Перед тем, как перейти непосредственно к рассмотрению акта избиения, давайте на минутку остановимся на психологических характеристиках типичного агрессора. До сих пор, проводя анализ поведения мужчин, склонных к агрессии, я делал особый акцент на их инфантильной зависимости от партнерши и попытках компенсировать неблагополучную историю развития, заставляя женщину заботиться о нем как о ребенке, то есть давать ему то, чего он не смог получить в детстве. Я также говорил о недостаточном контроле над эмоциями, что делает такого мужчину непредсказуемым и агрессивным, если он чувствует себя в чем-либо ущемленным. Л. Уокер делает аналогичные наблюдения, о чем свидетельствует приведенная ниже цитата, но она оказывается не готовой объяснить, почему у женщин возникает такая сильная потребность в агрессивном партнере.

В предыдущей главе жертвы домашних побоев описывались как личности с интроективной недостаточностью, слабо дифференцирующие себя с окружающими и неспособные интегрировать позитивные и негативные образы своих объектов в единый цельный образ. Одним из основных положений этой книги является психологическое сходство агрессора и жертвы. Как я уже говорил, основное их отличие — это стиль поведения (зависимый и независимый), а не принципиальная разница в структуре характера. Это психологическое сходство становится совершенно очевидным, если рассматривать ситуацию с позиции трех психологических процессов, рассмотренных нами в главе 2.

Если мужчина находится в такой жесточайшей зависимости, почему же он так отвратительно обращается со своим драгоценным объектом? Логика взрослого человека подсказывает, что не стоит убивать курицу, несущую золотые яйца, если уж она тебе досталась. Мотивация физической жестокости, применяемой агрессором к своей жертве, печальна и в то же время очень проста. Неблагополучно развитый в психологическом плане мужчина на второй стадии сценария насилия поступает точно так же, как обделенный ребенок хотел бы поступить с матерью, не уделяющей ему внимания, или с наказывающим его отцом — будь у него такая возможность. Но в те времена, когда он впервые почувствовал себя обделенным, он был еще в колыбели, орущий и бессильно сучащий ручками и ножками. А теперь этот физически зрелый «взрослый» мстит своей символической матери за всю недополученную в детстве любовь и внимание. Он использует защиту-расщепление, поэтому не видит, что «плохая» партнерша, на которую он нападает, является той же самой женщиной, которую его надеющееся Я считает возбуждающим объектом.

Крайние формы проявления инфантильной зависимости у мужчин, склонных к насилию, можно наблюдать в тех случаях, когда женщина-жертва решается прекратить отношения. По данным Л. Уокер, почти десять процентов оставленных мужчин-тиранов сводили счеты с жизнью после расставания с партнершей. И снова Л. Уокер никак не объясняет своих наблюдений. На самом же деле, эти мужчины настолько инфантильны, что их самосознание коллапсирует, не выдержав разрыва с объектом, на котором всегда можно было сорвать злость, но без которого, оказывается, невозможно обойтись. На первый взгляд, может показаться, что мужчина совершенно не пострадал, потому что он скрывается под маской своей независимости, окружающей его ореолом силы и всемогущества. Но стоит ему лишиться своей жертвы, как тут же между ними обнаруживается огромное сходство. Структура Эго и самоидентификация у неуравновешенного мужчины точно так же шатки и непрочны, как и у женщины, которой он причиняет боль. К сожалению, такие мужчины зачастую лишают жизни не только себя, но и свою партнершу, если та пытается положить конец их отношениям.

Третья фаза в сценарии побоев наступает после того, как произошла разрядка негативных эмоций, продуцируемых раненым Я. Л. Уокер называет эту фазу «доброта и раскаивающаяся любовь», и вот здесь-то читатель и может наблюдать действие механизма расщепления во всей его полноте. Л. Уокер описывает, как мужчина возвращается в свое надеющееся Я после того, как его раненое Я полностью выпустило пар и излилось в акте насилия: Третья фаза следует непосредственно за второй и приносит с собой период непривычного покоя. Напряжение, нараставшее в первую фазу и вырвавшееся из-под контроля во вторую, исчезло. Теперь тиран — само очарование и любовь. Он умоляет ее о прощении и клянется никогда больше не причинять ей боли (Walker, 1979:65).

Модель, предлагаемая Л. Уокер для объяснения цикла побоев, относится к области теории научения, называемой выученной беспомощностью. Л. Уокер рассматривает теорию научения в качестве достойной альтернативы попыткам дать объяснение синдрома побоев с точки зрения концепции «интрапсихологического конфликта», которая, по ее мнению, в данном случае себя не оправдывает: Предыдущие исследования насилия в семье имели тенденцию к описанию клинической картины и фокусировались на патологиях участников конфликта, и в первую очередь — на интрапсихологических конфликтах между мужчиной и женщиной. Исследование, которое я провожу начиная с 1975 года, обнаружило неадекватность данного подхода для рассмотрения проблем часто избиваемых женщин (Walker, 1979:43).

Данная глава была целиком посвящена собственно сценарию побоев и сравнительному анализу модели Ленор Уокер, которая использует теорию научения для объяснения своих наблюдений, и модели Фейрбейрна, основанной на теории объектных отношений. Деликатный вопрос с политическим подтекстом: почему женщин неосознанно влечет к мужчинам, которые, в конце концов, оказываются домашними тиранами, — был рассмотрен в свете истории отношений жертвы с ее безответственными родителями, что создало предпосылки для формирования двух отдельных частичных Я в сознании женщины. Эти два состояния сознания, две его половинки — раненое Я и Я надеющееся — находятся в тесной связи и резонансе с явно отвергающим поведением, которое сменяется на полярное, обещающее любовь, поведение мужчины, имеющего расстройства характера. Надеющееся Я жертвы влекут радужные перспективы и фантазии о любви, которую ей может дать этот мужчина, а ее раненое Я откликается на отталкивающие аспекты в поведении партнера. Влечение раненого Я к негативным сторонам партнера — это вывернутый наизнанку вариант нормальной человеческой реакции, заставляющей быстрее уносить ноги от тех, кто отвергает и предает. Женщина с пограничным состоянием сознания видит родную душу в мужчине, который способен распознать существование в ней двух отдельных Я и «обращаться» к каждому из них в отдельности; и, наоборот, ее пугают отношения с нормальным мужчиной, которому ничего не известно о ее расщепленном сознании, и, следовательно, от него не приходится ожидать никакого снисхождения.