Загрузка...ДИНАСТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО: СОРЕВНОВАНИЕ И СЛУЖБА
«Королевский дом», или династическое государство, по мнению П. Бурдьё, на начальной стадии формирования воспроизводит конвенциональные схемы распоряжения экономическими и символическими ресурсами крестьянского «хозяйства». Древние цари или князья распоряжались почестями и материальными благами сакрального происхождения. «Жертвенная формула (кормления мертвых. — И. В.) в староегипетской редакции говорит, что царь и кто-либо из богов <…> дают умершему определенные блага. Репертуар этих благ со временем расширялся, однако основу его состовляют продуктовые жертвы. Именно их перечень первоначально назывался “выхождением голоса» (pr.t-xrw), то есть “произнесением вслух”, “возглашением», и лишь позднее это название распространилось на весь комплекс благопожеланий, в том числе и не имеющих отношения к насыщению. Как видно по многочисленным изображениям ритуалов, жертвенную формулу по свитку папируса зачитывал Xr(j)-H(A)b(.wt) — “жрец праздничных книг” (это, собственно, и было “возглашением»). Вместе с формулой как ее продолжение зачитывались и списки жертв, в развитом Старом царстве включавшие до ста наименований; таким образом, рацион мертвого был весьма обширен»(Большаков АО. Человек и его двойник. СПб., 2001 С. 52. Цит. по: сайт «Египтологический изборник» URL: http://www.egyptology.ru/ scarcebooks.htm#4) . Из этого описания службы «кормления умерших» ясно, что в Древнем Египте царь (фараон) имел доступ к благам и распределениям их наравне с богами. В Древней Греции благо, достающееся царю, имело божественное происхождение, именно право на него и выделяло царя из ряда обычных смертных: «В Древней Греции только цари имели право на почести, определяемые “как достоинство божественного происхождения, которое жребий приносит лицу царского рода; в это понятие входит не только власть, но и почетные привилегии, а также соответствующие материальные блага”(Бенвенисг Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. Пер. сфр./ Общ. ред.,вст. ст. Ю-С, Степанова, коммент. Ю.С. Степанова, Н.Н. Казанского М., 1995. Гл. 5: Честь и почести, Гл. 17: Безвозмездность и признательность. С. 275.) .
Тем не менее при всей сакральности и ограниченности блага именно в династическом государстве в социальной практике появляются элементы соревновательности при доступе к благу. Возникают локусы, специально предназначенные для соревнования, — демонстрация успеха. Распределение мест за пиршественным столом конунга или князя было строго иерархическим, поднесение яств и питья воспроизводило последовательность социальной иерархии. Обнесение на пиру — повод для уныния и обиды героя в эпических произведениях. Именно пир становится площадкой агона воинов. Похвальба и похвала на пиру — лаудационные приемы социальной мобильности дружинников и богатырей. В воинском служении князю взыскуются награды и слава. Князь, царь — распорядитель имений и гарант славы воина, и его право манипуляции благом нуждается в подтверждении сакральным авторитетом. «…Ахилл насмехается над Энеем, который идет на него: “Думаешь ли ты, что этот бой даст тебе право царствовать над Троей и наследовать ƬƖμή Приама?”» (Ил. 20, 180) — выражение связывает ƬƖμή с исполнением царской власти, так что именно цари (βαϭƖήέϚ) обладают в числе других привилегий ƬƖμαί — почетным местом, первенством, обилием мяса и полными кубками (Ил. 12, 310). Не только почести, но и материальные блага, связанные с положением басилея, определяются по жребию. Каково же происхождениеƬƖμή? Поэт говорит об этом открыто: “ƬƖμή (царя) от Зевса, и Зевс ее любит» (Ил. 2., 197), т. е.ƬƖμή божественного происхождения» ( Бенвенист Э — Словарь индоевропейских социальных терминов. Гл. 5: Честь и почести. Гл. 17: Безвозмездность и признательность. С. 274.) .
Выбор Зевса и других богов определял исход соревнования в Олимпийских играх и победу в битвах в греческой цивилизации — собственные достоинства соревнующихся меркли перед священным избранничеством. Лавровые венки, людские почести и т. д. были лишь людскими свидетельствами божественного выбора. «Королевский», или династический, дом как образ власти представляет собой наследуемое право манипулировать общественным благом божественного происхождения, но при этом князь или царь были окружены служилыми людьми. Среди княжеского/царского окружения идет соревнование за награды и почести, но и сами князья вынуждены подтверждать свое право на власть в битве и походах. Так, например, древнегреческие герои (дети богов и людей) могли претендовать на звание царя, носителя ƬƖμή, — легитимность подтверждалась победой, доставшейся избранникам богов как маркер царского достоинства. «Военно-колонизационное лидерство, будучи связанным с архаической организацией (отрядом юношей-воинов), перерастая во власть — долгое время неформальную — конкурирующих знатных предводителей, приводит к разрушению и отмиранию традиционной системы» (Афанасьев М.Н. Клиеителизм: историко-социологический очерк // Восток. Альманах. № 4 (16). 7004 Алрель. Цит. го: сайт «Ситуация в России». URL http://www.sityatioii.nj/app/ j_art_383.htm) .
Появление конкуренции, духа соревновательности, пусть и освященного, делает социальную мобильность нормой. Постепенно в недрах европейских династических государств с их единовластием и правом наследования по майорату (Указ о единонаследии Цит. го: Материал из Википедии свободной энциклопедии. URL http://ru.wikipedia.org/wiki/ Указ о единонаследии) возникает компенсирующая наследственные притязания родственников прослойка специалистов — легистов, облатов, дворян. Они не обладали правом наследования материальных богатств «дома» и знатности, но получали блага за компетентное служение (первыми «экспертами» европейских монархов были образованные монахи, не имевшие наследников). В России Указ о единонаследии Петра I (1714 год) вынудил дворянских сыновей, оставшихся безземельными, поступать на государственную службу. Издавая указ, Петр добивался защиты крупных землевладений от дробления, а дворянского сословия — от обнищания. Кроме того, право на наследство, закрепленное только за одним сыном, не обязательно старшим, вынуждало его братьев исправно служить на государственной службе.
В таком государстве складывается иная, кроме традиционной матримониальной, стратегия социальной мобильности — система службы и подготавливающая к ней система образования. Прослойка специалистов/экс-пертов формирует современное представление о государстве на основе презумпций римского права и преимущественно ненаследственном праве на власть. Конвенции поощрения в российской истории Нового и Новейшего времени связаны со стратегиями социальной мобильности нематримониального, экспертного, типа.
КАНОН ЛАУДАЦИИ В КОНТЕКСТЕ СМЕН СТРАТЕГИЙ СОЦИАЛЬНОЙ МОБИЛЬНОСТИ
«Благодарность» наряду с похвалой, почестью входит в парадигму конвенциональных актов лаудации, будучи при этом чуть ли не самым рутинным и бессознательным из них. Благодарность, по определению современных словарей, во-первых, «чувство признательности за оказанное добро», во-вторых, «выражение этой признательности». Третье значение слова из словаря Ушакова помечено как разговорное и эвфемистическое — «взятка». Между чувством и коррупционным актом располагается норма благодарения. По мнению Эмиля Бенвениста, «помимо нормального процесса обмена, когда одна вещь дается в обмен на другую, имеется и другой вид обмена — кругооборот благодеяний и признательности, когда нечто отдается безвозмездно, предлагается в знак “благодарности”» (Бенвенист Э Словарь индоевропейских социальных терминов. Гл. 17: Безвозмездность и признательность. С. 143.).
Словарь Ушакова игнорирует значение благодарности как жанра речевого этикета, меж тем императив воспитанности диктует благодарение даже в том случае, если вы не испытываете никаких положительных эмоций по поводу «благодетеля». Лингвисты М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова относят благодарность к современным этикетным жанрам наряду с приветствием, прощанием, извинением и пр. (Китайгородсная М. В., Розанова Н.Н. Речь москвичей: Коммунинативно культурологический аспект. М., 1999. С. 262.) Известно, что слова «благодарность» и «спасибо» имеют относительно позднее происхождение. В словаре «Живого великорусского языка» В. Даля слово «благо» описано через прилагательное «благий», которое «выражает два противоположных качества: церк. стар., а частью и ныне: добрый, хороший, путный, полезный, добродетельный, доблестный; в просторечии же: благой, злой, сердитый, упрямый, упорный, своенравный, неугомонный, беспокойный; дурной, тяжелый, неудобный». Очевидно, что сложносоставные слова с корнем «благ-» восходят к церковно-славянскому значению. «Спасибо», как известно, является стяжением выражения «Спаси Бог». Благопожелание «Спаси Бог» служило этикетным ответом на любое благодеяние.
Церковное происхождение «благодарности» подтверждает и тот факт, что формы выражения благодарности не частотны в так называемом традиционном фольклоре (Так, по наблюдениям Александра Маточкина, в похоронных причитаниях, хранящихся в ФА СПбГУ, есть тольно одно употребление «я даю тебе большое спасибо», хотя в рассуждениях своих информанты считают, что похоронный причет и есть одна из форм благодарения покойному. Свадебное причитание знает форму упрека «не спасибо тебе, родна матушка». (Доклад А.А. Маточкина «Я даю тебе большое спасибо»: практики благодарения умерших» на XL Междунар. филолог конференции СПбГУ 14-19 марта 2011 г )). . В книге «У истоков этикета» А.К. Байбурин и А.Л. Топорков не обсуждают генезис благодарности, а авторитетная этнолингвистическая энциклопедия «Славянские древности» не содержит статьи «Благодарность». Русские и славяне, конечно, знали канон благодарения, но это был церковный канон — формы выражения признательности Богу за блага: благодарение после принятия пищи, благодарение за всякое благодеяние Божие, благодарственные молитвы и молебны.
Моя благодарность деревенским жителям в экспедициях в Архангельской области не раз наталкивалась на реакцию в форме очередной пословицы-загадки: «На том свете угольками сочтемся». Мое недоумение по поводу процедуры подобного расчета удивило в свою очередь собеседников, поскольку для них их ответ был эквивалентом нашего «Не за что». Но объяснить происхождение пословицы мне смогли без затруднений. В регионе, населенном еще недавно старообрядцами, родственники регулярно поминают покойного на кладбище каждением могилы. Окончательная мера значимости поступков человека определяется количеством поминальных служб, или в конечном счете количеством угольков. Мне предлагалось отложить взаиморасчет на некоторый срок, что, впрочем, не отменяло немедленного принятия дара, например бутылки за перевоз.
11. Кадильница, которую используют на кладбище для окуривания могилы, поминая умерших. Гринадлежит Татьяне Егоровне Феклинновой. Фото И. Веселовой. Июль2007 г. Деревня Кильца Мезенского района Архангельской области.
По концепции «ограниченного блага» в крестьянском обществе любые формы несанкционированной ритуалом похвалы опасны как угроза существующему распределению блага. «Справедливый» баланс распределения контролируется социальным механизмом зависти и сглаза. В совместной с Юлией Мариничевой статье «“Жаба тебе в рот”, “фига в кармане” и другие способы ответить на похвалу» (См. с. 51-72 настоящего издания. Доклад А.Б. Мороза (РГГУ, Москва) «Фольклорная . история Каргополя: соборная колокольня» 23 марта 2011 г. на постоянно действующем семинаре «Антропология города и городской фольклор» факультета антропологии ЕУСПб. Пушкин А.С. Исторические анекдоты // Пушкин А.С. Полн, собр соч.: в Ют. М.;Л„ 1951. Т. VIII С. 93.) нами анализируется восприятие похвалы как агрессивного магического действия. При тотальном запрете на повседневную похвалу деревенские жители не знают удержу в ритуальной лаудации, например девки-«хваленки». Репутацию-«славу» девушке создают к моменту вступления в «пору», увеличивая ее символическую капитализацию и, главное, капитализацию стоящего за ней рода. Так похвала работает на матримониальную стратегию социальной динамики рода.
В общих чертах традиционную культуру можно назвать зоной строго ритуализованной лаудации, где благопожелания. благодарности и похвала делегированы по преимуществу потусторонним силам. Величание двора хозяина, приравниваемое к благопожеланию, позволительно только пришедшим издалека «колядовщикам» и «волочебникам» в святочных и прочих обходных обрядах. Возможна благодарность Богу: за спасение на море и избавление от эпидемий/эпизоотий ставятся обетные кресты, часовни и храмы, приносятся пелены и приклады. Культ «предков», кажется, не балует их эмоциями, но задабривает баней и пищей в ожидании от них богатого урожая и прочих благ (во всяком случае так представлена логика календарных обрядов у В.Я. Проппа в «Русских аграрных праздниках»). В логике «дома» происходит перераспределение «ограниченных» экономических и символических благ хозяевами. Благо приобретается как результат соблюдения правил коммуникаций с силами и божествами. Никто из благоприобретателей не должен стремиться демонстрировать благо как результат своих усилий или хвалить/поощрять чужие блага.