Загрузка...Антиалкогольная пропаганда, сосредоточенная на самом алкоголе, может иметь и негативные эффекты — фиксация сознания человека на его потреблении и проблемах, связанных с этим. Даже когда речь идет о пропаганде здорового образа жизни, часто в качестве аргументации приводятся доказательства пагубного действия алкоголя. Многообразие полноценной и здоровой жизни человека искусственно сужается до проблемы вредных привычек: есть вредные привычки — значит образ жизни нездоровый. А если нет вредных привычек, всегда ли образ жизни человека является здоровым?
В.М. Бехтерев, разрабатывая методику лечения алкоголизма, отмечал, что мало оторвать алкоголика от водки, надо что-то дать ему взамен.
Человек, вступающий на путь злоупотребления алкоголем, приводящий его в царство алкогольной зависимости, находит там замену полноценной, разнообразной и неповторимой реальной жизни в иллюзорных состояниях «интоксикационного счастья и благополучия. Дать ему что-либо взамен опьянения — это вернуть его к обычной полнокровной жизни, обычным делам и занятиям.
Что же касается «неалкоголиков», то может ли так стоять вопрос — о подыскании подходящей замены алкоголю? Для людей, у которых нет алкогольной установки, т.е. нет определенных ожиданий эффектов алкоголя, потребности в опьянении или проведении времени в алкогольной компании, вопрос о замене вообще не возникает. Для тех, кто испытал болезненное влечение к выпивке, вопрос о замене не праздный.
Специалисты в области наркологии знают, насколько болезненным бывает для больных отрыв от спиртного, какая психологическая пустота и ощущение жизненной скуки возникает у человека, лишившегося привычного способа заполнять свое свободное время, «успокаивать нервы», «разряжаться, поддерживать социальные неформальные связи и т.д. Так или иначе больной алкоголизмом, решившийся отказаться от спиртного и начать трезвый образ жизни, вынужден чем-то заполнять «высвободившееся личное время. Модель поведения длительно трезвующего «бывшего алкоголика, таким образом, может помочь разобраться в психологических тонкостях замены алкогольного стиля жизни на иную форму структурирования времени. Такие сведения, несомненно, способствовали бы лучшему пониманию направлений эффективной психопрофилактики алкоголизма.
Однако в научных исследованиях проблем алкоголизма этот аспект отражен чрезвычайно слабо. В отечественной литературе мало сведений о том, как перестраивается жизнь больных алкоголизмом после лечения в период длительной ремиссии. Имеются лишь единичные работы по так называемым «спонтанным ремиссиям», т.е. прекращению употребления алкоголя на длительный период (иногда и на всю жизнь), возникающим без медицинского вмешательства. В зарубежной литературе данный аспект находит отражение в отдельных публикациях, однако, по сравнению с исследованиями, посвященными многочисленным аспектам злоупотребления алкоголем, он занимает ничтожно малое место. Фактически каждый конкретный человек вынужден самостоятельно решать вопрос о «замене алкоголя», в лучшем случае ему в этом помогают его врач или близкие люди. Общие советы: «заняться лыжами, читать и ходить в кино», «найти себе хобби», «найти занятие по душе» и прочее, как правило, не помогают и, как показывает опыт, часто являются формой вежливого отказа в настоящей помощи лицам, зависимым от алкоголя.
О трудностях такой замены свидетельствуют некоторые конкретные исследования. Отмечается, например, что у алкоголиков гораздо меньше увлечений, чем у неалкоголиков, хотя свободного времени у них для этого больше. Максимальная занятость работой (так, чтобы оставалось меньше свободного времени) спасает трезвующего алкоголика от рецидива пьянства.
Гордон и другие проводили сравнение способов развлечения у алкоголиков и неалкоголиков по пяти категориям активности:
- релаксация (сон, пассивный отдых, покой);
- дистракция — субституция (отвлечение и переключение с одной деятельности на другую, изменение места пребывания);
- развитие (усиление собственных физических возможностей, знаний, способностей);
- творчество (вклад или независимое участие в создании чего-либо нового);
- «сенсуальная трансцендентность» (действия, направленные на увеличение уровня удовольствия, возбудимости, восторга или радости, активация чувств, сексуальная стимуляция). Показано, что у алкоголиков в целом меньше позитивных увлечений (третий и четвертый типы активности), представлены в основном первый и пятый типы активности, т.е. релаксация и «сенсуальная трансцендентность». У неалкоголиков выше показатели по категориям развития и творчества.
В предыдущих главах показано, что одним из факторов возникновения злоупотребления алкоголем является задержка духовного развития личности, неумение пользоваться благами свободного времени. У лиц, предрасположенных к алкоголизму, обнаруживается феномен социальной тревоги, который проявляется сильнее в неформальных, «неделовых» межличностных контактах вне профессиональной сферы. Таким образом, если предлагать пьющим взамен выпивки («на выбор») ряд способов структурирования времени, то вероятность того, что они выберут наиболее конструктивные, развивающие личность виды активности, будет мала. Более вероятен выбор неконструктивных способов активности в свободное время — пассивный отдых, покой, релаксация и способы возбуждения чувств, эмоций, ощущений: азартные игры, участие в зрелищах, в частности в спортивных, иногда с этой целью (хотя она скрыта) используется неупорядоченная и суетливая общественная активность.
Практика показывает, что найти подходящую замену алкогольному стилю проведения времени довольно сложно. Наиболее устойчивые результаты получаются при такой работе с пьющими, при которой они приобретают новый для них психический опыт (психологи иногда называют это «новым коррективным эмоциональным опытом личности», удовлетворения своих потребностей, в основном социальных, вне ситуации выпивки, без алкоголя. Сюда можно отнести самые различные аспекты «нового опыта»: празднование событий, значительных дат и т.д. без традиционной выпивки; неформальное общение, дружеские отношения, знакомства, совместные дела и взаимопомощь без алкоголя; опыт снятия эмоционального напряжения, эмоциональной усталости, раздраженности другими способами, кроме выпивки, и многое другое. Такой опыт жизнедеятельности, опыт социальной активности без алкоголя, люди приобретают не на антиалкогольных лекциях, не после соответствующих внушений или наказаний за выпивку. Он приобретается только в конкретной ситуации, где они являются не просто «зрителями», которым показывают, как надо жить правильно, а действующими лицами, активными участниками безалкогольных способов общения. Самая главная проблема, возникающая при решении вести трезвую жизнь, заключается в том, где найти такую группу, в которой нормой является трезвость или по крайней мере злоупотребление алкоголем, опьянение алкоголем, «неритуальное» его потребление рассматривается как форма девиантного, отклоняющегося, поведения и осуждается.
По свидетельству археологов, в Древней Руси бытовали тысячи игр и забав. Такое поразительное количество и разнообразие игровых занятий, «народных развлечений» нельзя объяснить тем, что люди в то время не знали, чем заняться, или тем, что у них было мало работы и много свободного времени. Совершенно очевидно, что игры, забавы, ритуальные действия и другие игровые формы общения выполняли важнейшую социальную функцию: давали возможность проявить удаль, находчивость, ловкость, силу и выносливость и другие качества человека, необходимые для выживания, т.е. нужны были для тренинга физических и умственных способностей; являлись как бы «инструментальной» формой социального общения, способом достижения групповой сплоченности, как сейчас принято выражаться, дифференциации ролевых функций членов групп («удачник» — выигрывающий, «неудачник» — проигрывающий, «лидер» — заводила игр, «ведомые» — поддерживающие инициатора и т.д.). Игры, очевидно, служили формой знакомств, завязывания межличностных связей (предыстория современных «служб знакомств»?); естественно, были формой активного отдыха, отвлечения от повседневных обязанностей, изнурительного труда, т.е. выполняли так называемую рекреативную функцию — восстановление сил, поддерживание здоровья. Подавляющее большинство игр в настоящее время забыто, лишь некоторые с трудом восстанавливаются. Однако желание играть, потребность в играх, забавах, соревнованиях остались неизменными и у современного человека, в каком бы он возрасте не находился. В залах игровых автоматов, рассчитанных на детей и подростков, иногда можно увидеть больше взрослых (мужчин, реже женщин), чем детей. Иной раз взрослые играют даже с большим азартом, чем дети.
Компьютерные игры, механические игры, моделирующие виды деятельности, которые современному человеку в большинстве случаев недоступны (охота, скачки, гонки, спортивная борьба, футбол, хоккей, баскетбол и т.д.), явно не лучшие заменители «естественных игр», во-первых, потому, что это всего лишь «модель» сложной деятельности, а всякая модель — это упрощение, т.е. в данном случае, попросту говоря, суррогат деятельности, активатор воображения; во-вторых, потому, что эти игры слишком индивидуализированы, рассчитаны в основном на одного, максимум на двух-трех человек и тем самым препятствуют общению, удовлетворению социальных потребностей человека. Поэтому Любая компьютерная игра быстро «приедается» и теряет новизну.
В то же время спрос на эти игры растет, и промышленность готова предлагать все более совершенные «заменители» реальности.
Можно, к сожалению, констатировать, что современное развитие большого спорта, сосредоточенность спортивных деятелей прежде всего на достижении спортивного результата, превращение спорта в высокоспециализированную деятельность, сравнимую с профессиональной, приводят к тому, что спортивные игры становятся уделом избранных. Гораздо реже сейчас встречаются волейбольные, футбольные, городошные и другие состязания не между спортсменами, а просто между соседями по двору. «Записаться» в спортивную секцию тем, кому «за 20» и тем более «за 30», почти нереально. Единственная возможность — «группа здоровья», однако членство в ней достигается благодаря установке «оздоровиться», а не из-за потребности в общении.
Дома культуры и клубы отдыха также перешли на высокоспециализированную деятельность по подготовке самодеятельных артистов, художников, музыкантов и т.д. Идет отбор наиболее талантливых и молодых («перспективных») людей. Во многих таких учреждениях главным является выполнение плана культурно-массовых мероприятий. Доступ в эти учреждения открыт всем желающим, но в основном только в качестве зрителя, а не участника культурного процесса.
Длительное наблюдение за трезвующими алкоголиками, которое мы проводим уже более 10 лет, показывает, что крайне редко они находят себе занятия в спортивных учреждениях, «группах здоровья», в клубах культуры, в других сферах, лежащих вне профессиональной деятельности и общественной работы на производстве, вне семьи и домашних забот.
Как показывает анализ случаев длительной ремиссии, трезвующий человек, «в целях безопасности» старается избегать общения с различными группами, чтобы «не сорваться». Дело в том, что «алкогольные традиции» до сих пор сильно «засоряют» перечисленные выше формы проведения свободного времени. Скомпрометированный в прошлом злоупотреблением алкоголем человек, ведущий абсолютно трезвый образ жизни, часто прячется в семье, озабочен благополучием собственного дома, находит массу занятий в домашнем хозяйстве (постройка дачи, гаража, оборудование квартиры, уход за автомобилем, лодкой и т.д.), лишь бы избежать
«опасного» общения с коллегами вне работы (так как это часто сопровождается выпивкой), с прежними друзьями-собутыльниками. Рецидивы алкоголизма чаще всего связаны с социальными причинами: «провокациями» друзей, уговорами в компании «выпить только одну», боязнью выглядеть «белой вороной» в обществе, где никто не отказывается от распития спиртных напитков, и т.н.
Одна из основных трудностей трезвости — дефицит неформального общения. Лучшая замена алкоголю и для трезвующих алкоголиков, и для тех, кто еще полностью не вошел в алкогольную зависимость и только начинает приобщаться к «алкогольной субкультуре», — группа трезвующих лиц, где происходит неформальное общение по принципу равенства членов группы, где другие воспринимаются такими, какие они есть. В естественных условиях такие группы организуются сравнительно редко. Создаются они чаще всего искусственно под руководством психотерапевта или психолога — сначала как группы психотерапии, затем как группы общения в клубной работе. В литературе описывают случаи, когда подобные группы существовали более 8 лет, даже после ухода из группы психолога или психотерапевта. Эти группы не распадались, видимо, из-за того, что участники нуждались в таком общении. В настоящее время такая «замена» является наиболее эффективным способом лечения и профилактики рецидивов алкоголизма. Однако это и самый дорогостоящий вид медицинской и социально-психологической помощи больным алкоголизмом и лицам с признаками алкогольной зависимости Чтобы обеспечить таким видом помощи, скажем, три миллиона человек, находящихся в зависимости от алкоголя, необходимо по крайней мере 60 тысяч специалистов по групповой психотерапии и групповой динамике (психологов или психотерапевтов), рассчитывая, что каждый из них будет вести одновременно по пять групп (по 10 человек), работая с каждой один-два раза в неделю. С учетом того, что обычно группу ведут два специалиста, цифра удваивается. Увеличение (произвольно выбранного) числа лиц, нуждающихся в первую очередь в психопрофилактике алкоголизма, до 10 миллионов человек потребует почти полтора миллиона специалистов, обслуживающих «социальные потребности» тех, кто не научен или не может по разным причинам делать это без специальной помощи. Уже, такие поверхностные расчеты показывают нереальность в масштабах большой страны идеи обеспечить «лучшей заменой» алкоголя всех страдающих от алкогольной зависимости. В то же время уникальный психологический, морально-этический опыт проведения групповой психотерапии алкоголизма, опыт групп бывших алкоголиков, сплотившихся на многие годы для совместной борьбы с зависимостью от алкоголя, нашедших для себя и своих близких способы существования, удовлетворяющие их полностью в физическом, духовном и социальном смысле, служит, по нашему мнению, чрезвычайно ценным материалом для построения в недалеком будущем эффективных систем психопрофилактики алкоголизма и пьянства. Каждая группа должна стать как бы творческой лабораторией, в которой выкристаллизовываются идеи, способы мышления и психологического самоузнавания, самопознания, самоконтроля, формы внутреннего поведения и внешней активности, способствующие лучшему взаимопониманию, межперсональной кооперации, взаимоподдержке и взаимопомощи. Создание групп общения с внутригрупповой атмосферой сплоченности и доверия могло бы реально помочь многим людям оторваться от алкоголя.
Большая часть материала для изучения проблем алкоголизма собрана нами именно в психотерапевтических группах больных алкоголизмом, в процессе свободных обсуждений психологических проблем алкогольной зависимости и освобождения от нее. Из этих наблюдений мы можем сделать наиболее важный вывод: больные алкоголизмом, а также лица, склонные к нему, испытывают острую нужду (по словам некоторых психотерапевтов, «эмоциональный голод» или «голод по стимулам») в интимных межличностных контактах, основанных не на ролевых взаимодействиях, а на глубоких эмоциональных взаимоотношениях, доверии, безоговорочном признании человека таким, каков он есть, без прикрас и унижения. Эти люди особо чувствительны ко всякого рода фальши, неискренности, формальностям, недоброжелательности (даже очень скрытой) во взаимоотношениях с ними и платят за это «игрой в алкоголика». Они верят только в настоящую искренность и душевность того, кто заявляет о своей готовности помочь им освободиться от алкоголизма. Они способны тут же разными способами «надуть» того, кто покажется им высокомерным, «возвышающимся» над ними, кто захочет сыграть роль «благодетеля», «мудрого наставника», «сурового, но справедлиього отца», «страдающую по непутевым детям мать» и т.д.
В то же время, как показывает жизненный опыт, не важно, по каким мотивам соберется группа людей, в которой будет царить подходящая для доверительных контактов атмосфера: это может быть группа, собирающаяся для оздоровительного бега; люди, увлеченные искусством, заинтересованные каким-то конкретным делом, Сборкой автомобиля например; любители природы или старины, любители испытать физические возможности человека.
Группирование «по интересам» имеет, конечно, психологическую подоплеку — влечение человека к какому-либо виду деятельности, но в большей мере тот или иной «интерес» является поводом для реализации базисной социальной потребности человека — потребности в контактах с себе подобными. Усложнение производства, производственных отношений, крайняя специализация деятельности, ведущая в какой-то мере к деперсонификации человека, формальным контактам, вынуждают искать такие сообщества людей, где человек будет не только понимать, но и чувствовать себя личностью, чувствовать жизнь, а не просто знать, что живет! Стремление к доверительным контактам, интимному, дружескому общению есть интуитивно проявляющееся стремление быть здоровым: социальное здоровье человека, т.е. способность поддерживать глубокие эмоциональные связи с другими людьми, на уровне личности проявляется в психическом здоровье, а на уровне организма — в физическом здоровье и благополучии.
Уход некоторых людей в «алкогольную субкультуру» можно объяснить тем, что потребность сохранить социальное здоровье не реализуется у них в сложных и высокоспециализированных формах групповой активности в «высоких слоях» культуры, поэтому они пытаются реализовать ее в алкогольных группах, к которым приспособиться гораздо проще и где легко, хотя бы на короткое время и даже ценой здоровья, испытать иллюзорное чувство общения, «групповой сплоченности».