Загрузка...Если у большинства представителей данной группы населения эстетические вкусы и оценки совпадают, это значит, что восприятие у них оказалось сходным в силу воспитания, одинаковых социальных условий, привычек. Но восприятие от этого не перестало быть обусловленным — в известной мере — психофизиологическими свойствами человека: «…Для немузыкального уха самая прекрасная музыка лишена смысла, она для него не является предметом, потому что… смысл какого-нибудь предмета для меня (он имеет смысл лишь для соответствующего ему чувства) простирается ровно настолько, насколько простирается мое чувство».
В чем состоит отличие музыкального уха от немузыкального? Можно ли превратить немузыкальное ухо в музыкальное? Ответ на эти вопросы даст практика музыкального воспитания, а объяснение даст психофизиология. Хотя эстетическое восприятие в значительной мере обусловлено социально-исторически, но социальные факторы влияют на формирование эстетических критериев лишь через мозг каждого отдельного человека в каждом конкретном случае. Именно поэтому решение чисто эстетических проблем требует знания закономерностей работы мозга.
Один из выдающихся архитекторов нашего века Вальтер Гропиус требовал от своих учеников серьезного изучения физиологической оптики, законов зрительного восприятия, зрительных иллюзий, считая, что без этого архитектор не может решать стоящие перед ним эстетические задачи:
«По некоторым соображениям Иктин, создатель Парфенона, представляющего собой высшее выражение утонченности и совершенства европейского стиля формообразования, слегка наклонил колонны к центральной оси здания и осторожно изогнул все его горизонтальные линии, чтобы компенсировать оптическую иллюзию вогнутости; потому что длинная прямая и горизонтальная линия, оказывается, опускается в центре из-за изогнутости нашей сетчатки. Это разрушает и ослабляет эффект. Чтобы исправить эту иллюзию, основание Парфенона было поднято на 4 дюйма выше в центре, чем на концах. Очевидно, это основание было построено так специально, потому что оно стоит на твердой скале и его вертикальные швы и сегодня очень крепки, ничто не могло изменить их первоначальной линии. Здесь интуиция и интеллект объединились во имя торжества над природным несовершенством человеческого зрения».
Сейчас оптическую иллюзию вогнутости объясняют по-иному (дело не в одной лишь изогнутости сетчатки), по сам факт такой иллюзии бесспорен, и его непременно нужно учитывать. Новые знания по психофизиологии носприятия могут послужить не только основой появления новых школ в искусстве, но и рождения новых его видов. Наглядный пример — кинематограф. В 1870 году профессор Марэ из Коллеж де Франс, изучая движения скачущей лошади, применил метод последовательных фотоснимков. Проекцию этих снимков на экран осуществили спустя 19 лет Эванс и Фриз Грин — это и был первый в мире кинематограф, основанный на фундаментальном свойстве зрительного восприятия: серия слегка отличающихся изображений создает иллюзию непрерывного движения. (У Марэ был предшественник — профессор Плато, который еще в 1829 году открыл эту иллюзию. Плато дожил до 1889 года, но увидеть кинематограф не смог: к тому времени он потерял зрение.)
Один писатель выразил наивно-глубокомысленное удивление по поводу того, что природа не бывает безвкусна в подборе красок. Но удивляться здесь нечему. Ведь глаз человека развивался среди земной природы, земных красок. Естественно, что он приспособлен к их восприятию: в этом его функция. Эстетическое восприятие нельзя объяснить лишь свойствами внешних объектов. Эти свойства нужно соотнести с психофизиологическими характеристиками человека, и на этом пути искать разгадку происхождения чувства прекрасного. Хотя это, конечно, не единственный путь.