознанных желаний.
Уже влечениям присуща активность, т. е. стремление к удовлетворению отраженных в них потребностей. Что же касается желаний, то их действенность выражена в значительно большей степени. Однако не все желания характеризуются одинаковой напряженностью. Принято в связи с этим делить желания на два вида: просто желания и хотения. Под хотением понимается желание, достигшее максимальной степени активности. Потребности, переживаемые человеком как желания и хотения, лежат в основе его волевых поступков.
Связь воли с потребностями носит весьма сложный характер. Далеко не всякое желание или хотение может и должно перейти в волевое действие.
Возможны три случая, когда желания и хотения человека не переходят в действие.
Первый случай: когда имеющиеся у людей желания и хотения не реальны. Один из героев Салтыкова-Щедрина хотел закрыть Америку, но тут же сообразил, что «сие от пего не зависит», и отказался от этой мысли.
Второй случай: когда желания и хотения не достигают той силы, которая могла бы преодолеть инертность человека. В результате человек ничего не предпринимает к тому, чтобы реализовать свои желания в каких-то действиях или поступках. Обломову не чужды были желания, касающиеся упорядочения его квартирных дел или управления имением, но они так и остались нереализованными. Для осуществления вполне реальных и законных желаний и хотений человека необходимо, чтобы они приобрели достаточную степень действенности.
Возможен, наконец, и третий случай, когда непосредственно переживаемые желания и хотения, несмотря даже на высокую напряженность и физическую возможность удовлетворения их, не могут быть, не должны быть допущены человеком к реализации. Вспомним описание переживаний прапорщика Звонарева в момент обстрела японцами его батареи. «Звонарев чувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу. В сознании остро билась одна мысль, одно желание — бежать, укрыться, пока не поздно. Но вместо этого он громко зевнул и срывающимся голосом спросил, который час».
Имея в виду первые два случая, можно сказать, что только те желания и хотения, которые реальны и достигли большой степени напряженности, могут переходить в действие и становиться основой волевого поступка.
Третий же случай говорит о том, что не всякое волевое действие или поступок человека может быть выведен из непосредственных потребностей человека. Помимо непосредственно переживаемых потребностей, в основе человеческих действий и поступков лежат, как правило, и другие, высшие мотивы. Такими мотивами у советских людей являются советский патриотизм и вытекающее из него чувство долга перед Родиной, ответственности за порученное дело, чувство достоинства советского человека и воина и т. п.
Советские летчики, участники Великой Отечественной войны, иногда прибегали к тарану как последнему средству победы над противником в воздушном бою. Возможность погибнуть при таране не останавливала летчиков, несмотря на их вполне естественное желание жить. Общественно-политические чувства оказывались сильнее страха смерти.
Возникает вопрос: всегда ли общественно-политические эмоции способны преодолеть противоречащие им непосредственные потребности людей? Совершенно ясно, что не всегда. Общественно-политические эмоции становятся господствующими в жизни людей и начинают определять собой их поведение лишь тогда, когда они приобретают высокую степень действенности и становятся неотъемлемым достоянием личности человека, превращаются в своеобразную потребность поступать в строгом соответствии с усвоенными принципами жизни. Только в этом случае чувство долга перед советской Родиной, сознание необходимости жертвовать собой начинают выступать в качестве той моральной силы, которая способна определить поступки людей.
Малейшее отступление от твердо установившихся моральных принципов, ставших неотъемлемым достоянием личности людей, переживается обычно как угрызение совести. Общественная совесть или стыд является показателем высоты развития у людей общественно-политических, моральных принципов жизни. Правильно пишет А. Бек, что «если на войне будет убит стыд сол- дата, если замолкнет этот внутренний осуждающий голос, то уже никакая выучка, никакая дисциплина не скрепят армию».
Отсюда вытекает педагогическое положение, что воспитать волю человека — это значит не только научить его уметь претворять в поступки свои желания и хотения, но и развить чувство гражданского долга в такой степени, чтобы оно стало высшей потребностью.