И вот, наконец, мы вплотную подошли к давно обещанному обсуждению насилия в семье. Все темы, которых мы касались ранее, — формирование Эго, самосознание, характерные признаки расстройств личности — обретают наглядность, когда мы приступаем к рассмотрению синдрома избитой женщины.

Перед тем, как приступить к обсуждению самого главного вопроса, я хотел бы пояснить, что представлял собой «плохой объект» в понимании Фейрбейрна. Плохой объект — это человек, способный стимулировать надеющееся Я своего партнера и в то же время быть постоянным источником его огорчений. Плохой объект — не обязательно «плохой» человек, а скорее тот, кто подает надежду на исполнение желаний, но раз за разом оказывается неспособным удовлетворить потребности зависимого от него партнера. То есть у плохого объекта есть две грани: одна обещает удовлетворение, другая, гораздо большая, не оправдывает ожиданий зависимой стороны. Родитель, который является на 100% отвергающим объектом, не может быть воспринят ребенком как таковой, потому что от такой ипостаси родителя ребенку ничего хорошего ожидать не приходится, и ребенок вскоре оставляет все попытки добиться от него удовлетворения своих нужд. Обычно такое случается в семьях, где мать начисто лишена соответствующих инстинктов, и ребенок настолько разочаровывается в жизни, что даже перестает есть. Такой синдром называется «отставание в развитии», для него типична потеря в весе, неспособность сосать молоко матери в первые несколько недель или месяцев жизни. Ключевой комбинацией, на которую «клюет» ребенок и снова возвращается к плохому объекту, является смена обнадеживающего и отталкивающего поведения, которые в перспективе формируют двойственное Я — надеющееся и раненое — во внутреннем мире ребенка. Как только в сознании ребенка отпечатывается образ родителя, который на 85% плохой, а на 15% — хороший, то у такого ребенка есть все шансы во взрослом возрасте испытывать тягу к плохим объектам.

До сих пор при обсуждении расщепления упор делался на отсутствии необходимой информации, приводящем к тому, что женщина (или мужчина) оказываются не в состоянии увидеть в полном объеме негативный аспект своих родителей, а затем и своих партнеров. Но для того, чтобы привязаться к плохому объекту, одной неспособности видеть «плохую» его сторону мало. Большинство литературных источников, посвященных теме избиения женщин их партнерами, пытаются приуменьшать значение привлекательности обидчика в глазах его жертвы. Это делается из политических соображений, в расчете на то, что, представив обиженную женщину невинной жертвой, попавшей в плачевное положение не по своей воле, можно вызвать у общества нечто вроде сочувствия. Жертва насилия на самом деле невиновна, но невиновность эта коренится в ее психологической незрелости и недоразвитости структуры Эго, не дающих ей возможности сопротивляться внешней агрессии. Дело не в том, что большинство, если не все, избиваемые женщины подсознательно выбирают в партнеры именно агрессоров. Дело в том, что даже если это и так, то это не делает женщин в чем-то виноватыми и не означает, что они заслужили все те побои, которые им достаются. Их внутренняя организация настолько дефектна, что законы логики и инстинкт самосохранения здесь неприменимы.

Основным методом, позволяющим жертве побоев сохранять привязанность к своему обидчику или добиваться расположения нового, но такого же по сути объекта, является защита-расщепление. Этот защитный механизм дает возможность только одной из половинок Я взаимодействовать с внешним миром в каждый отдельно взятый момент, при этом изолируя от него ту информацию, которая хранится во второй, подавляемой, половине Я. Давайте рассмотрим роль надеющегося Я в стремлении к плохому объекту. Пациент, находящийся под влиянием надеющегося Я, будет возвращаться к плохому объекту, питая позитивные, но несбыточные надежды на их счастливое совместное будущее. Обычно довольно скоро все эти надежды идут прахом из-за очередного отказа или оскорбления со стороны плохого объекта, будь то родитель или взрослый партнер.

Классическая концепция психоанализа объясняет, что движет человеком в подсознательном выборе супругов, друзей или любовников, которые относятся к нему с таким же пренебрежением, как в детстве его родители, термином навязчивое повторение (repetition compulsion). Для этого явления существует два объяснения; в основе одного лежит теория Фрейда, другое связано с более поздними работами Фейрбейрна. Фрейд заметил в своем труде «Вне принципа удовольствия» (Freud S. Beyond the Pleasure Principle, 1920), что подсознание ищет возврата к основным незалеченным травмам детства в попытке уладить конфликт. Это хитроумное объяснение было лишь малой (и притом самой удачной) частью исследования навязчивых повторений, проведенного Фрейдом. Синдром навязчивых повторений озадачивал Фрейда необъяснимым с теоретической точки зрения шаблоном человеческого поведения. Он наблюдал, как его пациенты упорно возвращались в болезненные для них ситуации, в которых не содержалось ни малейшего намека на возможность либидного удовольствия. Такие пациенты нарушали основополагающие постулаты его модели, то есть принцип получения удовольствия.

Моя тщательно выработанная позиция, состоящая в том, что история развития жертвы насилия играет ключевую роль в понимании синдрома избиений, не находит поддержки у специалистов по насилию в семье. Как я уже говорил, политика играет далеко не последнюю роль в устоявшемся мнении по данной проблеме. Например, Ленор Уокер, написавшая книгу «Избитая женщина» -наверное, наиболее фундаментальное исследование данной проблемы за последнее время, — придерживается мнения, что жертва испытывает психологический распад из-за побоев, пережитых во взрослом возрасте. Она отвергает результаты наблюдений и выводы многих независимых исследователей, утверждающих, что психика жертв избиений повреждается из-за пережитого ими насилия со стороны родителей.

Здесь я перечислю ранее рассмотренные факторы, которые важны для понимания привязанности как обиженного ребенка, так и обиженного взрослого к возбуждающему/огорчающему объекту.

Невероятные случаи возвращения к плохому объекту можно наблюдать у женщин, регулярно избиваемых, но не желающих расстаться с партнерами, нанесшими им физические травмы. Те же самые психологические принципы, которые шестьдесят лет назад обнаружил Фейрбейрн во время наблюдений за несчастными детьми из приюта в Шотландии, применимы и к избиваемым женщинам в наши дни. Теперь читателю такое поведение вряд ли покажется удивительным, потому что возвращение жертвы к избившему ее мужчине с психологической точки зрения равнозначно поведению покинутых детей, за которыми наблюдал Фейрбейрн и которые предпочитали терпеть побои дома, чем жить в безопасности в приюте.

Первая фаза сценария побоев, которую Л. Уокер называет фазой нарастания напряжения, характеризуется незначительными эпизодами физического насилия, наличие которых либо отрицается женщиной, либо оставляется ею без внимания, чтобы не провоцировать партнера на дальнейшие нападки: Она может стать заботливой, уступчивой, ловя каждый его вздох; или же может просто постараться не попадаться ему на глаза. Она дает своему партнеру понять, что она признает за ним право направлять свою агрессию против нее. Она вовсе не считает наказание необходимым; просто она полагает, что ее действия могут предотвратить дальнейшую эскалацию конфликта. <…> Ее не интересует истинное положение вещей, она лишь отчаянно хочет, чтобы он больше не причинял ей боль. Чтобы справиться со своей ролью, она не должна позволить себе рассердиться на своего обидчика. Она прибегает к самой распространенной психологической защите, именно той, которую психологи называют «отрицанием». Она убеждает сама себя в том, что не злится на него за причиненную ей душевную или физическую боль. Она оправдывает его действия тем, что она якобы на самом деле заслуживает такого обращения, часто идентифицируя себя с теми необоснованными обвинениями, которые выдвигает ее партнер (Walker, 1976: 56).

Вторая стадия развития цикла насилия, описанная Л. Уокер, называется «острый конфликт с применением силы». Для этой стадии характерны крайние проявления физической жестокости. И снова модель Л. Уокер, основывающаяся на теории научения, не позволяет использовать термины, отражающие внутренний мир каждого из партнеров, вовлеченных в отношения «агрессор -жертва». Если же мы применим модель Фейрбейрна для интерпретации событий, так легко проанализированных Л. Уокер, мы увидим, что для этой стадии типична разрядка раненого Я мужчины в отношении того человека, который в данный момент воспринимается исключительно как отвергающий объект.