Pro-Psixology.ru

Итак, предстоит критичное самопознание и тяжелая работа по самоочищению коллективного сознания/неосознаваемого нации. В коллективной памяти народа необходимо активизировать все положительное, усилив нравственно-психологические ценности на пути духовного развития, очистив их от отрицательных влияний, приобретенных на историческом пути. Необходимо сформировать иммунитет против них. Следует учитывать, что «болезни Запада» подхватываются легко, а переносятся тяжело, ибо у нас нет западной умеренности, прагматичности.

Наличие в образной сфере личности и имаго-сфере общества понятийной составляющей позволяет выделить следующий важный аспект в изучении феномена ментальности группового субъекта -выражение мировоззрения народа в словах. Эти понятийные компоненты очень устойчивы. В русских пословицах, например, отразилась глубокая искренняя вера во всемогущество Промысла Божия. Но неправильный перевод с церковно-славянского искажает ключевые понятия православного самосознания. Укажем на некоторые области таких искажений (по исследованиям Т. Мироновой).

Для изучения российского менталитета необходимо осмысление особенностей глубинной национальной психологии. В ней можно усмотреть важные характеристики, например штрихи некой идеалистичности, и применять термины «русская мечта», «русская надежда» и т. п. Отечественная духовно-нравственная традиция исходит из стремления к единству людей, свободных в истинном духовном смысле. Заметим, что «русская мечта о всечеловечестве» появилась задолго до того, как интеграционные тенденции стали осознаваться на Западе (Искажение именно этой идеи привело к тому, что коммунистическая идеология нашла почву в России.). Наша духовная традиция отражает мир исходя из «чувства мы»: первое движение «русской души» — отношение к другому человеку как к брату. Этим Российская Империя отличалась от всех других: в окраины метрополия вкладывала огромные средства для развития, а не «высасывания» жизненных соков.

Роль национально-культурной духовной традиции в ментальности некой этно-социальной общности является своеобразной аксиомой в религиозно-мистическом знании. В частности, трансперсональная психология обосновывает этот тезис, занимаясь поиском инвариантов духовного опыта (Например, в США в 1990-е годы мы наблюдаем резкое возрастание популярности индейского шаманизма. В Боливии сегодня даже обсуждается закон об обязательном почитании национальных богов.), поэтому православно-христианскую традицию и порождаемые ею мировоззрение и мироощущение мы можем считать главным компонентом отечественной духовно-нравственной традиции (хотя противники курса «Основ православной культуры» оспаривают это).

Значимый теоретический момент заключается в том, что образы культурно-генетической памяти группового субъекта формируются на фоне непрерывного диалога двух основных типов построения отношений сообществ со средой, соответственно, двух мировоззрений/мироощущений/ментальностей (Гостев, 1993) (Это положение применительно к психологическому уровню развивалось нами в рамках так называемого Синла-концепции (автор -А. И. Неклесса) (см.: Гостев, 1993). В то же время отметим, что отражение людьми происходящего на планете и у себя в стране все более определяется планетарным полилогом (Гостев, 2008).).

Представляется важным исследование механизмов и закономерностей функционирования «культуро-генетической памяти» группового субъекта как памяти о его социально-историческом опыте. Это предполагает изучение «исторических записей» глобального, регионального, государственного, локального масштабов в «коллективной душе» и форм их воздействия (например, в виде народных обычаев, политических традиций, памятных дат и т.д.) на группового и индивидуального субъекта (Мы избегаем термина «матрица» по причине тех духовных смыслов, которые вложены в него известным одноименным фильмом.). Отметим, что в структуре культурогенетической памяти «образы исторической памяти» необходимо отличать от «образов архетипического алфавита» в роли единиц коллективного опыта группового субъекта (его «коллективного неосознаваемого»). Иными словами, «образы культуро-генетической памяти» являются: а) «историко-событийными следами-записями» в памяти группового субъекта; б) культуро-специфическими «первообразами», рассматриваемыми в качестве единиц коллективного опыта некоей исторической общности (локальные архетипы культур).

Наличие двух классов образов культурно-генетической памяти ставит важнейшую теоретико-методологическую задачу соотнесения этих образов как внутри данных классов, так и между ними. Понимание сложных закономерностей интерференции образов как «историко-событийных следов» и первообразов-прототипов приобретает особое значение. Необходимо осмысливать взаимодействие всех образов, возникших и исходно присутствующих в памяти конкретной социально-исторической общности (а через нее — в ментальности данного группового субъекта).

Принцип перенесения закономерностей образной сферы человека с индивидуального на групповой уровень позволяет говорить не только об образах групповой памяти, но и об образах группового воображения (социальные фантазии-мечты, например, «чаяния народа»), о «коллективных сновидениях» (Можно вспомнить, например, идею группового «сновидящего тела» американского психолога А. Минделла. Однако в виду принципиально иной методологии, в частности, связанной с восточными идеями, типа «сна Брахмы», данная идея берется лишь как феноменологическая аналог-иллюстрация.) и даже об образах измененного сознания социальных общностей (в ситуации «психотизации» и «невротизации» общества). Изучение подобных образов открывает выход на проблему искажений социального восприятия на групповом уровне. Вопрос изучения адекватности картины мира выводит исследователя на проблему «духовно-нравственного прельщения» (в терминологии святых отцов) (см.: Гостев, 20076; 2008).

Задачей нашего исследования является психологическое осмысление православно-христианского мировоззрения/мировосприятия/ мироощущения в связи с изучением современного российского менталитета как в его целостности, так и в специфике по субъектам-носителям. Эта задача требует от исследователя менталитета (ментальности) открытости всем областям человекознания и привлечения вненаучного знания по теме (см.: Гостев, 2007а, б, в; 2008; Гостев, Елисеев, Соснин, 2002; Гостев, Елисеев, Фомин, 2006; Кольцова, 2004; 2008; Будилова, 1983 и др.). Данное утверждение относится также к современной психологии в целом, которая должна активнее включаться в междисциплинарный дискурс (Ломов, 1984; Методология комплексного человекознания…, 2008; Журавлев, Кольцова, 2008).